Новые приключения в Стране Литературных Героев - Рассадин Станислав Борисович (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Счастливцев. Куда дальше, Геннадий Демьяныч? Вот оно, молодое-то поколение, а? Молоко на губах не обсохло, а на кого руку поднял!
Несчастливцев. Не то говоришь, братец! Какая рука? Время не для чего терять, вот что! Я ведь докумекал, зачем меня в этот самый Почтовый Дилижанс усадили. Ехать надо, Аркадий, а не пеньки просиживать. Ехать и все как есть на месте распознать!
Счастливцев. Да куда ехать-то?
Несчастливцев. А и бестолковщина же ты! Где этот Бальзаминов обитает? В Замоскворечье. Стало быть, туда!
Счастливцев. Легко сказать! От Пеньков до самой Москвы – это сколько же верст будет?
Несчастливцев. Не трусь, братец! Со мною не пропадешь. В дорогу, товарищ!
Разумеется, они не пропали и не сбились с дороги: иначе мы бы сейчас не слыхали голосов Миши Бальзаминова и его матери.
Мать. Ах, Миша, Миша, глупенький ты у меня уродился, вот беда-то! Ну, избегаешься ты, найдешь себе невесту богатую, самую что ни на есть миллионщицу, да ведь только что рот раскроешь, как дадут тебе поворот от тесовых ворот. Что-то она скажет, как поговорит-то с тобой? Умных ты слов не знаешь.
Миша. Это, маменька, нужды нет. В нашем деле все от счастья; тут умом ничего не возьмешь. Другой и с умом, да лет пять даром проходит; я вот неумен, да женюсь на богатой.
Мать. Вот что, Миша, есть такие французские слова, очень похожие на русские, я их много знаю. Послушаешь иногда на именинах или где на свадьбе, как молодые кавалеры с барышнями разговаривают, – просто прелесть слушать.
Миша. Какие же это слова, маменька?
Мать. Вот слушай! Ты все говоришь: «я гулять пойду!» Это, Миша, нехорошо. Лучше скажи: «я хочу проминаж сделать!»
Миша. Да-с, маменька, это лучше. Это вы правду говорите. Проминаж лучше.
Мать. Про кого дурно говорят, это – мараль.
Миша. Это я знаю-с.
Мать. Коль человек или вещь какая-нибудь не стоит внимания, ничтожная какая-нибудь, – как про нее сказать? Дрянь? Это как-то неловко. Лучше сказать по-французски: «гольтепа!»
Миша. Гольтепа. Да, это хорошо.
Мать. А вот если кто заважничает, очень возмечтает о себе, и вдруг ему форс-то собьют, – это «асаже» называется.
Миша. Я этого, маменька, не знал, а это слово хорошее. Асаже, асаже...
Мать. Дай только припомнить, а то я много знаю.
Миша. Припоминайте, маменька, припоминайте!.. Да, я вам и забыл сказать, какой я сон видел! Вот разгадайте-ка!
Мать. Ну, говори, говори!
Миша. Вот, вдруг я вижу, будто я еду в хорошей коляске и одет будто я очень хорошо, со вкусом: жилетка будто на мне, маменька, черная, с мелкими золотыми полосками; лошади будто серые, а еду я подле реки...
Мать (авторитетно). Лошади – ложь; река – речи, разговор.
Миша. Слушайте, маменька, что дальше было. Вот вижу я, будто кучер меня уронил, во всем-то новом платье, и прямо в грязь!
Мать. Грязь – это богатство.
Миша. Да грязь-то какая, маменька! Бррр... И будто я в этом... весь перепачкался!
Мать. Это... это... золото!
Миша. Ах, кабы сбылось!
Мать. А вот подождем. Праздничный сон до обеда сбывается, коли до обеда не сбудется, так уж что делать, значит, опять у нас, Миша, ничего не выйдет...
В этот самый миг Несчастливцев со Счастливцевым появляются у Бальзаминовых.
Несчастливцев. Слышишь, Аркадий? «Праздничный сон – до обеда»! Стало быть, братец, мы с тобой туда и прибыли, куда метили.
Мать. Ахти! Никак, гости? А у меня не прибрано, да и сама я...
