Паломничество Ланселота - Вознесенская Юлия Николаевна (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Дженни вздохнула: ей и бежать хотелось к Башне, и так жаль было уходить от воскресшего Учителя!
— Тебе надо идти, дитя мое. Пойдем, я провожу тебя. А паломничество Ланселотово еще не кончено, ему еще предстоит сделать последний и самый важный выбор.
Когда они вышли из храма, уже светало. На площади лежали грудой поломанные доски и обломки балок — остатки рухнувшего помоста. Ни клонов, ни экологистов нигде не было видно, а у стены храма, скрестив руки, стоял живой и невредимый пророк Илия. Айно благословил Дженни, и показал, по какой улице ей надо идти, чтобы поскорее выйти из старого города. Потом он пошел к Илие, а Дженни скорым шагом, но поминутно оглядываясь на ходу, радуясь и улыбаясь, пошла к указанной улочке.
У подножия Башни, видно, еще с ночи бурлила толпа. Дженни постаралась с ней не смешиваться, а встала у края площади, куда мобили и рикши подвозили счастливчиков с билетами. Они выходили из машин, повозок и носилок и шли по проходу, специально устроенному в толпе служителями и клонами.
Пока она стояла, подъехало несколько белых мобилей, но девушек она пока не заметила. И вот подкатил роскошный мобиль, из которого вышли две нарядно одетые девушки, высокая блондинка и темноволосая девушка пониже ростом. Дженни тот-час подбежала к ним и сказала:
— Здравствуйте! Вы меня не знаете, но меня зовут Дженни, и я…
— Дженни! — воскликнула темненькая девушка, бросилась к ней и схватила ее за обе руки. — Наконец-то! Ланс о тебе ужасно тревожится! Он здоров, здоров, с ним все в порядке, — опережая вопросы затараторила Инга. — Твой жених — настоящий рыцарь, и мы его очень любим, правда, Ванда?
— Правда. Какая славная у Ланса невеста, рыжая, как закатное солнце! — улыбаясь сказала Ванда. — Меня зовут Ванда Ковальски, а это — Инга Петрих, а ты — Дженнифер Макферсон.
Девушки тут же начали хлопотать о том, чтобы провести Дженни на гонки. Но билетов уже не было, все было раскуплено до конца гонок. Их невозможно было купить даже у спекулянтов, хотя Инга и Ванда предлагали огромные деньги — так им хотелось порадовать Ланселота и привести Дженни.
— Если бы не Ланс, нас бы обеих уже не было в живых! Если говорить честно, то не Мессу, а Лансу мы обязаны своим исцелением! — твердили они наперебой. — Ты не представляешь, что такое твой Ланс!
— Ну, положим, некоторое представление о нем у меня имеется, — улыбаясь, отвечала Дженни. — Идите, девушки, без меня. Раз не выходит, значит, и не надо мне всходить на эту Башню.
— Хорошо. Тогда ты подожди нас в нашем мобиле, ладно? Мы тебе принесем вес точку от Ланса. Пойдем, мы тебя запрем для безопасности. — А что это за люди возле вашего мобиля?
— Это наша охрана. Здесь очень опасная публика, пришлось нанять этих молодцов.
Дженни довольно долго ждала возвращения девушек в их роскошном мобиле. Уже высоко взошло солнце и в машине стало жарко, ей пришлось включить кондиционер. Наконец вернулись Ванда с Ингой и передали ей слова Ланселота: он просит ждать его на острове, где они провели первую ночь в Иерусалиме, а еще что он ее любит.
Дженни хотела выйти из мобиля, но Ванда ее остановила и попросила:
— Поедем к нам в гости, пожалуйста, Дженни! Ты будешь первая гостья в нашем новом доме. Пообедаем у нас, посидим, по говорим, а потом отвезем тебя домой.
Пока девушки ходили на гонки, Дженни, сидя в мобиле, решала, сказать ли им сразу правду об исцелениях Антихриста или подождать, пока они узнают друг друга поближе.
— Я с удовольствием поеду к вам, раз вы меня приглашаете. А потом я приглашу вас посетить мой остров. Согласны? И вы обещаете мне побольше рассказать о Лансе?
— Об этом и просить не надо! И тебе расскажем, и детям и внукам, если они у нас будут! — сказала Ванда. — Поехали!
Следом за их шикарным мобилем двинулся скромный черный мобиль с охраной.
Девушки снимали довольно большой двухэтажный дом в уцелевшем пригороде Иерусалима Рамоте, который располагался на холме. Оба мобиля въехали в высокие металлические ворота, тотчас запертые за ними охранником, вышедшим из будки у ворот.
