Где ты, маленький «Птиль» - Вольф Сергей Евгеньевич (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
Папа был озабочен особо. Я спросил у него, что с ним, и он объяснил. Это «что-то» было понятным и, в общем-то, малоприятным, хотя ничего в ситуации не меняло, мы летели на Землю. Прежде всего, папе были неприятны не предполагаемые хлопоты, а тот факт, что мысль о них мелькнула у него в голове. В сущности, он был недоволен собой.
— Видишь ли, — сказал он. — Нет таких слов, чтобы объяснить, с какими по-настоящему близкими друзьями мы летим на Землю. Более того, мы и возвращаемся благодаря им. Но — есть Всемирная Лига, есть множество стран, кроме нашей, а мы везем на Землю инопланетян. Это не тот случай, когда чужой корабль попросил у Земли посадки, в этом бы копалась сама Лига. И не тот, когда какой-нибудь крупный наш звездолет с большой командой пришел на Землю не один, а с гостями: его солидный капитан и солидная команда представляют собой орган, наделенный определенными полномочиями, да и то капитан обязан был, если бы смог, связаться сначала с Лигой. А мы с тобой кто? Да так, никто особенно, папа с сыном, туристы в космосе. То-то и оно! Конечно, конечно, с этим быстро разберутся, претензий, я думаю, не будет, но неуютно что-то объяснять и доказывать, а самое главное, неуютно, что эта мысль пришла мне в голову. Мне бы быть как-то поро-мантичнее, думать только о своих друзьях, чтобы этой мысли и места для проскальзывания не было, — ан нет!
Я понял его, согласился с ним и сказал, что все верно, но мы летим все вместе, это правильно, и надо как-то побочные мысли отогнать. Скажем, заняться делом или больше спать.
Мы покинули Политорию вечером, стало быть, сравнивая все с обратной комбинацией, мы окажемся на точке возможного выхода «Птиля» в космос очень рано утром. Я спросил у Ир-фа, с какой скоростью, сравнительно со скоростью Карпия, когда он «забрал» нас, мы идем, и Ир-фа ответил, что, пожалуй, с той же, почти с максимальной и принятой на таких расстояниях для кораблей такого типа. И добавил, подмигнув мне, что в любом случае у нас-то с папой зафиксированы небесные координаты, когда Карпий нас захватил: значит, не промахнемся. А я добавил, что расстыковку кораблей следует произвести, может, даже много позже: если у Ир-фа много горючего, все мы выиграем тогда во времени, и Ир-фа согласился.
— Отлично, — сказал Ир-фа. — А я подкину еще скорости, чтобы лететь лишь на капельку меньше, чем на максимальной, то есть быстрее Карпия.
— А этот режим не завышен для корабля? — спросил папа, и Ир-фа сказал, что нет, абсолютно не завышен, корабль, да и его аппаратура, такого высокого класса, что этой капельки достаточно, чтобы реальное расстояние до максимума нагрузки фактически было значительным.
— Как вы думаете, Ир-фа, — сказал я. — А когда мы расстыкуемся, возможна ли между кораблями телесвязь?
— Допустимо, да, — сказал он. — Но я могу предположить такую разность принципиальных схем, что это займет много времени. Корректировка.
— А радиосвязь?
— Ну, это просто необходимо, и с ней, я думаю, будет проще.
— В крайнем случае коммуникаторы, да? — спросил я.
— Хотя бы, — сказал он. — Правда, это в условиях разницы полей каждого из наших космолетов будет зависеть от расстояния между ними в пути.
После этого (а нас было всего трое в главном отсеке корабля: Ир-фа, папа и я) я и высказал свою мысль о том, как нам подлетать к Земле. Мысль, которая появилась у меня еще на Политории.
— Пап, Ир-фа, — сказал я. — У меня есть кое-какие соображения о том, как нам лучше подлетать к Земле, садиться. Ну, в общем, чтобы не только все было грамотно, но и как бы правильно, раз корабля два, а на одном — наши гости. Главное, гости. Особый смысл.
— Что-нибудь сногсшибательное? — чуточку недовольно сказал папа. — Какие-нибудь штучки, которыми вы развлекаетесь в Высшей технической школе для детей-гениев?
— Ну, чего ты, пап! — сказал я. — Я серьезно.
— Ну, Митя, — сказал Ир-фа.
— Я думаю, вот как, — сказал я. — Пусть «Птиль» сядет, ну, как хозяин, первым, коротенькая встреча, но раньше, чем «Птиль» сядет, мы… — Я склонился к уху Ир-фа и кое-что прошептал ему, потом — то же самое папе.
