Черный котел - Александер Ллойд (книги .TXT) 📗
— Я был во многих походах, — тихо ответил Адаон, — но не гнушался сеять хлеб и убирать урожай. И скажу тебе: больше чести вспахать поле, чем напитать его кровью.
Всадники во главе колонны ускорили шаг, и Адаон с Тареном тоже поторопили своих коней. Адаон сидел в седле легко и привычно. Голова высоко поднята. На лице — открытая улыбка. Казалось, он выехал на веселую прогулку и радостно впитывает запахи и звуки лесного утра. Ффлевддур, Доли и Колл держались Гвидиона. Эллидир угрюмо ехал в хвосте войска Морганта. Тарен старался не отставать от Адаона. Они ехали бок о бок по усыпанной листьями лесной дороге.
Скрашивая утомительное однообразие пути, Тарен и Адаон тихо беседовали. И Тарену открылось, как много видел, знал и пережил Адаон. Плавал он за остров Мона к дальнему северному морю, работал гончаром, плел сети с рыбаками, ткал одежду на ткацких станках, стоял у наковальни в раскаленной кузнице, как и Тарен. Он знал все о лесе, как настоящий лесник, и Тарен с удивлением слушал его рассказы о повадках лесных зверей, о смелых барсуках и осторожных сонях, о гусях, летящих высоко, под самой луной.
— В мире много интересного, — говорил Адаон, — и многое можно любить. Все равно, смена ли это времен года или неприметный окатыш с речного дна. И чем больше у нас в жизни того, что мы любим, тем больше вмещает и наше сердце.
Ранние лучи солнца словно бы смягчали, проясняли лицо Адаона, но в голосе его звучала какая-то тревога. Тарен спросил его об этом, и тот сразу же ответил искренне и открыто:
— У меня станет легче на сердце, когда все будет позади. Дома, в северных владениях, ждет меня невеста Арианллин, мы обручены с ней. И чем быстрее будет уничтожен Котел Аровна, тем скорее вернусь я к ней.
К концу дня они уже были настоящими друзьями. И с наступлением ночи, когда путники уже пересекли Великую Аврен и были на подступах к королевству Смойта, Гвидион велел расположиться лагерем на привал, Адаон и Тарен оказались рядом.
Гвидион был вполне доволен быстротой их продвижения, хотя и предупреждал, что им еще предстоит самая трудная и опасная часть пути.
Все были в хорошем расположении духа, кроме Доли, который терпеть не мог ехать верхом. Он сердито ворчал, что, мол, пешком у него получается намного быстрее.
Отдых в небольшой, защищенной со всех сторон от ветра и посторонних глаз роще обещал быть приятным. Ффлевддур протянул арфу Адаону и уговорил его спеть. Адаон, удобно прислонившись спиной к дереву, взял инструмент и на мгновение замер. Взгляд его стал мечтательным и ускользающим. Голова склонилась на грудь. И руки нежно коснулись струн.
Голос арфы и голос Адаона слились в таком согласии, в такой чудной гармонии, какой Тарену еще не доводилось слышать. Лицо певца было обращено к звездам, и казалось, серые глаза его видят далеко-далеко, проникая в самые глубины бездонного неба. Лес умолк. Стихли ночные звуки.
Это была не воинская короткая баллада, а песня мирной и спокойной радости. Тарен слушал и слушал, и звуки этой песни наполняли сердце его счастьем и покоем. Он желал бы, чтобы музыка продолжалась вечно, но Адаон остановился почти внезапно. С печальной улыбкой он протянул арфу Ффлевддуру.
Путники завернулись в плащи и уснули. Эллидир лег в стороне от всех, у ног своей лошади. Тарен положил под голову седло, а руку — на рукоять меча. Ему не спалось. С нетерпением ожидал он рассвета и продолжения похода. И уже в полудреме, мнилось ему, он увидел скользнувшую среди ветвей темную крылатую тень. Тарену вспомнился сон Адаона.
На следующий день путники перешли реку Истрад и стали продвигаться на север. Здесь король Смойт должен был отделиться от колонны и поехать к Каер Кадарн, чтобы собрать и подготовить своих воинов. С недовольным ворчанием он подчинился Гвидиону, все еще не смирившись с тем, что не придется ему принять участие в основном деле.
А впереди, среди холмов, замаячили зеленые просторные луга. Колонна сбавила ход, и вскоре после полудня всадники спокойным шагом въехали в лес Идрис. Трава здесь высохла, пожухла, превратилась в колкую коричневую поросль. Когда-то цветущие дубы и ольха, так хорошо знакомые Тарену, сейчас показались ему странными. Листья их повисли на склонившихся ветвях, словно клочки истрепанной одежды, а черные стволы открыты были ветрам и торчали будто обуглившиеся кости.