Вокруг дома был разбит прекрасный сад и внутри дом тоже выглядел неплохо. Конечно, его нельзя было сравнить с роскошным особняком Макферсонов, но Дженни он понравился. Хозяйки повели ее на второй этаж и показали ей апартаменты, приготовленные для Ланселота.
— Милые вы мои, если все обойдется, мы с Лансом не останемся в Иерусалиме, — сказала Дженни.
— Ну и что? — пожала плечами Ванда. — Зато у вас будет в Вечном городе место, куда вы всегда можете приехать и жить сколько угодно. — У меня есть такое место.
— Гефсимания? — Да. — А что вы там делаете, Дженни? — Помогаю ухаживать за больными.
— Вот видите! А здесь мы с Ингой за вами ухаживать станем, будем изо всех сил стараться вам угодить.
— Мы вас ублажа-а-ать будем! — пропела Инга, умильно заглядывая в глаза Дженни.
Потом девушки принялись готовить обед для гостьи и для себя, и для тех троих, кто остался на Башне. Дженни они позволили помогать только после того, как она сказала, что тоже хочет готовить еду для Ланса. А пока готовили обед, девушки рассказывали ей о "Веселом катафалке" и обо всех приключениях и победах. Дженни слушала, ужасалась гонкам и гордилась Ланселотом. Впрочем, про гонки Инга с Вандой не все ей рассказали, кое-что, самое страшное, они утаили.
Когда обед был готов, они уселись на террасе за столом и девушки принялись угощать и ублажать Дженни. А она становилась все грустнее и грустнее к концу обеда, и они никак не могли понять, что ее расстроило. А Дженни раздумывала, сейчас или потом рассказать им правду о том, что исцеление Мессии действует недолго. Наконец она решилась и все им рассказала. Девушки слушали и бледнели.
— Вам, девушки, надо пойти со мной в Гефсиманию и самим во всем убедиться, поговорить с людьми, прошедшими исцеление у Мессии, узнать их истории и спросить у них совета, как вам быть. В Гефсимании многим из них становится легче, некоторые даже опять встают на ноги. И вот я думаю: а зачем вам ждать, пока вы снова утратите здоровье? Не лучше ли будет сразу обратиться к Богу и просить Его оставить вам здоровье? Впрочем, об этом надо поговорить с более знающими людьми, с игуменьей Елизаветой и с гефсиманским священником. — Едем! Немедленно! — скомандовала Ванда.
— А посуда? — растерянно спросила Инга. — Ой, о чем я думаю? Поехали!
Дорогой они рассказали ей о гонках исцеления то, что пропустили за обедом.
Они оставили мобиль на берегу Кедрона, перешли через мост и в монастырь пришли незадолго до вечерней службы, когда все обитатели еще были в саду. Инга шла, держась за руку Дженни, а Ванда бросилась расспрашивать насельников, прошедших через гонки исцеления. Рассказы их были куда резче, чем рассказ Дженни. Выслушав с десяток историй и убедившись, что все они говорят об одном, они попросили Дженни отвести их к игуменье. Перед домиком матушки Елизаветы они сели на скамеечку и стали ждать, когда игуменья освободится и побеседует с ними. Инга безутешно рыдала, а Ванда ее успокаивала:
— По крайней мере, мы-то с тобой предупреждены, а эти люди радовались и не ждали беды.
Вышла игуменья. Она спросила Дженни, кого та привела, и узнав в чем дело, вдруг сказала нечто неожиданное и утешительное:
— Тут у нас есть один человек, получивший исцеление, но понявший, от кого он его получил. Он пришел к нам и покаялся. Так вот он до сих пор здоров, а с момента его исцеления Антихристом прошло уже больше года. Правда, он один такой, остальные пришли к нам уже после того, как вновь утратили здоровье. А вы верите в Иисуса Христа?
— Я что-то такое помню с детства, — сказала Ванда. — Но очень смутно. Кто-то был у нас в семье верующий, кажется, моя бабушка. Но я была маленькая, когда она умерла.
— А она не крестила тебя тайком от родителей? — Нет.
— Ох, уж эти современные бабушки! — вздохнула игуменья. — И осталось их мало, и никуда они не годятся. Ну вот что, сегодня вы уже не успеете поговорить с нашим духовником отцом Алексеем, а завтра приходите ровно в полдень: я ему вас представлю, и вы уже с ним вместе решите, как вам быть. Простившись с игуменьей, девушки захотели посмотреть, как устроилась в обители Дженни. Она смутилась, но все-таки повела показывать свою келью. Это оказался низенький дом, поделенный на пять комнатушек, каждая с узкой дверью и крохотным окном. В келейке Дженни они увидели четыре койки, занятые больными женщинами, посередине — стол, заставленный посудой и лекарствами, а под столом — свернутый матрац.
