Мила Рудик и руины Харакса - Вольских Алека (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Помню-помню, — улыбаясь, закивал Гарик и с легкой иронией добавил: — А еще ты рассказывала, что за то время, пока ты вспоминала это заклинание, тебя чуть не поколотили сахарница, чашка, тарелка и какая-то кастрюля. — Он изобразил на лице озабоченность. — Что я забыл?
— Ты забыл блюдце и чайную ложку, — шмыгнула носом Мила, косо поглядев на него из-под бровей. — И перепутал кастрюлю с подносом.
— Непростительная ошибка с моей стороны, — цокнул языком Гарик.
Догадавшись, что он над ней насмехается, Мила проворно наклонилась, набрала полную пригоршню снега и, несколькими быстрыми движениями слепив снежок, бросила его в Гарика.
— Анакрузис! — непринужденно вскинув руку, воскликнул он.
Топаз в его перстне слабо вспыхнул, и снежок полетел обратно в Милу. Не успев отреагировать, Мила получила снежком по носу. Около десяти секунд она лишь потрясенно моргала, но, услышав, как Гарик, не сдержавшись, захохотал, принялась смахивать снег с переносицы, одновременно отплевывая то, что попало в рот.
— Не смей надо мной смеяться! — возмутилась Мила, вытирая руками без перчаток мокрый нос.
Держась за живот и постанывая от смеха, Гарик произнес:
— Не обижайся, Мила… Тебе… идет… такой большой, белый, круглый нос.
Мила очень хотела рассердиться, но его смех был таким заразительным, что ее губы сами собой растянулись в улыбке. Она громко фыркнула, чтобы скрыть вырвавшийся у нее смешок.
— Я же говорил, — с обезоруживающей улыбкой сказал Гарик, — «Агрессио фермата» все время вылетает у тебя из головы. Иначе ты бы остановила снежок.
— Ах так! — вспыхнула уязвленная Мила. — Хорошо, я тебе докажу, что я отлично владею этим заклинанием! — И безапелляционно добавила: — Давай тренироваться.
Приготовившись отразить атаку, Мила не заметила хитрой улыбки на лице Гарика, и поэтому была совершенно не готова, когда вместо одного-единственного снежка, подняв снег магией, он забросал Милу тремя или даже четырьмя десятками снежных снарядов, устроив ей настоящий обстрел. Она успела выкрикнуть «Агрессио фермата», но остановила только первую волну снежков. От остальных пришлось уворачиваться и прикрываться руками. Однако по лбу и еще раз по носу она все равно получила.
— Нечестно! — воскликнула Мила, отчищая лицо от снега. — Ты не предупредил, что снежков будет много!
— Эй, нельзя быть такой наивной! — со смехом воскликнул Гарик. — Тарелки на улице Ста Личин тоже должны были предупредить, что собираются задать вам с Капустиным хорошую взбучку?!
На это у Милы не нашлось возражений, и она вдруг, вместо того чтобы ответить, быстрым взмахом руки заставила снег подняться над землей. Карбункул в ее перстне ярко вспыхнул, снег закружился маленькими смерчами, превращаясь в снежки, а в следующее мгновение в Гарика летела целая лавина белых пушистых шаров. Моментально среагировав, он отправил часть снежков обратно к Миле. Она их вернула. Он снова послал их в нее… Уже через пять минут, забыв о тренировке и магии, они лепили снежки руками и бросали их друг в друга. Внутренний дворик Северных Грифонов наполнился визгом (когда снежок Гарика попадал в Милу), вскриками (когда попадала она) и безудержным смехом их обоих.
В какой-то момент Мила заметила, что Гарик перестал смеяться. Выражение его лица изменилось, в позе появилось что-то сдержанное и в то же время почтительное. Он смотрел куда-то вверх, и Мила проследила за его взглядом.
По лестнице, с террасы второго этажа, спускался сухопарый господин в черном сюртуке с длинными, ниже плеч, темными волосами, прореженными сединой. Под мышкой он держал трость, неся в руках перчатки, которые, видимо, собирался надеть. Подняв голову, господин на мгновение замер, заметив устремленные на него взгляды Милы и Гарика. Его колебание длилось не больше секунды. Он отвернул лицо от ребят и с хмурым видом направился мимо них, словно они вдруг сделались невидимками.
Миле не пришлось долго ломать голову, чтобы понять, что это был не кто иной, как Сократ Суховский — приемный отец Гарика.
