Тыквенное семечко - Шипилова Инесса Борисовна (книги без регистрации полные версии txt) 📗
— Регор. Можно просто — Рэг, — у него сморщилось от боли лицо, когда он поправлял распухшую ногу.
Туссель был весьма удивлен, увидев Грелля в компании незнакомца.
— Что-то не припомню я тебя в здешних местах, — сказал он Регору когда они вдвоем с Греллем перенесли его на кровать.
— Дед, это — мой брат. Зовут его Регор, можно просто — Рэг, — сказал Грелль опешившему Тусселю.
— Как брат? — Туссель вытаращил глаза и быстро переводил взгляд с одного парня на другого.
— Ну, так, как это обычно бывает. Ты же мне сам рассказывал, как повариха по речке корытце пустила. Ну вот, а его в другую сторону пустила, — Грелль улыбнулся и шутливо изобразил неповоротливую повариху с поклажей в руках.
— В какую другую сторону? Там всего одна сторона! Вот вечно он так над стариком издевается, — пожаловался он Регору. — А как же ты узнал, что брат он твой?
— А мы той поварихе устроили допрос с пристрастием, — ответил ему Регор, подкладывая под ногу подушку. Потом увидел испуганное лицо Тусселя и улыбнулся, обнажив ряд белых зубов: — Шутка!
Туссель облегченно вздохнул и засеменил по комнате, то и дело поглядывая на Регора.
— А ведь, действительно, похож ты, Регор, на внучка моего, — проворчал Туссель, сделав ударение на его полном имени. Когда дело касалось сокращений, Туссель был только двумя руками за, особенно если дело касалось расходов на питание. Исключение составляли лишь слова в рецептах, да имена, казавшееся ему при сокращении куцыми и невзрачными. Поэтому, методично сокращая рацион питания, буквально стремясь свести его к нулю, он параллельно увеличивал громоздкость названий в своих рецептах, иногда даже указывая где, и когда он ее сорвал.
— Он у нас недавно отличился, самого Унук-Эльхайя победил. Загнал его в болото и дело с концом! Вот так ему тот жеребец достался! — похвастался дед и с гордостью посмотрел на Грелля.
Регор приподнялся на одной руке и, прищурившись, посмотрел на брата.
— Да ты у нас герой, оказывается. А я думал, ты тут орехи в стаканчиках продаешь.
— Чтобы тут орешки продавать, нужно быть не меньшим героем. Знаешь, какая там конкуренция? Бабки на клочки разорвут! Я пошел за Фабиусом, а ты его накорми, как следует, — сказал он Тусселю и выскочил за дверь.
— Ну, и где же вы, милейший, так ногу вывихнули? — поинтересовался Фабиус, осмотрев ногу Регора.
Тот лишь развел руками и настороженно посмотрел на саквояж аптекаря.
— Что ж, будем лечиться отваром 'Топ-топ' и мазью 'Двадцать секунд', - важно сказал аптекарь, доставая из саквояжа пузырьки и склянки. — Сразу предупреждаю: мазь с крайне неприятным запахом, но ничего не поделаешь — зато быстро лечит, — с этими словами он открыл небольшую баночку и стал аккуратно натирать ногу Регора.
— Ну и вонь, это же трупный запах! — Регор заткнул нос и стал хватать ртом воздух.
— И вовсе не трупом воняет, а как будто целая кастрюля еды пропала, — Туссель сморщился и закашлялся.
— А по-моему, пахнет гарью, — сказал Грелль, отгоняя воздух рукой.
Фабиус завязал ногу и обвел всех взглядом.
— Ну вот, запах скоро пройдет вместе с опухолью, но вставать еще рано, нужно отлежаться, — он вздохнул. — А я все время чувствую запах гниющих растений, так на душе мерзко становится, что кажется, не двадцать секунд проходит, а двадцать лет. Ну, вот отвар, держите. Три раза в день, пренепременно с хорошим настроением, — он протянул банку с золотистой жидкостью и поправил очки.
Когда Грелль провожал Фабиуса, их в дверях чуть не сбил Гомза.
— А я к дедушке Тусселю! — радостно известил он Грелля. — Мама послала мяту к чаю купить. Говорит, что у нас не такая пахучая.
— Это потому что она сушит ее неправильно! Надо толстым слоем раскладывать, тогда и цвет, и запах долго держаться будут, — назидательно сказал Туссель, протягивая Гомзе несколько пучков.
Гомза взял мяту и вздрогнул, услышав, как кто-то разговаривает в комнате.
