Загадки остались - Мариковский Павел Иустинович (читать книги txt) 📗
Мне захотелось помочь неуемной труженице, и я воткнул в отверстие норки маленький камешек. Заботливая мать сразу заметила необычное, замешкалась, заметалась в поисках исчезнувшей норки, пощупала вокруг землю ногами, схватила челюстями затолкнутый камешек, попробовала его вытащить, бросила затею, вновь забегала, закрутилась вокруг.
В это время произошло удивительное. К обеспокоенной осе случайно подбежал небольшой черный муравей-бегунок, остановился и замер на секунду, высоко приподняв переднюю часть туловища. Потом стал метаться, как и оса, из стороны в сторону на том же самом месте. Иногда оса и муравей сталкивалось, но как будто не замечали друг друга.
Беготня продолжалась около пяти минут. Но вот муравей утомился, стал медленнее бегать, потом остановился, долго размахивал усиками, а, отдохнув, оставил ненужное занятие и побежал по своим делам. Оса же продолжала метаться.
Чем объяснить странное поведение муравья-бегунка?
Муравьи легко умеют подражать окружающим, и в муравейнике какое-либо ответственное дело одного из них мгновенно перенимается остальными. Особенно быстро воспринимают все жители муравейника необходимость помощи в ответственном деле. Беспокойное поведение осы могло передаться муравью.
Часто бывает так, что, перетаскивая добычу, оса отлучается от нее, чтобы посетить норку, тогда ненадолго теряет свою парализованную добычу. В это время муравьи, воспользовавшись отсутствием хозяйки, утаскивают ее охотничий трофей. Опытный муравей мог расценить тревожное поведение осы как признак потери ее добычи, и бросился разыскивать ее. Конечно, для себя…
Давно я не был в Чулакских горах и соскучился по ним. После окончания Великой Отечественной войны и демобилизации из армии вначале путешествовал по этим горам на велосипеде, потом на мотоцикле, затем на «Москвиче» первого выпуска и вот теперь, что может быть лучше, — на вездеходе-газике.
Не беда, что сейчас начало осени, что выгорела и пожелтела пустыня, и многие насекомые давным-давно впали в долгий сон и ожидают весну в виде яичек, личинок и куколок. Со мною фоторужье, поохочусь с ним на диких козлов, горных куропаток да джейранов. В машине кроме меня еще постоянный спутник — фокстерьер Кирюшка.
Горы Чулак недалеко от Алма-Аты, до них немного более ста километров, поэтому, выехав утром из города, днем я уже очутился в суровой каменистой Прямой щели. Вокруг на многие километры нет ни поселений, ни людей.
Но охота моя на редкость неудачна. Фокстерьер, еще не видя козлов и джейранов, но улавливая их запах, начинал громко завывать, звери пугались, и мне оставалось видеть только их далекие силуэты. Никакими уговорами и приказаниями прекратить концерты моего друга не удавалось.
И насекомых в горах не было, не считая кобылок пустынных прусов (Calliptamus barbarus). Их было великое множество. Они ползали по земле, взбирались на сухие травинки, глодали высохшие листики. Маленькие и тщедушные самцы заняты бесконечными поисками своих грузных подруг. Прусы прыгали из-под ног во все стороны, сверкая на лету нежно-розовыми крыльями, и некоторые из них, поддавшись панике и не распознав, откуда грозит опасность, мчались на меня, чувствительно стукая своими увесистыми и шершавыми телами. Раза два я был наказан за нарушение их мирной жизни болезненными ударами в лицо. Для горных куропаток-кекликов прусы — великая пожива, и они стайками бродили по горам, склевывая их и набивая ими свои зобы и кишечники.
Я не мог понять, зачем многие кобылки сидели на травинках неподвижно, будто греясь на солнышке. Ранним утром такое поведение было оправданным: ночи становились прохладными, и солнце медленно разогревало остывшую за ночь землю. Кобылкам же тепло необходимо ради прогрева созревающих в брюшке яиц. Но почему они торчали на травинках и днем, когда земля становилась горячей? Может быть потому, что над землей безопасней?
