Рассказы о календаре - Шур Яков Исидорович (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗

Вероятно, крестоносцы, возвратившись с Востока, познакомили европейцев с игрой в карты. Вскоре она распространилась с быстротой эпидемии, стала увлекательной забавой для старых и малых, в княжеских дворцах, трактирах, хижинах бедняков. Предприимчивые дельцы уже в конце XIV века стали печатать игральные карты с цельных деревянных досок, а затем грубо сделанные картинки с изображениями святых и с молитвами.

Бойко торговали странствующие монахи этими дешевыми картинками; раскупали их нарасхват, куда охотнее, чем божественные слезы Христовой матери и другие реликвии. Большой спрос был и на отпечатанные с досок брошюрки с забавными или назидательными рисунками вроде благочестивого «Искусства умирать», а также на календари-святцы с именами чудотворцев.

Один из таких редкостных календарей хранится в Ленинградской публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина. Он напечатан в 1455 году и был рассчитан на шестнадцать лунных кругов — девятнадцатилетних циклов, то есть на триста четыре (16 ? 19) года. Вряд ли существовали более долговечные календари!

Примерно в 1440 году талантливый немецкий мастер Иоганн Гутенберг начал проводить какие-то опыты, которые таил в строгом секрете. Через несколько лет он добился успеха и стал печатать брошюры, не с деревянных досок, а отдельными литерами — буквами, отлитыми из металла.

Сперва Гутенберг издавал грамматики латинского языка, на котором тогда обучали всех студентов, затем выпустил стенной астрономический календарь-листовку на 1448 год. От этого редчайшего издания, впервые напечатанного уже не на латинском, а на немецком народном языке, сохранился лишь один-единственный обрывок для первых четырех месяцев.

Первопечатный календарь Гутенберга совсем не похож на нынешние: не было в нем ни чисел, ни дней недели. Он только указывал для каждого месяца, в каком созвездии находятся Солнце и планеты во время новолуний и полнолуний.

Тогда никто и не думал о том, что скромные грамматики и календарь возвещают начало новой эпохи в истории культуры…

Почти пять тысячелетий отделяют древние письмена шумерийцев, выдавленные на глиняных табличках, от первых книг, напечатанных на бумаге.

Кто читал глиняные рукописи? Только жрецы и писцы.

Кто понимал египетские папирусы, древнегреческие и средневековые манускрипты, написанные на дорогостоящем пергаменте? Только богословы да ничтожное количество светских ученых.

Рукописи были драгоценной роскошью, и лишь очень богатые люди могли позволить себе прихоть — заказать писцу копию манускрипта. Долгие месяцы работал трудолюбивый переписчик, для того чтобы изготовить всего лишь один экземпляр.

Неграмотные ремесленники передавали накопленный опыт из уст в уста своим детям и ученикам. Умирал искусный мастер или изобретатель, и вместе с ним погибали их неповторимое искусство и секреты.

Печатную книгу можно издать в любом количестве экземпляров, и бумага стоит несравненно дешевле, чем пергамент. Благодаря типографскому станку стали доступнее грамота и книги — неисчерпаемый источник настоящей мудрости: знаний, умения, опыта. Но сначала церковь использовала книгопечатание в своих интересах.

Жестоко нуждался Гутенберг. Чтобы как-нибудь прожить на свои скудные заработки, он должен был печатать по заказам католического духовенства индульгенции. Теперь еще бойче пошла торговля этими входными билетами в рай: достаточно было только вписать в напечатанный листок фамилию покупателя, приобретавшего за сходную плату прощение всех своих грехов, как бывших, так и будущих.

Книгопечатание развивалось с поразительной для того времени быстротой: сотни типографий работали в городах Германии, Италии, Голландии, Швеции, Польши, Венгрии, Франции, Англии и других стран. До 1500 года было напечатано уже около двенадцати миллионов экземпляров книг. Большая часть их была религиозного содержания, как Библия, часовники-молитвенники, сочинения отцов церкви и тому подобное. Но уже немало издавалось произведений художественной литературы и научных книг.

