Путеводитель по поэзии А.А. Фета - Ранчин Андрей Михайлович (читать книги без сокращений TXT) 📗

Завершается текст синтаксическим параллелизмом строк, воплощающих мотив двойной жизни: «И землю чувствуют родную /И в небо просятся оне». Обе строки открываются союзом и, за которым следуют существительные в винительном падеже, а потом — глаголы-сказуемые.

Звуковой строй

В стихотворении выделены парные (звонкий — глухой) звуки з и с. Звуков з — девять, а с — тринадцать, в сумме больше, чем каких-либо других отдельных согласных. Эти звуки ассоциируются и со значением ‘небо’ и ‘свет’ (заря, вознесен), и со значениями ‘земля’ и ‘темнота’ (земля, гаснут).

Заря и земля — два главных поэтических понятия (концепта) в этом тексте, названные уже в первой строке.

Происходит своеобразное «заряжение», просвечивание текста звуками з и с, одновременно соотнесенными с противоположными сферами значений. В слове лес также присутствует звук с; в стихотворении лес — соединительное звено, средостение между миром горним и дольним.

С устремлением к небу, с мотивом полета ассоциируется прежде всего гласный звук э в сочетании с «легким», «полувоздушным» согласным в: «И ей овеяны вдвойне». Фонетически в этой строке все три буквы е обозначают звук э, в первом случае (в слове ей) — сочетание j + э. Этот же мотив полета, расширения и преодоления границ закреплен за звуком а (несколько ослабленным — редуцированным — в сравнении с а под ударением) в строке: «Их тень растет, растет, как сон». Ассоциации звука а с миром небесным устанавливаются прежде всего благодаря тому, что этот звук и близкий к нему ослабленный а (А) присутствуют в ключевом слове стихотворения заря [зАр’a].

«Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали…»

Источники текста

Первая публикация — в составе первого выпуска прижизненного сборника поэзии Фета «Вечерние огни»: Вечерние огни. Собрание неизданных стихотворений А. Фета. М., 1883. Выпуск второй неизданных стихотворений А. Фета. М., 1885. Автограф ранней редакции стихотворения в так называемой тетради II (шифр: 14167. LXXIXб.1), хранящейся в рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинского Дома) Российской академии наук; другой автограф стихотворения, с заглавием «Опять», — в письме Фета графу Л. Н. Толстому от 3 августа 1877 г. (Государственный музей Л. Н. Толстого), где сообщается: «Посылаю вам вчера написанное стихотворение» (цит. по: [Соколова и Грамолина 1979, с. 664]).

Варианты автографа-тетради. Первая строка: «[Царила] [111] ночь. Луной был полон сад, — лежали» (окончательный вариант строки — такой же, как в печатном тексте); вариант шестой строки (в письме графу Л. Н. Толстому): «Что ты одна любовь и нет любви иной». Первый вариант седьмой строки: «И так хотелось жить, чтоб вечно, дорогая»; второй — «И так хотелось жить, чтоб только, дорогая» (этот вариант содержится и в автографе из письма графу Л. Н. Толстому); одиннадцатая строка: «И [раздается вновь] во вздохах этих звучных» (окончательный вариант строки — такой же, как в печатном тексте); пятнадцатая строка: «Как только веровать в ласкающие звуки» (этот вариант содержится и в автографе-тетради, и в письме графу Л. Н. Толстому). (См. варианты в изд.: [Фет 1979, с. 442]).

Место в структуре прижизненных сборников

В составе первого выпуска «Вечерних огней» стихотворение открывает раздел «Мелодии» (см. состав раздела в изд.: [Фет 1979, с. 42–55]); тексты, включенные в этот раздел, объединяет мотив песни, пения — реального, сопровождаемого музыкальным аккомпанементом (как в «Сияла ночь. Луной был полон сад; лежали…» и в «Прежние звуки, с былым обаяньем…», пение соловья в стихотворении «В дымке-невидимке…»), воображаемого («Чудную песню я слышал во сне…» в стихотворении «„Что ты, голубчик, задумчив сидишь…“»), метафорического (речь звезды в стихотворении «Одна звезда меж всеми дышит…», «рыданья» осенней ночи и «речи благовонные» «благосклонной феи» в стихотворении «Истрепалися сосен мохнатые ветви от бури…», «бескрылая песня» в сердце героя стихотворения «Как ясность безоблачной ночи…»). В ряде стихотворений раздела («Солнце нижет лучами в отвес…», «Месяц зеркальный плывет по лазурной пустыне…», «Забудь меня, безумец исступленный…», цикл «Romanzero») мотива пения или музыки и соответствующих им образов нет, отнесение этих стихотворений к «мелодиям» объясняется особенной инструментовкой, установкой на напевность («Месяц зеркальный плывет по лазурной пустыне…») и эмоциональным тоном стихотворений (музыкальность как импрессионистичность, «звучание» души).

В плане неосуществленного нового издания, составленном Фетом в 1892 г., стихотворение «Сияла ночь. Луной был полон сад; лежали…» также включено в раздел «Мелодии» (см. состав раздела в изд.: [Фет 1959, с. 167–202]), который был при этом существенно расширен. Основу «Мелодий» составили стихотворения, объединенные в этот раздел еще в сборнике 1850 г. В ряде стихотворений раздела содержатся мотивы пения и музыки; не только в предметном (как в стихотворениях «Певице», 1857, «Бал», 1857, «Шопену», 1882), но и в метафорическом плане (как «таинственный хор» звезд в «Я долго стоял неподвижно…», 1843, как «стонущие» и «воющие» создания воображения в стихотворении «Полуночные образы реют…», 1843, как «крылатые звуки» вдохновения из «Как мошки зарею…», 1844 или другие знаки вдохновения — «томный звон струны» и «звонкий рой звуков» из «Нет, не жди ты песни страстной…», 1858). Но во многих стихотворениях («Ярким солнцем в лесу пламенеет костер…», «Свеча нагорела. Портреты и тени…», «Сны и тени…», «Только в мире и есть, что тенистый…», «В лунном сиянии», «На рассвете», «Сплю я. Тучки дружные…», «Только месяц взошел…», «Люби меня! Как только твой покорный…» и других) этих мотивов нет. «Мелодия» понимается Фетом как проявление или другое имя красоты и любви, как особенное настроение. Таков принцип группировки стихотворений в цикл-раздел.

Автобиографическая основа стихотворения

Стихотворение «Сияла ночь. Луной был полон сад; лежали…» навеяно впечатлением от пения Т. А. Кузьминской (в девичестве Берс, 1846–1925), сестры графини С. А. Толстой — жены графа Л. Н. Толстого. В воспоминаниях Т. А. Кузьминской описан эпизод, отраженный в стихотворении Фета, которое он подарил ей следующим утром. После обеда в имении Д. А. Дьякова Черемошне Т. А. Кузьминская пела, в частности, романс Булахова «Крошка» на стихи Фета. «Было два часа ночи, когда мы разошлись. На другое утро, когда мы все сидели за чайным круглым столом, вошел Фет и за ним Марья Петровна (жена поэта. — А.Р.) с сияющей улыбкой. Они ночевали у нас. Афанасий Афанасьевич, поздоровавшись со старшими, подошел молча ко мне и положил около моей чашки исписанный листок бумаги. — Это вам в память вчерашнего эдемского (райского. — А.Р.) вечера. — Заглавие было — „Опять“» [Кузьминская 1964, с. 404–405].