Некоторое время спустя лес кончился, и показались отвесные склоны скалы, вершина которой была зазубрена наподобие каменной короны. Гвидион дал знак своим спутникам ехать вперед. Сердце у Тарена стеснилось. Руки невольно опустились, и первую минуту он даже не понукал Мелинласа, и тот сам карабкался по каменистой тропе. Хоть Гвидион и не произнес ни слова, Тарен прекрасно понял, что Врата Ночи уже недалеко.
Узкие тропы, вьющиеся вверх над глубокими ущельями, стали теперь уже и круче. Идти по ним можно было по одному, колонна растянулась. Тарен, Адаон и Эллидир двигались в хвосте колонны. Но Эллидир ударил пятками по бокам Ислимах и, тесня Тарена, стал пробивать себе дорогу вперед.
— Твое место сзади, скотник! — закричал он.
— А твое там, где ты оказался! — отпарировал Тарен, натягивая поводья Мелинласа, чтобы не уступать дороги.
Лошади стали отталкивать одна другую. Всадники шпынялись коленями и локтями. Ислимах встала на дыбы и дико заржала. Свободной рукой Эллидир схватил уздечку Мелинласа, чтобы принудить коня отпрянуть назад. Тарен попытался отвернуть голову коня и вырвать уздечку из рук Эллидира. Но Мелинлас, осыпая копытами щебень, соскользнул с тропы на край крутого склона. Тарен вылетел из седла и успел зацепиться за острый выступ. Еще немного, и он рухнул бы со скалы и разбился вдребезги.
Мелинлас, напрягши все четыре ноги, вновь обрел равновесие. Тарен лежал животом на ускользающем из-под него склоне, извивался, скреб ногами гладкие камни, тщетно пытаясь взобраться на тропу. Адаон мгновенно спешился, спрыгнул вниз на выступающий острый камень и ухватил Тарена под мышки. Мощным рывком он вытянул Тарена наверх, будто мешок с мукой, и тот плюхнулся на тропу. Эллидир спрыгнул с седла и подставил плечо Мелинласу, ухватив его за подпругу. Мало-пома- лу, кряхтя и упираясь ногами в каменные уступы скалы, он поднимал Мелинласа, до тех пор, пока конь и сам не шагнул на середину тропы.
— Ты дурак, что ли? — кинулся Тарен к Эллидиру. — Гордость твоя совсем вытеснила разум! — Он подбежал к Мелинласу и обнял его, потом вдруг поглядел на Эллидира с некоторым удивлением и даже уважением. — Ты спас Мелинласа. Ну и силенка у тебя! Не подумал бы! — признался Тарен.
Эллидир, пожалуй, впервые выглядел смущенным и испуганным.
— Я спасал коня из королевской конюшни, но не лошадь скотника, — пытаясь скрыть растерянность, грубо ответил он.
— Я тоже восхищаюсь твоей силой, Эллидир, — резко сказал Адаон, — Но стыдно выказывать ее таким образом. Черное существо едет рядом с тобой в седле. Даже сейчас я вижу его.
Один из воинов Морганта, услышав шум, дал сигнал тревоги. Буквально через несколько секунд Гвидион, а за ним и король Моргант прошагали назад вдоль цепочки воинов. Позади них спешили взволнованный Ффлевддур и невозмутимый карлик.
— Твой дружок скотник не выдумал ничего лучшего, как попытаться ехать впереди меня, — вызывающе сказал Эллидир, — Если бы я не вытащил его лошадь…
— Это правда? — строго спросил Гвидион, оглядывая истерзанного Тарена и его порванную и испачканную одежду.
Тарен, не собираясь отвечать, сжал губы и кивнул головой. Он заметил удивление в озленных глазах Эллидира.
— Мы не имеем права терять людей, — сказал Гвидион, — а вы рискнули сразу двумя. К сожалению, я не могу никого отправить назад. Каер Даллбен уже далеко позади. И все же я это сделаю, если такое повторится. И тебя, Эллидир, и любого другого.
Король Моргант вышел вперед.
— Это подтверждает то, чего я опасался, лорд Гвидион. Наш путь труден, даже сейчас. Представляю, как нелегко нам придется, когда мы будем отягощены захваченным Котлом Аровна. Я настаиваю на том, чтобы не возвращаться в Каер Даллбен этой дорогой. Гораздо разумнее будет принести Котел на север, в мое королевство.
