Я познаю мир. Загадки истории - Косенкин Андрей Андреевич (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Оказывается, сохранились свидетельства психической неуравновешенности, а если сказать точнее — очевидного слабоумия принца. Подумайте сами: в детстве он любил жарить зайцев живьем на огне, как-то в припадке гнева выколол глаза лошадям в конюшне.
Когда ему было одиннадцать лет, выпорол кнутом девушку… Разве все это не говорит о ненормальности принца и его склонности к садизму? Однажды, когда Дон Карлос уже учился в университете, он погнался за служанкой и упал с лестницы вниз головой. После этого падения не слишком искусным врачам того времени пришлось делать ему операцию на Черепе. А уж после операции слова и действия принца вызывали у современников лишь недоумение. Он, например, с явным удовольствием выдавал секреты страны любому, кто соглашался его выслушать…
При испанском дворе ни для кого не было секретом, что принц идиот, хотя, конечно же, об этом старались помалкивать.
Важное место в пьесе Шиллера отведено противостоянию благородного принца и коварного герцога Альбы. Действительно, между сыном Филиппа и влиятельным придворным существовала неприязнь, но причина ее заключалась в том, что во время официального провозглашения Дона Карлоса наследником трона герцог, принося ему клятву верности, не встал перед принцем на колени.
Когда в Нидерландах вспыхнуло антииспанское восстание, Альба возглавил армию, отправленную на подавление мятежников. Это уязвило самолюбие принца, он потребовал передать командование ему. Дошло до того, что испанский парламент обратился к королю с предложением непременно оставить Дона Карлоса дома. А когда герцог Альба пришел к принцу попрощаться, Дон Карлос набросился на него с кинжалом. Вряд ли можно всерьез говорить о том, что принц сочувствовал восставшим.
При встрече с Доном Хуаном Австрийским Дон Карлос признался ему, что вопреки воле отца собирается отправиться в Нидерланды. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Филиппа. В январе 1568 года Дона Карлоса взяли под стражу. В присутствии членов королевского совета Филипп вынужден был предъявить сыну обвинение, но не как отец, а как государь огромной державы, мощь которой необходимо было сохранить. Со дня ареста король и неудавшийся наследник больше никогда не встречались.
Позже Филипп написал своей сестре Марии, жене австрийского императора: «Я хотел бы со всей откровенностью рассказать о жизни и поведении принца, о глубине его беспутства и неблагоразумия, равно как и о тех мерах, которые мной принимались, чтобы заставить его измениться…» Как оказалось, меры были недостаточными, и все попытки перевоспитать или излечить принца были безуспешными.
Шиллер рисует Филиппа сознательным убийцей собственного сына, но король во имя государства сделал лишь то, что должен был сделать.
Принц, находясь в заключении, то приходил в дикую ярость, то впадал в отчаяние, то объявлял голодовку, то предавался чревоугодию. Организм немощного инфанта не мог долго выдерживать такие испытания. Летом 1568 года после трехдневного голодания Дон Карлос объелся пирога с куропаткой и умер.
Сокровища Приама, или счастливая ошибка Генриха Шлимана
Жизнь Генриха Шлимана (1822–1890) больше похожа на невероятное приключение. Он родился в немецкой деревушке в семье бедного пастора. Казалось, судьба его была предопределена, но благодаря редчайшей трудоспособности и потрясающей жажде знаний Генрих Шлиман добился такого успеха, о котором не мог и мечтать.
В восемнадцать лет, бросив тяжелую работу в бакалейной лавке, продав единственную ценность — часы, Шлиман отправился в Америку. Корабль, на котором он плыл, попал в сильнейший шторм и пошел ко дну. Шлиман оказался в числе тринадцати счастливчиков спасшихся после кораблекрушения.
Попав вместо Америки в Голландию, он устроился на скромное место бухгалтера, но все свободное время отдавал учению и тренировке своей незаурядной памяти. Менее чем за год он овладел голландским, английским, испанским, итальянским и даже русским языками. В двадцать пять лет ему была предложена должность представителя Голландской компании в Санкт-Петербурге. Шлиман брался за самые рискованные дела, спекулировал чаем, лесом, каменным углем и уже через четыре года нажил огромное состояние.
Но этого человека явно не покидала «охота к перемене мест». В 1850 году он оказался в Америке, охваченной «золотой лихорадкой». В Сан-Франциско Шлиман открыл фирму по продаже золотого песка. Он едва не погиб в жутком пожаре, с трудом выкарабкался после желтой лихорадки — и все-таки заработал четыреста тысяч долларов.
После этого он вновь решил вернуться в Россию. Причем возвращение это чуть не стало для него роковым. При переходе через Панамский перешеек Шлимана и его спутников бросили проводники, оставив без съестных припасов. Им пришлось ловить ящериц-игуан и есть их живыми.
Многие из спутников Шлимана умерли от дизентерии и лихорадки, но он выжил и даже сохранил свои золотые слитки.
В России начинается новый период его жизни. Он вернулся к давнему увлечению: великому Гомеру, его бессмертным творениям «Илиаде» и «Одиссее», в которые был влюблен еще с детства. Теперь, имея время, Шлиман выучил древнегреческий и новогреческий языки. И, наконец, в 1868 году он отправляется в Грецию, чтобы выполнить главное дело своей жизни — найти Трою (Илион) — древний город, известный ему по гомеровскому эпосу.
Возглавив небольшую археологическую экспедицию, Шлиман начал поиски легендарной Трои. Ясно, что в это совершенно безнадежное, по мнению многих, предприятие он вложил всю энергию своей незаурядной натуры.
Дело осложнилось тем, что местность у холма Гиссарлык, где, судя по гомеровскому описанию, когда-то находилась Троя, теперь принадлежала уже не Греции, а Турции. Однако, уступив настойчивым просьбам Шлимана, турецкие власти позволили начать раскопки.
Работы продолжались несколько лет. За время раскопок Шлиман переворотил более двухсотпятидесяти тысяч кубометров земли. И вот, на глубине семнадцати метров были обнаружены остатки крепостной стены. Шлиман был уверен: это и есть долгожданная Троя. К сожалению, у неопытного археолога не хватило терпения на профессиональные раскопки. Шлиману хотелось увидеть Трою немедленно — и в спешке он снес город. Об этом Шлиман сожалел до самой смерти. И все-таки он добился главного: доказал скептикам, что легендарная Троя Гомера существовала! Это был триумф!
Но воистину невероятную, фантастическую удачу принес археологу последний день раскопок. В жаркий июньский день 1873 года лопата рабочего натолкнулась на какой-то предмет. По счастью, Шлиман оказался рядом. Он тотчас отпустил землекопов на отдых под предлогом своего дня рождения, а сам с женой продолжил раскопки. Спустя несколько минут они отрыли большой медный сундук. Приоткрыв тяжелую крышку, Генрих Шлиман увидел блеск золота. Золота, ставшего величайшей археологической находкой XIX века. В сундуке были золотой кубок в форме ладьи, флакон из золота, чаша и кубок из серебра, медные топоры и кинжалы, диадемы, серьги, браслеты!.. Жена Шлимана расстелила шаль, постепенно складывая на нее величайшие сокровища.
Наконец Шлиман водрузил на ее голову золотую диадему, воскликнув при этом: «Драгоценность, которая украшала Елену Троянскую, теперь украшает мою жену!» Было от чего прийти в восторг!