Великое значение книгопечатания для науки оценил по заслугам знаменитый немецкий астроном Иоганн Мюллер, называвший себя Региомонтаном — по латинскому названию города Кенигсберга (ныне Калининград), где он родился в 1436 году. [39]

Календарь Региомонтана

«Рано упражняется тот, кто хочет мастером стать» — справедливость этой немецкой пословицы подтверждается жизнью Региомонтана.

Способный мальчик уже в одиннадцать лет становится студентом Лейпцигского университета. Здесь он знакомится с календарем Гутенберга и сам проверяет, правильны ли указанные в нем астрономические сведения. Возможно, что этот календарь пленил воображение юного студента еще не раскрытыми тайнами небесной науки. Больше всего интересовался он загадочным движением планет, которому не случайно был посвящен календарь.

Через три года Региомонтан переехал в Вену, чтобы продолжать образование у профессора Пурбаха, изучавшего планетные движения. Прилежный студент вскоре стал ближайшим помощником ученого. Вместе они проводили бессонные ночи, наблюдая «блуждающие» светила.

Положение планет, как учил еще Птолемей, вычисляли при помощи дополнительных кругов-эпициклов, но они не облегчали задачи: расчеты не сходились с наблюдениями. Астрономы открывали все новые и новые «капризы» планет, упрямо не желавших подчиняться Птолемеевым правилам. Уж сколько раз исправляли таблицы древнего ученого, чтобы как-нибудь, с грехом пополам, объяснить своевольное поведение планет, а главное, согласовать их действительное место на небе с вычисленным заранее.

Для этого приходилось к прежним эпициклам добавлять все больше новых. В XIII веке число их достигло уже семидесяти пяти — в среднем по пятнадцати эпициклов на каждую из планет, известных в то время. И все же это бессмысленное нагромождение кругов только усложняло расчеты, не избавляя от ошибок. Но Птолемеево учение было освящено церковью как непогрешимое, кто же посмеет усомниться в нем?

Такую смелость позволил себе кастильский король Альфонс X. Он в 1250 году поручил придворным астрономам составить новые таблицы и, когда ознакомился с ними, нечаянно обмолвился, что такая сложность не вяжется с достоинством творца Вселенной: «Если бы господь бог при творении мира оказал мне честь и посоветовался со мною, многое было бы создано лучше, а главное — проще». Дорого обошлась королю эта вольность: за свое недоверие к мудрости творца храбрый Альфонс лишился короны. Однако новые планетные таблицы были названы его именем.

Альфонсовы таблицы точнее указывали положение планет и нужны были не только астрономам.

Росла торговля между странами. Для дальних путешествий и перевозки товаров недостаточно компаса и карты — необходимо по небесным светилам определять положение кораблей и караванов среди безбрежных просторов морей и пустынь.

Тут-то и получался безвыходный конфуз для астрономов. Вот почему Пурбах и Региомонтан, обнаружив серьезные ошибки в Альфонсовых таблицах, усердно трудились над изучением Птолемеева «Альмагеста».

Нередко у них мелькало подозрение: вероятно, напутали переписчики древнего труда. Можно представить себе радость ученых, когда они в 1461 году получили приглашение приехать в Рим для изучения древних рукописей. Эти драгоценные манускрипты были вывезены из Константинополя незадолго до завоевания его турками в 1453 году.

Перед самым отъездом Пурбах внезапно умер, и в Рим отправился один Региомонтан. Шесть лет изучал он рукописи, но это не помогло решить планетную загадку. Вернувшись из Рима, Региомонтан несколько лет провел в Венгрии, а весной 1471 года перебрался в Нюрнберг. Этот город снискал тогда всеевропейскую славу своими механизмами и заводными игрушками. Даже в церковные статуи и картины были запрятаны автоматы, которые заставляли изображения святых «пускать слезу».