— Я думаю, в этом что-то есть, — хохотнув, сказал папа. — Потрясение обеспечено. Верно, уль Ир-фа?
— Да, пожалуй, Митя это очень мило придумал, — сказал, улыбаясь, Ир-фа.
— А он согласится? — спросил папа.
— Да, конечно, — сказал я. — Это же так просто. Разве что, уль Ир-фа, посадку «Птиля», а потом вашего звездолета надо разделить паузой в полчаса. Поэтому с какого-то момента «Птиль» разовьет максимальную скорость до сбрасывания ее уже близко от Земли, а вам придется прилично подтормаживаться еще заранее.
— Сделаем, — сказал Ир-фа. — Да, Митя, я думаю, радиосвязью можно заняться, пока «Птиль» еще у меня внутри, попробуй-ка ее наладить сейчас.
Ир-фа выделил мне помощника, и мы с ним, проехав на движущихся панелях до зала перед входом в грузовой отсек, залезли в машину и поплыли через весь грузовой отсек в его конец, где на магнитных присосках висел в полутьме наш «Птиль».
Покопавшись немного в проводах, мы сумели наконец связаться с пультом Ир-фа, так что это необходимое дело было сделано.
За ужином все были очень веселы, как-то даже взвинчены, и разговоры крутились только вокруг Земли. Молчала лишь Талиба. По-моему, всем происходящим она была несколько напугана, и только Сириус скрашивал немного ее растерянность. Она почти ничего не ела. Перед сном я выпросил у Ир-фа эту замечательную не то таблетку, не то конфетку, потому что боялся, что никак не сумею уснуть. Позже кое-как, но я все-таки уснул. Во сне я вновь боролся под водой с криспой, побольше той, которую убил, спасая Оли, но эту, во сне, я, изловчившись, задушил голыми руками. И каким-то хитрым образом эта борьба с огромной рыбиной перемешивалась во сне с проводами, которые устроили нам политоры на космодроме Тарнфила. Был фейерверк, праздничная огромная толпа, веселый гул, речи и объятия, похлопывания по плечу, рука на плечо, «Долгой жизни», и опять — подарки, подарки… И кругами носящиеся в воздухе геллы… нас — провожали.
…На следующий день пришло время «Птилю» отделиться от звездолета Ир-фа и снова ощутить себя в собственном полете в космосе.
Мы с папой попрощались с остальными легко, не было и тени ощущения, что мы можем не увидеться. Потом, добравшись до «Птиля», мы поднялись в него, задраились, проверили что надо и наконец связались с Ир-фа: он тоже был у пульта управления. Договорились о той скорости, с которой мы пойдем дальше бок о бок, потом о той небольшой скорости, которую через столько-то минут и секунд примет корабль Ир-фа, — скорости, вполне «удобной» для «Птиля», чтобы набрать ее внутри чужого корабля. Через некоторое время Ир-фа доложил, что вышел на заданный режим; по обоюдному отсчету с точностью до доли секунды папа включил минимальную скорость, и тут же отсоединились магнитные присоски; мы летели сами внутри корабля Ир-фа, и папа плавно увеличил скорость до той, с которой летел Ир-фа; как только скорости выровнялись, с полной синхронностью открылся задний люк грузового отсека, и Ир-фа плавно увеличил свою скорость: постепенно, потихонечку, летя вперед, «Птиль» начал за счет повышающейся скорости Ир-фа выплывать кормой назад, понемногу удаляясь от дальней передней стенки чужого отсека и «вылезая» в космос. Наконец мы ощутили эту радость самостоятельного полета: перед нами впереди был огромный, закрывшийся на наших глазах люк корабля Ир-фа. Мы продолжали идти с прежней малой скоростью, переговорили с Ир-фа, мол, отлично, все в порядке, и, когда наконец Ир-фа достаточно удалился от нас, папа увеличил скорость, постепенно довел ее до максимальной, сообщил об этом Ир-фа, и мы, поравнявшись наконец с Ир-фа, тут же заметили, что он увеличил скорость до нашей, и мы теперь идем «бок о бок» совершенно с одинаковой скоростью. Благодаря тому, что мы расстыковались позже, чем это было бы по аналогии со «стыковкой» с Карпием, расстояние до Земли было теперь куда меньше, и скоро мы могли с папой выйти на связь со Славиным, пока еще не на телесвязь. Мы оба ждали этого момента с горящими глазами и глупо, и счастливо улыбались друг другу. Иногда мы связывались с Ир-фа и узнавали у него (а он — у нас), как ровно работает двигатель. Расстояние во времени, когда мы могли бы выйти сначала на радио, а потом и на телесвязь со Славиным, было столь невелико, что папа сказал:
