Затерянные в истории - Пересвет Александр Анатольевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Убивать? Нет, Алечка, убивать не будем. Мы не Наполон, мы — Кутузов. Убьёшь — придут другие. Мстить. А вот толпа израненных, издёрганных, голодных врагов, кои за счастье посчитают, что вообще выбрались из здешних враждебных лесов, где стреляет и ранит каждый пень — это самое то. Пусть для них и для их детей в этих местах навсегда страшный Дюдюка поселится. Или Ведь-м-ак, как угодно. Всё равно.
Про "дюдюку" как раз Алька и вспомнила. Опять вод вечер зашёл разговор о доме. Вот она и рассказала, как в детстве папка пугал её Дюдюкою, который жил в трансформаторной будке. Там действительно всегда что-то низко, басовито гудело, на дверях были нарисованы черепа и молнии, всё было мрачно и торжественно. Так что маленькая Алька будку обходила третьей дорогой. А когда они проходили мимо неё с отцом, возвращаясь с прогулки из рощи, она всегда горячо клялась быть послушной. Ибо отец не упускал случая вспомнить какой-нибудь её недавний грех и менял направление движение поближе к "дюдюке", якобы желая отдать ему преступную дщерь.
Дщерь боялась и упиралась. И пылко клялась…
А как-то проходили недавно мимо того же места вместе с отцом. И Алька сказала ему: "Всё ты врал, папка! Нет там никакого Дюдюки!" И они оба с папкой чуть не умерли от смеха.
А потом он сказал: "Вот заведёшь своего ребёнка — и Дюдюка там снова поселится…"
Так и для уламров тут должен поселиться Дюдюка.
Потому они и видеть не должны арругов.
Вторая группа — поначалу три человека — продвигается по известному уже пути к лагерю противника и устанавливает там наблюдение. Если окажется, что воинов там осталось мало, то прилетает гонец, выделяется группа поддержки, и для уламров там начинается та же жизнь, что для уламров здесь. Никакой охоты, никакой добычи: осмелившиеся сунуться в лес возвращаются к своим вигвамам, утыканные зазубренными стрелами. При благоприятном ветре вообще пал на них пустить, устроить лесной пожар. На последнее, правда, Антон не очень полагался. Но все дни, что они здесь были, стояла сухая и жаркая погода, так что чем чёрт не шутит. Зато если удастся — враги сами убегут.
И, наконец, третья группа — самая маленькая и самая главная. В неё вошли вождь Кыр и два самых лучших воина по его выбору. И Антон. Их задача — каким-то образом выдернуть Гусю из лап врагов. Каким образом — пока неясно. Но это, надеялся Антон, сразу выяснится, как только они увидят противника…
* * *
Саша старательно припоминал всё, что видел по телевизору, читал в книжках и находил в интернете. Вот так: вроде живёшь в своём мире, и кажется он тебе полным и целым. А как начнёшь пересказывать его жизнь посторонним — и это оказывается довольно сложной задачей.
Поди, например, переложи на уровень понимания местных мозгов, что такое, скажем, — "ехать". Просто ехать на автомобиле. Когда здешние не то, что колеса не представляют — не представляют, что это значит — "катиться"! Для них только камни катиться могут — и то когда с горки их пустишь на столпившееся внизу лошадиное стадо. А потом две слеги свяжут, концы на плечи водрузят — и потащили тяжеленную тушу, как на носилках. Или та же конструкция, но одним концом по земле волочится. Так их женщины чумы во время переходов волокут.
Сам не видел, но вида Да рассказывал.
А как рассказать, к примеру, про футбольный мяч, забитый в окно учительской?
Что такое мяч? Надутая сфера из кожи. Думаете, дальше трудно будет объяснить, что такое сфера? Ничуть! Трудно объяснить, что такое — "надуть"! Сам процесс показать можно, но они не понимают цели! Они тут даже лягушек не надувают. Опять тот же детский удивлённый взгляд: а зачем?
Зачем мяч? Чтобы играть. Что такое — "играть"?
Тут не играют. Тут некогда играть. Это маленькие дети возятся с камушками и косточками. Но это они уже копируют взрослые занятия — производство орудий и свежевание добычи. А лет с семи уже начинают участвовать в "производственном процессе" — отыскивать дополнительную пищу в лесу, помогать при разделке животных, обрабатывать кости и сухожилия.
Хорошо, поясняю. Играть мячом в футбол — это как бы понарошку как бы воевать с как бы чужим как бы племенем, борясь за наполненный воздухом похожий на голову предмет, чтобы без помех забросить его на территорию противника. Теперь понятно? Понятно. Но, прости, белый дух, ведь это же идиотизм! Голова — это ценная добыча, показатель доблести воина. Вон у вождя Яли, например, четыре высушенных головы. И одна, ещё не высушенная — голова аннува. У вождя Ваху тоже четыре головы. Но среди них нет аннува. Поэтому вождь Ваху очень хочет убить аннува, чтобы сравняться в доблести с вождём Яли. И его воинам надо убить аннува, а то давеча на охоте голова врага досталась воину опять из клана Яли.
Но швыряться головами в противников? Свою добычу и доблесть им отдавать? Нет, спорт у вас, у покойников, достойный, слов нет. Настоящий, воинский. Но как-то неладно вы его устроили. Вот если бы противнику головы снимали да к себе в ворота забрасывали. Кстати, что такое ворота?
Сашка развеселился. Представляю, подумал он. "Милан" с "Интером", ага! Догнали всемером одного и бошку ему долой! Или спартаковцы за динамовцами с шашками гоняются и головы им смахивают! А ворота — что ворота? Это место, естественно, куда закидывают оторванные бошки!
Да, суровые у вас там нравы, у покойничков, качали головами воины. То-то вида наш духовидящий в тебе, парень, могучего воина обнаружил. Но что такое учительская?
Ну, что такое учительская, Саша смог объяснить с большим трудом. Тщательно подобрав слова, он нарисовал им что-то вроде: "священный вигвам нескольких вид, где они общаются с духами и готовятся к занятию, где будут рассказывать о правильной охоте молодым воинам".
Представил себе директора.
Да, а главный вида у них — директор Дир. Такой могучий вида, что волосы себе на голове полностью выдернул. Все. До единого. Остальные виды ему подчинены. Вот ему юный воин Саса с другим юным воином Штырчиком ("Штыр… Ш-ш… Штыр-чик…") в порыве священной ярости голову в окно и забросили. В смысле — в продух его священного вигвама, где собираются мудрые, но подчинённые Диру виды.
Саша против воли фыркнул. Представил Дира в вигваме, лысого, в зубах и клыках… ну, в ожерельях, то есть… и перьях… изрисованного, как вида Да, всяческими каракулями по самое не балуйся… И в обнимку с мумией Макаренко! Привязанной к колышку, чтобы не падала…
Саша даже забыл, в каких сложный обстоятельствах сейчас находится. Только окружение воинов — ага, в зубах, клыках и перьях! — увлечённо внимающих каждому его слову, удерживало от того, чтобы от души похохотать над представившейся картиной.
И что сделал могучий вида Дир на такое проявление неуважения? Ведь это же, получается, вы этой головой, ему заброшенной, заявили, что сильнее его?
Да, вздохнул Саша, с интересом взглянув на догадливого воина, задавшего этот вопрос. Из клана Ваху воин. Да, вот он нас и наказал, могучий вида Дир. Меня вот сюда отправил. К вам. Ну, не к вам, но получилось, что к вам. А юного покойничка Стырчика ("Ш-ш… Шшштыр-чи-ка") — ещё куда-то. А может, тоже сюда. Но только, в отличие от меня, он с вами не встретился.
Может, к аннува прибился, — неведомо зачем добавил Саша. ОЙ! Вот именно так: ОЙ! Нет, точно, какая-то сила его тут озаряет! И эта сила — на его стороне. Она подсказала эту фразу!
Так что если Штырчик ("Ш-ш…") к аннува прибился, то надо будет ему, Саше ("Са-ш-ше…"), отправиться туда и вытащить друга… не понимают… ну да, нет тут друзей… вытащить родича от аннува и привести к уганрам. И тогда точно вся поддержка всех белых покойничков уганрам гарантирована будет.
Нет, грозный вида Дир возражать не станет. Он на самом деле нас не от злобы сюда забросил, а чтобы могли мы буйство своё молодецкое среди вас потешить. На стажировку, в общем. Да. Есть такое священное слово: "стаж… ж… ж-ж-ж… ста-ж-жир-ров-ка". Стажировка.
