Томек ищет Снежного Человека - Шклярский Альфред Alfred Szklarski (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
Из этой печальной, хотя в какой-то степени и комической сцены Томек заключил, что вблизи частных владений магараджи обосновалась банда преступных кримов. Неужели и сам магараджа был одним из ее членов?
Обуреваемый противоречивыми чувствами, Томек вернулся в охотничий дом.
Отец и боцман занимались приготовлениями к предстоящей дороге. С минуты на минуту должен был прибыть Пандит Давасарман. Это позволило Томеку избежать объяснений по поводу его длительной отлучки. Он мало говорил и постоянно выбегал на веранду, словно для того, чтобы проверить, не идет ли Пандит Давасарман.
Боцман вскоре обратил внимание на необыкновенную молчаливость Томека. Несколько раз он пытался заговорить с другом, но тот отделывался краткими ответами. Удивленный подобным поведением юноши, боцман сказал Вильмовскому:
– Наш Томек сегодня в плохом настроении. По-видимому, он обижается на нас за вчерашний вечер. А может быть, его угнетает что-то другое? Уж очень он молчалив и задумчив. Ты не заметил, Андрей?
– Ты, пожалуй, прав. Однако я не думаю, что он принял к сердцу свой вынужденный уход с приема у магараджи. Он выше этого. Может быть у него сегодня просто «плохой день», или он, так же как и мы, тревожится о судьбе Смуги. Ты ведь знаешь, как он его любит. Я тоже все время думаю, как объяснить странное поведение Яна.
– Вероятно, обо всем этом мы узнаем в Сринагаре. Может быть, мне только привиделось, но у Томека, кажется, на подбородке синяк? Совсем такой, как от удара кулаком...
– Я ничего не заметил, – сказал Вильмовский.
– Так присмотрись, но только чтобы он этого не увидел.
– Тебе, пожалуй, показалось, в комнате темновато.
– Темновато не темновато, а синяк на подбородке у него есть, хотя вчера на приеме его не было.
– Черт возьми, скажи ясно, в чем дело? – встревожился Вильмовский.
– В чем дело? – повысил голос боцман. – Я говорю, что вчера у Томека не было синяка, а сегодня есть! Готов держать пари на бутылку ямайского рома...
– Значит, ты утверждаешь, что у него на подбородке синяк от удара кулаком, – задумчиво спросил Вильмовский.
– Ну, наконец до тебя дошло. Лучше выйди на двор и незаметно за ним понаблюдай. Что-то наш малыш мне сегодня не нравится...
Вильмовский быстро закрыл чемодан. Он как раз окончил упаковывать свои вещи и мог выйти к Томеку на веранду. Вскоре он вернулся, явно обеспокоенный.
– Странно, но ты прав, – в смущении сказал Вильмовский. – У Томека на подбородке синяк. Вчера вечером я его не видел.
– Может быть, он вчера упал, возвращаясь домой? А может быть, встретился с кем-нибудь во время утренней прогулки? Нет, мой боцманский глаз еще достаточно зорок. Это синяк от кулачного удара. Мне такое дело знакомо. Разве я сам не носил таких синяков? Интересно, где его подцепил наш паренек?
Они прервали беседу, так как в комнату вошел Томек. Он прямо в одежде растянулся на циновке и, не говоря ни слова, глядел в потолок. Через какое-то время Вильмовский сел рядом с ним и незаметно еще раз взгянул на его подбородок. Теперь, когда Томек лежал, большой темный синяк был виден во всей своей красе. Вильмовский, несмотря на спокойный характер, во время скитаний по свету насмотрелся всего, и во многом умел разобраться. По цвету синяка он определил, что случайный или нарочный удар имел место вчера. А раз во время приема во дворце у Томека этой отметины на подбородке не было, значит, неприятность случилась с ним несколько позже, когда он возвращался в одиночестве домой.
– Что это ты такой задумчивый сегодня? Может быть, ты плохо себя чувствуешь? – спросил Вильмовский.
– Вовсе я не задумчив, и чувствую себя превосходно, папа. Почему ты спрашиваешь об этом? – удивился Томек.
– Да ты все молчишь и не хочешь говорить с нами, будто злишься на нас. Скажи-ка, сынок, не случилась ли с тобой какая-нибудь неприятность? У тебя большой синяк на подбородке.