— Мы здесь… готовимся к третьему испытанию, — обратился к нему Гарик.
Господин Суховский с видимым недовольством остановился. Он педантично надел черные перчатки. Взял трость из черного дерева в руку, как положено. И только после этого обратил свой хмурый, мрачный взор на приемного сына.
— Меня нисколько не интересует, чем вы здесь занимаетесь, Гарик, — скрипучим холодным голосом произнес он. — Мое время слишком дорого, я не намерен тратить его на то, чтобы выслушивать всякую чепуху о ваших бесполезных занятиях.
На лицо Гарика набежала тень. Он сжал губы в тонкую полоску и отвел взгляд от своего отца. Тут Сократ Суховский соизволил заметить Милу.
— Не принимайте мои слова на свой счет, девушка, — не менее холодно обратился он к ней. — Сказанное мной адресовано моему сыну. Это давний спор. Вас это не касается.
Мила открыла рот, чтобы ответить, но не нашлась, что сказать. У нее было такое ощущение, будто ее угораздило попасть под снежную лавину.
— Ее зовут Мила, отец. И ее это касается, — сдержанно возразил Гарик. — Мы с ней напарники.
Сократ Суховский надменно фыркнул.
— Чушь, мой мальчик! — с незыблемой строгостью в голосе отрезал он. — Напарники — это люди, которые вместе занимаются чем-то серьезным. Что касается тебя, то ты выбрал самое бестолковое занятие из возможных.
Господин Суховский гневно ударил тростью из черного дерева о землю — во все стороны полетели комья снега. Большой, похожий на ромб, небесно-голубой камень в серебряном набалдашнике его трости возмущенно сверкнул яркой вспышкой света.
Гарик сделал глубокий вздох и с завидным терпением произнес:
— Отец, я сделал выбор. Соревнования — это отличный способ испытать себя, проверить свои силы. Я всего лишь хочу убедиться, что, когда понадобится, я буду способен защитить тех, кого люблю. Это важно для меня! Почему ты не можешь понять? Кроме того, для меня важно, чтобы ты уважал мое решение…
— Уважал?! — Сократ Суховский сделался мрачнее тучи. — Я должен уважать твое решение заниматься чепухой, зная, что при этом ты рискуешь собственной жизнью?!
У Милы в груди змейкой свернулась обида за Гарика. Его отец даже не пытался услышать своего сына! Не говоря уже о том, чтобы захотеть понять! Слова Гарика о том, что он хочет защищать тех, кого любит, были для его приемного отца пустым звуком.
— Здесь нечего обсуждать, Гарик, — отрезал господин Суховский. — Я уже сказал все, что думаю о твоем решении и этих… испытаниях! Вместо того чтобы больше времени уделять учебе и готовиться к блестящей карьере, тебе больше по душе играть в игры, недостойные твоих талантов и твоего ума.
Сократ Суховский поправил безупречно накрахмаленный стоячий воротник своего сюртука и, вскинув подбородок, свысока посмотрел на приемного сына.
— Ты разочаровал меня, Гарик. Мне трудно сейчас представить, что ты можешь сделать, чтобы вернуть мое прежнее к тебе отношение.
Он бросил мимолетный взгляд на Милу.
— Всего доброго, девушка.
С этими словами он резко развернулся и направился к одному из сквозных арочных проходов внутреннего дворика, ведущему из особняка. Мила с Гариком какое-то время молча слушали, как хрустит снег под его ногами. Когда шаги затихли, Мила с сочувствием посмотрела на стоящего рядом парня.
— Знаешь, я уверен, что на самом деле он меня любит, — сказал Гарик, задумчиво глядя в ту сторону, куда ушел его отец. Озадаченно хмыкнув, он пожал плечами. — По-своему, конечно — так, как может любить такой человек. Насколько я его знаю, к родному сыну он относился бы точно так же, поэтому можно сказать, что он любит меня как родного сына.
Гарик повернул лицо к Миле, улыбнулся и философски изрек:
— Если не принимать во внимание его черствость, требовательность и абсолютное нежелание мириться с тем, что я такой, какой есть, то можно сказать, что мне повезло с отцом. На свой манер он всегда обо мне заботился. Жаль только, что у нас с ним разные взгляды на то, что мне нужно в этой жизни. Я люблю его и благодарен ему за все, но я ни за что не хотел бы быть на него похожим.
