Воспоминания и необыкновенные путешествия Захара Загадкина - Ильин Михаил Ильич
Под вечер отправились мы на вокзал, купили билеты, садимся в поезд. Едва тронулись, обращаюсь к проводнику;
— Скажите, пожалуйста, когда в Мелитополе будем?
Проводник головой качает:
Не пойдет поезд в Мелитополь, мы по морю поплывем.
И этот туда же! Ну и проводник! Протягиваю ему карту, он не берет:
— Я в географии не силен, только свой поездной маршрут помню…
Географии не знает, а пассажиров с толку сбивает! Но карта при мне, и я душевное спокойствие полностью сохраняю. Утро вечера мудренее, покажет, на чьей стороне истинное знание! Устроился на верхней полке и тут же заснул.
Еще не светало, когда разбудил меня кок:
— Вставай, Захар. Наверное, ты во сне пончики жуешь, а поезд в море выходит…
Протер глаза, выглядываю в окошко. С неба луна светит, озаряет неожиданную картину: у самого вагона волны лениво плещутся, маяк на мысу прощальный привет шлет — вспыхнет, погаснет, снова путеводный луч бросит.
«Нет, — думаю, юнгу Загадкина вокруг пальца не обведешь: это мы вдоль берега едем». Подбегаю к противоположному окошку, но и там волны плещутся, а на воде лунная дорожка лежит.
— Может быть, по-твоему, море по бокам поезда, а впереди и позади суша? За мной, юнга! — командует кок и тащит меня в тамбур, оттуда по служебной лесенке наверх приглашает.
Поднялись по лесенке. И что же? Никакого подвоха, никакой игры слов! В лунном свете все вагоны отчетливо видны. За кормой поезда — вода, перед носом — тоже. Неподалеку рыбацкие суда невод ставят, поодаль теплоход идет, темный дымок за собой стелет. А мы по морю в поезде плывем, на слабой волне слегка покачиваемся.
Долго рассказывать не о чем. Пришвартовался поезд к берегу, прибыл в то самое Тмутараканское царство, о котором в сказках говорится. А спустя некоторое время оказались мы и на Новороссийском вокзале.
Грустно, но должен был признать свое невежество в важном географическом вопросе.
«Внимание, идет Боря!»
Хуже другое. Настолько хуже, что хотелось выдрать из путевого дневника запись, которую вы сейчас читаете: корабельный кок вторично подвел меня с Новороссийском. Однако пережитое из жизни не выкинешь; как все нормальные люди, я предпочитаю учиться на чужих ошибках, но что поделаешь, пусть кое-кто учится и на ошибках Захара Загадкина.
В Новороссийске прямо с вокзала мы поспешили на свое судно. Ремонт уже был закончен, и оно стояло под погрузкой: портовые краны подавали в трюмы мешки с цементом — в городе и его окрестностях работают большие цементные заводы. Погрузка длилась еще двое суток, на третьи сутки часть команды отпустили в город. После обеда сошли на берег и мы с корабельным коком.
Был не по-ноябрьски погожий денек. На севере нашей страны уже легли снега, в ее центральных районах падали холодные предзимние дожди, а тут, за стеной безлесных гор, с трех сторон обступивших Новороссийск и его бухту, солнце грело так, словно забыло о чередовании времен года.
Мы повидали главные городские достопримечательности, потом сели отдохнуть на бульваре. Детишки наперегонки бегали между скамейками, народ повзрослей читал газеты или просто нежился на солнышке. По радио передавали музыку, мужской голос пел мою любимую песню «Вечер на рейде».
Вдруг песня оборвалась, музыка смолкла. В наступившей тишине раздались слова диктора:
«Внимание, идет Боря!»
— Кто идет? — спросил я, недоуменно посмотрев на кока.
— Разве не слышал? — удивился кок.
— Слышал, что Боря, и ничего не понимаю: кто он такой, что о нем по радио объявляют?
Кок улыбнулся и ответил:
— В каждом городе свои обычаи. Этот Боря, как ты говоришь, — местная знаменитость. Когда и ты станешь знаменитым, пожалуй, тоже будут объявлять по радио: «Внимание, идет Захар!»
— Ну, таким знаменитым я не стану… А хотелось бы прославиться, к примеру, как здешний Боря…
— Вот уж напрасно: он — разбойник!
— Как — разбойник?
— Очень просто, обыкновенный старый разбойник. Живет в горах, прячется где-то у перевала, но часто нападает на горожан, безобразничает на улицах и в бухте.
— Отчего ж его не уймут?
— Не дается! Поймать его не так-то легко, но за ним давно следят и, едва он начнет спускаться по ущельям, предупреждают население, чтобы было начеку.
Я взглянул в сторону гор. Через голую вершину переползала молочно-белая клочковатая пелена, похожая на облако.
— Это его борода, — сказал кок. — Значит, и впрямь сюда собрался. С ним шутки плохи, давай уберемся от греха подальше. Слышишь, корабли гудят, команду сзывают — сейчас они в море выйдут. Вот и наше судно подало голос. Признал родной гудок?
Бульвар опустел. Мамаши и бабушки подхватили детишек — и кто куда! Исчез и прочий народ.
Мы заторопились к порту. Другие моряки тоже шагали к своим кораблям.
Только успели подняться по трапу, как наше судно пошло к косе, отделяющей Новороссийскую бухту от открытого моря. Там, за косой, мы остановились.
Наблюдаю за бухтой: вода вскипает, бурлит, будто на дне множество источников забило. К берегу волна за волной мчатся, рассыпаясь о набережные серой водяной пылью.
Весь день, всю ночь и еще день и ночь простояли за косой. Наконец волнение в бухте улеглось и мы вернулись в порт. Ну и беспорядок был в Новороссийске! Где газетные киоски опрокинуты, где крыша с домов содрана, где телеграфные столбы повалены и провода на тротуары свисают…
Теперь-то я хорошо знаю, кто такой новороссийский Боря! Самому смешно, что я ухитрился так глупо ослышаться! Конечно, я мог бы приукрасить запись в путевом дневнике, приврать, что мне, мол, все было ясно с первых слов кока, но решил оставить ее в неприкосновенном виде: пусть на моих ошибках учатся и другие.
По той же причине не исправил описку в заглавии записи: ведь она возникла не случайно. До этого происшествия в Новороссийске мое знакомство с географией было немного односторонним: моря, реки, города, горы я знал наперечет, а тут понял, что надо знать и все остальное.
Я даже придумал план, как поймать и заставить трудиться новороссийского разбойника: он хотя старый, а может работать на цементных заводах, печь хлеб, печатать газеты, делать многое иное, конечно, если держать его в узде. А вам известно, кто он такой и как заставить его трудиться? Если неизвестно, я буду доволен: значит, моя ошибка пойдет вам на пользу.
Кто украл пляж?
Здороваться с морем я побежал рано утром. Бросился в воду, искупался, потом лег на пляже спиной к солнцу и стал перебирать пальцами гальку. Очень забавные камешки попадались, иной раз не верилось, что море могло так аккуратно их обточить. Десяток кругляшей покрасивей я припрятал в карман куртки, чтобы подарить маленькой племяннице.
И вдруг слышу такой разговор:
— Около моей гостиницы ночью половину пляжа украли! И так он был невелик, теперь вовсе негде повернуться. Пришлось сюда идти.