– У меня синяк на... Ах, черт возьми, а я ничего об этом не знал! – воскликнул Томек, пытаясь скрыть смущение.
Томек вскочил, сел на циновке и, достав из кармана небольшое зеркало, быстро осмотрел свое лицо. Тяжелый вздох невольно вырвался из его груди. На подбородке темнело синее пятно.
«Это, наверно, от того коварного удара на тропинке около болота с крокодилами, или во время борьбы в храме», – подумал Томек, злой на себя, что не заметил этого раньше. Тогда он сумел бы объяснить происхождение синяка. А теперь он смущенно смотрел в зеркало, лихорадочно думая о том, что ему ответить отцу.
А Вильмовский сделал вид, что не обращает на сына никакого внимания. Но сам искоса поглядывал на Томека, встревоженный и заинтересованный его смущением. Он убедился, что Томек ничего не знал о синяке.
– Видно, у тебя в глазах помутилось после такого удара, – сказал боцман, прикидываясь простачком.
Томек покраснел; он не мог сказать правду и не хотел лгать. К счастью для него, в этот щекотливый момент на веранде послышались шаги и раздался стук в дверь.
– Войдите! – сказал Вильмовский.
В комнату вошел мужчина не слишком высокий, с загорелым лицом, на котором чернели остроконечная бородка и коротко подстриженные усы. Он был одет по-европейски, в костюм цвета хаки, но на голове носил небольшую белую чалму.
– Приветствуем вас, – сказал Вильмовский, подавая руку прибывшему. – Познакомьтесь – это мой сын Томек, который вчера слишком рано ушел из дворца и не имел удовольствия вас видеть. Томек, это господин Пандит Давасарман.
Томек облегченно вздохнул. Неожиданная помощь подоспела вовремя. Он с благодарностью посмотрел на брата княгини. Теперь отец и боцман забудут о несчастном синяке. Пандит Давасарман несколько дольше придержал в своей руке руку Томека. А Томек опять смутился, почувствовав испытующий, настороженный взгляд индийца.
– Моя сестра говорила мне о вас много хорошего. Она утверждает, что вы самый благородный белый джентльмен из всех, которые когда-либо посетили Алвар, – сказал Пандит Давасарман, пожимая руку Томека.
– Я не знаю, чем заслужил столь лестный отзыв, – буркнул Томек, опуская голову, потому что ему показалось, что и Давасарман с любопытством смотрит на его подбородок.
– Все настоящие женщины больше всего ценят в мужчине отвагу, рыцарство и благородство, – двусмысленно сказал Пандит Давасарман. – Поэтому я очень рад, что мне суждено совершить путешествие в обществе столь благородных спутников.
– Мы, вероятно, еще сегодня выедем из Алвара. Мы даже упаковали вещи, – быстро ответил Томек, чтобы переменить тему беседы.
– Я все приготовил, что может понадобиться в дороге, – медленно сказал Пандит Давасарман. – Мы можем выехать, когда вы пожелаете. Одновременно я хочу извиниться от имени шурина и сестры, – они не смогут лично проводить вас. Как раз вчера вечером шурин поскользнулся на лестнице и слегка повредил себе руку. Ну а жена обязана ухаживать за мужем. В этом вся причина.
Томек отступил шаг назад. Его лицо побледнело. Значит, это именно магараджа был неудачным похитителем перстня: ведь Томек, применяя надежный прием боцмана, слишком крепко выкрутил ему руку.
Пандит Давасарман не спускал глаз с белых сагибов. Он превосходно понял, какое впечатление произвели на Томека его слова, а также заметил выражение искренней тревоги и сочувствия магарадже в глазах Вильмовского и боцмана, которые, очевидно, ни о чем не догадывались и не обращали на Томека внимания.
Томек сумел овладеть собой. Он еще не знал, посвящен ли Пандит Давасарман в подробности событий прошлого вечера, но, впрочем, это не имело значения.
Пандит Давасарман благожелательно улыбнулся Томеку и продолжал:
– Теперь я могу закончить официальную часть моего сегодняшнего выступления. Мой шурин чрезвычайно опечален тем, что по собственной неосторожности и легкомыслию не может вас лично проводить. Поэтому магараджа Алвара через меня шлет вам кое-что на память. Я полагаю, что лучше всего будет, если я вручу подарок молодому господину Вильмовскому, который сумел снискать искреннее благорасположение магараджи и его супруги.
