Энциклопедия для детей. Т. 7. Искусство. Ч. 2. Архитектура, изобразительное и декоративно-прикладное - Аксенова Мария Дмитриевна
В 1908–1909 гг. Ларионов служил в армии. Воспоминания о военной службе дали художнику материал для обширной серии работ из солдатской жизни: «Утро в казарме», «Отдыхающий солдат» (обе 1910 г.), «Солдат верхом», «Автопортрет в солдатской рубахе» (обе 1911 г.). Это цикл незатейливых бытовых сценок, не связанных определённым сюжетом; их главный герой — солдат. Он скачет на коне, курит, прохаживается по улицам. Облик солдата на всех картинах дан в традициях русского лубка — пропорции фигуры деформированы, в позах и жестах чувствуется нарочитая неуклюжесть, колорит нередко напоминает вызывающе размалёванные надписи на ярмарочных балаганах. Безусловно, в этой серии есть некая ирония и мягкая улыбка. Однако главной целью Ларионова была всё же не пародия и насмешка, а тонкая имитация народных форм живописи и размышление над фольклорными представлениями о герое, причём не эпических, а бытовых жанров творчества — баек, прибауток, анекдотов.
В 1912–1913 гг. Ларионов и Гончарова много работали над оформлением книг поэтов-футуристов. Это были так называемые литографированные книги — написанные от руки на литографском [196] камне и в этой же технике проиллюстрированные.
В начале 10-х гг. мастер пришёл к идее лучизма — одного из первых вариантов беспредметной живописи. В брошюре под этим же названием он объяснял это понятие так: «Лучизм имеет в виду пространственные формы, которые могут возникать от пересечения лучей различных предметов, формы, выделенные волею художника». В первых «лучистых» полотнах Ларионова хорошо заметны мотивы природы: «Осень жёлтая», «Петух» («Лучистый этюд»), «Лучистый пейзаж» (все работы 1912 г.).
В 1914 г. Ларионов помогал Гончаровой создавать декорации к опере-балету Николая Андреевича Римского-Корсакова «Золотой петушок» для дягилевских «Русских сезонов», выполненные в авангардном стиле.
Затем началась Первая мировая война, ставшая тяжёлым испытанием в жизни мастера. Творческие планы пришлось отложить на неопределённый срок. Ларионов, призванный в армию, участвовал в боях в Восточной Пруссии, был контужен и после лечения в госпитале демобилизован. После выздоровления он присоединился как художник-декоратор к балетной труппе Дягилева в Швейцарии и в Россию уже больше не вернулся.
В произведениях Наталии Гончаровой прослеживаются несколько иные мотивы. Темы некоторых её работ явно навеяны живописью Поля Гогена и Винсента Ван Гога («Крестьяне, собирающие яблоки», 1911 г.; «Подсолнухи», 1908–1909 гг.; «Рыбная ловля», 1909 г.). Влияние Гогена чувствуется в мягких, как бы тягучих контурах фигур, в контрастах плотных, чуть матовых красок Однако русские фольклорные традиции привлекали Гончарову столь же сильно. На полотне «Птица Феникс» (1911 г.), обращаясь к сказочному образу, художница передаёт атмосферу фантастического действа прежде всего через цвет — необычайно яркий, словно пламенеющий изнутри. Особенно хороши в творчестве Наталии Гончаровой картины, на создание которых её вдохновили иконы. Выразительный пример тому — «Спас в Силах» (1911 г.).
Нико (Николай Асланович) Пиросманашвили — грузинский художник-примитивист. Будучи мастером-самоучкой, он создавал свои произведения на основе фольклорных традиций. Его примитивизм не был осознанным художественным выбором; как любой мастер из народной среды, он работал, подчиняясь интуиции. Главные темы его полотен — жанровые сцены, среди которых на первом месте колоритные грузинские застолья, однофигурные композиции, многочисленные изображения зверей, натюрморты. На первый взгляд все его композиции кажутся по-детски наивными: статичные фигуры, написанные крайне схематично, застывшие лица, условное размещение фигур в пространстве. Однако строгий и сдержанный колорит придаёт забавным сценкам и персонажам ощущение мудрого спокойствия. Выразительные паузы между фигурами сообщают картинам Пиросманашвили особую декоративную красоту и обаяние. Нередко в колорите преобладают тёмные тона, но это не мешает работам быть удивительно радостными, а порой и наполненными мягким юмором. Детская простота, сквозь которую проглядывает зрелая мудрость, — основное ощущение от живописи этого мастера.
Марк Шагал (1887–1985)
Творчество Марка Шагала, охватывающее почти всё XX столетие, стало одной из интереснейших страниц как русской, так и европейской живописи. Он принадлежит к тому редкому типу мастеров, которые, имея ярко выраженные национальные корни, удивительно естественно чувствуют себя в любой культурной среде, с лёгкостью осваивают традиции разных стран, эпох и стилей, сохраняя при этом свой неповторимый почерк.
«Как давно, мой город любимый, я не видел тебя, не слыхал, не беседовал с облаками твоими, не опирался о заборы твои. Подобно грустному вечному страннику, дыханье твоё я переносил с одного полотна на другое, все эти годы я обращался к тебе, ты мерещился мне как во сне», — писал в 1944 г. уже всемирно известный художник. Изображение родного и удивительно дорогого его сердцу провинциального белорусского города Витебска, жизнь в котором казалась ему бесконечно далёкой от серых будней, стало одной из тем творчества Шагала, не оставлявшей мастера до конца дней.
Шагал родился в семье грузчика рыбной лавки на окраине Витебска, в местечке под названием Пескова-тики, населённом в основном еврейской беднотой. В прошлом иудеям было запрещено заниматься изобразительным искусством: иудаизм является иконоборческой религией. Вторая заповедь библейского пророка Моисея гласит: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли». Карьера профессионального художника означала разрыв с религиозной традицией, иногда весьма болезненный.
Образование Шагала началось с изучения Библии, потом он поступил в Витебское городское четырёхклассное училище; после его окончания молодому человеку пришлось некоторое время поработать ретушёром. В конце концов мать, уступив просьбам сына, отвела его в Школу живописи и рисунка в Витебске. Зимой 1906–1907 гг. Шагал отправился учиться в Петербург, раздобыв бумагу о том, что едет с коммерческой целью: только так еврей мог получить вид на жительство в столице. Некоторое время он посещал различные художественные школы; его педагогами были Николай Константинович Рерих, Лев Самойлович Бакст и Мстислав Валерианович Добужинский. Уже в ранних произведениях Шагала появляется характерный приём его зрелого творчества — предметы сдвигаются с привычных мест, и на полотне создаётся совершенно особая загадочная атмосфера («Смерть», «Жёлтая комната», 1908–1910 гг.).