Дорога идет под уклон, в открывшейся передо мною ложбинке видны густые травы и кустики розовой курчавки. Надо остановиться, посмотреть заросли растений. Мотор выключен, машина тихо скатывается вниз. В ее тени оказывается несколько кобылок, сидящих на травинках. Некоторое время они неподвижны, но потом начинают беспокоиться. Нет, им не нравится тень, они не спеша перебираются на солнце. Значит, оно им необходимо. Быть может, важно не столько тепло, сколько ультрафиолетовые лучи, они помогают изгонять из тела недуги, вызываемые грибками, бактериями и вирусами.
Прусы обходятся без воды, поэтому так легко уживаются в пустыне. Но когда я добрался до ручья, то их здесь оказалось неимоверное количество. Видимо, с водою все же жить легче, чем без нее. Таков, к примеру, другой обитатель пустыни — заяц-толай. Он превосходно обходится в пустыне без воды, но вблизи рек и озер становится самым настоящим водохлебом.
Кобылки-прусы не такие, как все. Почему-то природа лишила их умения распевать и подавать таким образом друг другу звуковые сигналы. В брачных делах музыкальные способности имеют большое значение. С помощью звуков кобылки разыскивают друг друга, сообщают о своих намерениях, одним словом, общаются. А эта кобылка нема, возможно, и туга на ухо, нет на ее ногах и шипиков, которыми полагается цеплять музыкальный инструмент.
Приглядываюсь к прусам. Как же они разыскивают друг друга? Маленькие самцы очень шустрые, проворные и энергичные. Их забота — искать подруг. И когда из-под ног, опасаясь быть раздавленной, взлетает самка, за нею тотчас же увязывается самец и садится на землю рядышком с нею. Самцы будто ждут таких взлетов, и, очевидно, самкам, жаждущим встречи, достаточно только взлететь в воздух, чтобы обратить на себя внимание. Как все просто и не нужно никаких песен. Но только там, где много своих. Но отличить самку, которая взлетает перед идущим крупным животным, опасаясь попасть под его ноги, от самки, привлекающей внимание, самцы не умеют. Не только взлетающие самки привлекают внимание самцов. Некоторые из них сами забираются на травы и разыскивают возлюбленных. Такие самцы чаще всего встречаются неблагожелательно, получают тумаки сильными задними ногами, увесистость которых прямо пропорциональна степени настойчивости домогателя. Так что говорить о слабом поле в племени прусов не приходится. Задние ноги, оказывается, предназначены не только для того, чтобы прыгать, но и для своеобразного ведения «дипломатических разговоров».
Кобылки-прусы — самые многочисленные и распространенные. Очень часто они размножаются в большом количестве и кое-где вредят сельскохозяйственным растениям. В пустынях они обитают везде, неприхотливы и хорошо переносят жару, в засуху питаются засохшими травами, извлекая из них оставшуюся влагу. Они не тратят время на длительные музыкальные состязания и направляют жизненную энергию на другие дела. Быть может, поэтому они и не развили способность к стрекотанию, что живут чаще всего большими скоплениями.
Вспоминается еще одна встреча с кобылкой пруса. Конец августа. Днем еще жарко, а ночью уже прохладно. Давно подсохла, унылой и желтой стала пустыня. Почти исчезли насекомые. Только одни прусы еще благоденствуют. Их массовое размножение продолжается последние годы. Еще бы! Давно истреблены дрофы, активные пожиратели саранчовых, исчезли стрепет и степные куропатки, очень мало фазанов. Прежде эти птицы сильно сдерживали численность саранчовых.
Идешь по пустыне, и всюду во все стороны прыгают прусы, перелетают на небольшие расстояния, сверкают розовыми крыльями. Машина, идущая по проселочной дороге, тоже побуждает их к полету, и нередко, поднявшись в воздух, кобылки, перепутав направление, стукаются о металл, о лобовое стекло, влетают в кузов.
Все же живется им на совершенно сухом корме нелегко. Воду же они превосходно чувствуют издалека, сбегаются на мокрую землю под нашим походным умывальником, на остатки еды, богатые влагой, такие как кожура огурцов, корки от дынь и арбузов. Отталкивая друг друга ногами и слегка награждая соперников тумаками, кобылки с жадностью пожирают такую еду.