Несчастливцев (до невозможности галантно). О, не беспокойтесь, сударыня! Добродетель не нуждается ни в каких покровах! Извините великодушно вторжение двух странников по морю житейскому и изъясните, отчего вы с такой скорбью помянули стародавнюю российскую пословицу?
Мать. Да что объяснять-то, батюшка? У нас все наружу. Миша мой... Ну, сами видите, и хорош, и пригож, да вот умом-то...
Миша(укоризненно). Ма-аменька!
Мать. Ах, Миша! Что на лице написано, того не упрячешь. Вот, значит, и в прошлый раз увидал он сон, будто, дескать, быть ему в богатстве, а я ему и тогда сказала: «Ой, Мишенька, праздничный сон – до обеда...»
Несчастливцев. То есть: не радуйся прежде времени?
Мать. Точно, батюшка, только по пословице-то оно словно складнее выходит.
Несчастливцев. И что ж, сударыня, полагать надобно, так и сбылось?
Мать. Ох, в точности! Как пословица предписала, так и... Да то ли еще было! Миша-то мой еще одну присмотрел – та как раз с кавалером своим побранилась, ну, Миша и смекает: вдруг на этот случай ему пофартит? И сперва оно так будто и выходило, ан...
Несчастливцев. Ан «свои собаки грызутся, чужая не приставай»?
Мать. Как это ты угадал, батюшка? Это самое Мишеньке моему там и сказали... Бесстыжие их уста! Да только я все одно в надежде: хоть что-нибудь да перепадет же на его долю? Ну, пусть не то, об чем замечтался, да хоть по его мерке, убогого моего...
Миша. Ма-аменька!
Несчастливцев. Понимаю! «За чем пойдешь, то и найдешь»?
Мать. То-то и оно! Экий же ты понятливый! А не прикажешь, сударь, чайку? Пирожка домашнего? Молочка парного?
Счастливцев. Молочка? А ведь это идея! Разумеется, сударыня, ежели оно от бешеной коровки!
Несчастливцев. Аркадий! Нет, сударыня, благодарствуйте, ибо мне пора туда, куда ведет меня мой жалкий жребий! Одним словом, оревуар! Адье! О, вспомяни меня в своих святых молитвах! Прощай, прощай и помни обо мне!
Мать. Ах! Миша! Миша! Слыхал, как образованные-то люди разговаривают? А ты-то...
Миша. Ма-аменька!
Но оба актера уже в дороге.
Несчастливцев. О, люди, жалкий род, достойный слез и смеха!
Счастливцев. Вы это о чем, Геннадий Демьяныч?
Несчастливцев. Как? Ты не понял, зачем совершил я этот визит? Да возьми ты этого дурака Бальзаминова... Как, по-твоему, Аркашка, он – дурак?
Счастливцев. Как не дурак, Геннадий Демьяныч? Куда уж глупее?
Несчастливцев. В том-то и штука. А теперь сообрази, братец: его, дурака этого Бальзаминова, смешная, нелепая, жалкая судьба...
Счастливцев. Вот уж точно, что жалкая!
Несчастливцев. Не мешай!.. Его, говорю я, смешная и жалкая судьба – даже она, Аркадий! – как бы подчинена тем, братец, законам, которые установила народная наша мудрость. Народная – понимаешь? – вот для чего Островскому непременно понадобилось забавные эти комедии, как и прочие свои пьесы, озаглавить пословицами. Той, стало быть, мудростью, которую народ создал, выносил и многократно проверил. И выходит, что не один этот дурачина счастья своего дурацкого ищет, а словно бы сам народ за ним, за дурашкой, следит, смеется над ним, а то и жалеет. Понятно ли тебе это, братец?
Счастливцев. Понятно-то оно понятно, Геннадий Демьяныч, да больно... того. Мудрено! Вот ежели б вы...
Несчастливцев (безнадежно). Молчи! Вижу – не понял... Что ж! Артист Геннадий Несчастливцев сумеет пережить и это, увы, не первое разочарование – только б сыскались на свете умные и добрые люди, которые услыхали бы его и поняли! Авось и сейчас слышат!
ВСЕМ СЛУГАМ ПО СЕРЬГАМ
Холмс. А ну-ка, дорогой Уотсон, примерьте это одеяние. Я хочу убедиться, по плечу ли оно вам.
Как вы уже догадались, Почтовый Дилижанс вновь поступил во владение Холмса.
