Календарь ма(й)я - Ледерман Виктория Валерьевна (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Чего ты мне суешь под нос свои грязные лапы? — возмутился тот.
— Ногти, — сказал Юрасик. — Посмотри на ногти.
— Что ногти? Не ногти, а когти, прямо как у орла. Ты, наверно, когда ходишь, стучишь ими по паркету?
— Я постриг их вчера вечером и искупался. А сегодня они снова выросли.
— Да не выросли они. Просто ты постриг их в среду вечером, а сегодня еще только вторник, утро. Кстати, твоя теория не сработала.
— Какая теория?
— Насчет того, что мы застряли в одном дне. Дни-то меняются. Только почему-то не в ту сторону. После четверга наступила среда, а теперь вот вторник. А завтра что будет? Понедельник?
— Как-то это все… кошмарно и неестественно, — поежился Юрасик.
— Ну еще бы! — со смехом согласился Глеб. — Ты каждый вечер будешь приводить себя в порядок и мыться, а просыпаться — грязный и с когтями!
— Да, невероятно оптимистичный прогноз, — задумчиво сказал Юрасик, не сводя взгляда со своих босых ног.
Наконец шестой «А» шумно высыпался на улицу и, с трудом угомонившись, построился на школьном стадионе в неровную линию.
— Бежим пять кругов! — скомандовал учитель физкультуры. — Кого увижу срезающим углы либо сидящим в кустах, тот будет бегать вокруг стадиона до конца урока. Бегом марш!
Шестиклассники без всякого энтузиазма побрели на беговую дорожку и лениво потрусили по кругу. Никто особо не рвался устанавливать рекорды, ведь, как известно, чем медленнее бежишь, тем быстрее проходит урок. Но даже такой неторопливый темп был Юрасику не под силу. Он плелся практически шагом далеко в хвосте.
— Давай, чемпион, давай, — подбодрил его Глеб, пробегая мимо во второй раз. — Тебе надо задержаться в сегодняшнем дне. Каждый день пять кругов по стадиону, и через месяц тебя будет не узнать.
— Лучше сразу умереть, — пропыхтел Юрасик, обливаясь потом.
— Сегодня вторник! Двадцать первое мая! — прокричала подбежавшая Лена.
— Да ты что? — язвительно воскликнул Глеб и перешел на шаг. — А без тебя никто и не понял. Спасибо, добрая девочка, что просветила.
— Ты клоун, Елизаров! Тут совершенно не до смеха, — сердито сказала Лена, останавливаясь. — Неужели вас не беспокоит, что с нами происходит?
— Меня беспокоит, — заверил задохнувшийся Юрасик. — Лишняя физра на неделе — это перебор.
Вся троица двинулась по беговой дорожке медленным шагом.
— Почему вдруг наступил вторник? Кто-нибудь мне может объяснить? — нервно спросила Лена.
— Потому что вторник стоит перед средой, — сказал Юрасик, отдуваясь. — И скорее всего, завтра наступит понедельник. Судя по всему, мы катимся назад.
— Но почему?! — в сердцах вскричала Лена.
— Неправильный вопрос, — сказал Глеб. — Не «почему», а «почему только мы»? Ведь все остальные, как я понимаю, живут вперед и ни о чем не догадываются. Почему именно мы, именно в таком составе угодили в какую-то мистическую западню?
— Получается, нас что-то связывает друг с другом, — предположил Юрасик.
— Да что нас может связывать? — фыркнула Лена.
— Вот об этом мы и будем думать, а после уроков встретимся на стадионе и поделимся идеями, — сказал Глеб. — Придется напрячь все свои умственные способности, у кого они есть, — добавил он, покосившись на Лену.
— Я надолго остаться не могу, — заявила та. — У меня дела.
— Ой-ой-ой! Самая деловая, что ли?
— Да уж не такая бездельница, как некоторые!
От дальнейшего обмена любезностями их спасло зоркое око учителя физкультуры.
— Это что у нас там за прогулки по окрестностям? — закричал он. — Елизаров, Зюзина! Чего ковыляете, как умирающие клячи? А ну-ка бегом — догонять ускользающие пятерки за четверть! Еще одна такая задержка — и вам их не видать.