— Это кто? — со страхом спросил он и побледнел.
— Чего испугался? — Туссель рассмеялся и потрепал Гомзе волосы. — Это брат Грелля, заходи, познакомишься.
Но Гомза стоял как соляной столп, чувствуя, что внутри него все сжалось от страха. Он бросил быстрый взгляд на обувь, стоящую в прихожей, на плащ, небрежно брошенный на кресло и, увидев, что они такие же, как у каждого второго ливнаса, облегченно вздохнул и шагнул в комнату, настороженно поглядывая на незнакомца.
Тот пил горячий отвар из чашки, принесенный Тусселем и хрипло смеялся. Гомза сделал еще один шаг и посмотрел ему в лицо — словно прыгнул в ледяную воду. Лицо как лицо — на Грелля очень похож, в глазах смешинки. Посмотрел на Гомзу — подмигнул. Гомза улыбнулся и вздохнул с облегчением. Ему уже всюду Черный Стрелок мерещится, что за напасть такая! Хорошо, что не поторопился Греллю об этом сказать, вот бы он смеяться снова стал над ним!
Гомза попил чаю с румяными плюшками, познакомился с соколом Регора и, прихватив пучки мяты, побежал домой.
*** *** ***
Тюса раскладывала сухие травы в новые бумажные мешочки, которые Фабиус вчера принес из типографии. Они были сложены аккуратными кучками и пахли типографской краской. Сбоку была яркая картинка целебной травы, а под ней — ее название. На этом заказе настояла Тюса, убедив аптекаря идти в ногу со временем.
— Некрасиво! — заявила она в тот вечер, критически разглядывая стеллаж с бумажными пакетами. — Все пакеты одинаковые, как комары на болоте. Нужно, чтобы у покупателей в глазах рябило. Вот у Вурзеля, например, рябит от табличек, у Локусты — от голубей, у Зеленыча — от разноцветных материалов. У Мимозы, правда, не рябит, а щиплет от горящих палочек, но все равно такого больше нет нигде! Нам нужно сделать заказ господину Эйче в типографию, пусть напечатает нам пакеты с картинками. — Кикиморка зажмурила глаза — так ей представлялось легче. — К тому же, сейчас многие стали печатать рекламу. Вот, полюбуйтесь! — она протянула аптекарю пеструю мелованную бумажку.
Тот поправил очки и стал читать вслух.
То, что хочет карлик.
У корней вашего дерева не слышно топота маленьких ножек? Вы не помните, когда последний раз видели высокий цилиндр в ночных сумерках? Вам просто нужно зайти в 'Старую ель' и купить то, что любит карлик!
Порадуйте братьев наших меньших карамельным сиропом и крендельками с мятой, хрустящими перечными хлебцами и вялеными грибами, и хоровод из волшебной дюжины непременно закружится вокруг вашего ствола!
Все в специальной упаковке!
— Ну, Вурзель дает! — Фабиус прищурился и посмотрел в окно на 'Старую ель', словно проверял, толпится ли там очередь.
Тюса поймала его взгляд и, подтянув растянувшуюся юбку, стала важно вышагивать перед прилавком.
— Одна моя знакомая кикимора напечатала рекламу стирки белья. И реклама красивая такая получилась, в стихах. Мол, так постираю, что все будет как новое. И как пошли к ней клиенты со всех сторон, даже те, кто сроду белья не носил, им просто цветные картинки больно понравились. И выстроилась к ней огромная очередь до самых Северных гор. Она теперь не ест, не спит, все стирает… ну, пойдем в типографию? — спросила она напрямик, заметив, что аптекарь о чем-то задумался.
Тот сначала поворчал немного, а потом и сам призадумался — а что, если Тюса права? Вон и Мимоза напечатала рекламу своего 'Теплого сада' и разослала с голубями по всей долине, не боится делать что-то новое. Он еще походил немного, ссутулившись перед стеллажом, а потом накрутил вокруг шеи шарф и пошел в типографию.
И вот сегодня Тюса перекладывала травы, любуясь новой упаковкой.
— Смотри, как красиво у нас теперь будет, — обратилась она к Малинесс де Пузырино, молчаливо наблюдавшей за происходящим. Тюса поставила на полку первую партию и захлопала от радости в ладоши. В аптеку в основном приходили больные ливнасы, с печальными лицами и грустными глазами. А когда они на стеллажах видели тоже все печальное и грустное, то печали и грусти становилось в два раза больше. А теперь-то точно будет все не так, это, как Зеленыч говорит, и пиявке понятно!