Лена и Глеб как подстегнутые помчались вперед, стремясь обогнать один другого. Некоторое время они неслись плечом к плечу. Никто не хотел уступать. Силы были практически равны, но Глеб оказался выносливее — через полтора круга Лена все же сдалась и отстала, держась за правый бок. Глеб оглянулся на нее с видом победителя.
На третьем уроке Глеб обнаружил, что у него есть уникальная возможность отомстить своему недругу Мухину. Как и в настоящий вторник, завуч сняла всех мальчишек шестого «А» с английского языка и отправила на общественные работы. Нужно было приготовить только что отремонтированный актовый зал к празднику — внести обратно стулья, передвинуть рояль, повесить шторы на окна. Для этого завуч выделила пятерых, а еще троих забрал завхоз для работы на улице.
— Вот ты и попал, Мухин, — злорадно прошептал Глеб, спускаясь по лестнице на второй этаж. — Время работает на меня. Я-то знаю, что сейчас будет, а ты нет.
— Что ты задумал? — спросил Юрасик.
— Ты не помнишь, как он меня подставил? Мне такой разнос устроили, даже отцу звонили. Директриса орала, что это дерзкое и наглое преступление и таким негодяям, как я, не место в образцовой школе.
— Да помню я. Все помнят.
— Нет, Карась, не все. Только мы и помним. Здорово, правда?
Глеб в предвкушении потер руки — пробил час расплаты! С первого дня в новой школе эта компания терроризировала его, задирала по поводу и без повода, но на подобную подлость пошла впервые. Тогда, во вторник, пронырливый Семак обнаружил, что ключи от актового зала подходят к потайной дверце, соединяющей зал и учительскую. Об этой дверце знали все. Ею пользовались во время праздников и концертов — из учительской артисты выходили прямо на сцену. Но в другое время дверь была закрыта на ключ. А тут вдруг оказалось, что тот самый ключ находится в их руках! Как упустить такой случай?
Мухин и Семак тут же отправили Загоркина в коридор стоять на стреме, а сами проникли в учительскую и принялись рыться в классном журнале. Англичанка никогда не брала его на урок: у нее была привычка сначала выставлять оценки в специальную тетрадь. Юрасик в происходящем не участвовал. Он методично таскал по одному стулу из коридора в зал и, казалось, не замечал творящегося беззакония. А Глебу очень хотелось заглянуть в журнал и проверить, появилась ли у него двойка по русскому, которую грозился поставить Сергей Сергеевич. Ничего другого у него и в мыслях не было. В отличие от Мухина, который уже вовсю орудовал шариковой ручкой, что-то подправляя в журнале. Была одна странность, на которую Глеб сразу не обратил внимания: когда он подошел к столу и потянул к себе журнал, Мухин отдал его без возражений, а Семак даже предложил Глебу ручку. Ручку он проигнорировал, плечом отодвинул Мухина от стола и склонился над журналом. К его радости, двойки не было. Он решил посмотреть оценки по другим предметам и, увлекшись, не заметил, как Семак и Мухин исчезли за потайной дверцей. Вошедшая вскоре географичка застала Глеба на месте преступления: журнал раскрыт, рядом валяется ручка. Как потом определили, именно этой ручкой были исправлены некоторые оценки, в том числе и напротив фамилии «Елизаров». Мухин подстраховался и щедро подарил Глебу несколько пятерок в качестве неопровержимых улик.
Глеб стойко выдержал весь скандал, Мухина с компанией не выдал, но затаил обиду и желание отомстить.
— Ты хочешь теперь подставить их? — спросил Юрасик, когда они вышли в коридор за стульями.
— Конечно! Пусть получат по заслугам! — Глеб горел жаждой мщения.
— Но ведь это несправедливо.
— Почему?!
— Потому что пока они ничего не сделали. Их еще не за что наказывать. Такой вот временной парадокс.
— Карась, мне плевать на твой временной парадокс. Я точно знаю, что они это сделали! Таких учить надо.
— И что ты придумал? Снимешь их на телефон и подбросишь запись завучу?
— Да нет. У меня идея получше.
Действие развивалось по уже известному сценарию. Мухин и Семак шарили в учительской, Загоркин караулил в коридоре. Но Глеб внес свои поправки в цепочку событий. Подмигнув Юрасику, он подошел к потайной двери, два раза повернул торчащий в замке ключ и положил его себе в карман.
— Надо убрать Загоркина из коридора, — прошептал Глеб. — Сможешь?
