Дающий - Лоури Лоис (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗

Но вдруг она заговорила, не открывая глаз:

— Сегодня утром мы праздновали Удаление Роберто. Это было чудесно.

— Я знаю Роберто! — сказал Джонас. — Я помогал его кормить, когда был здесь в прошлый раз, пару недель назад. С ним было интересно.

Лариса распахнула глаза.

— Они рассказали всю его жизнь, прежде чем удалить. Так всегда делают. Но если честно, — заговорщицки прошептала она, — иногда эти рассказы бывают ужасно скучными. Некоторые Старые даже засыпают. Например, когда Эдну недавно удаляли, так и было. Ты знал Эдну?

Джонас помотал головой. Он не припоминал никого с таким именем.

— Разумеется, они пытались сделать так, чтобы рассказ о ее жизни звучал более значительно. То есть, конечно, — добавила она строго, — все жизни значительны. Я не говорю, что это не так. Но Эдна, бог мой! Она была Роженицей, а потом годами работала в Производстве Еды, пока не оказалась здесь. У нее даже Семейной Ячейки не было.

Лариса приподнялась, чтобы удостовериться, что ее никто не слышит.

— Мне кажется, она была не очень умной, — призналась женщина.

Джонас расхохотался. Он ополоснул ее левую руку, опустил ее обратно в воду и начал мыть Ларисе ноги. Та замурлыкала от удовольствия, когда он массировал ей ступни губкой.

— Но жизнь Роберто была прекрасной, — продолжила Лариса. — Он был Инструктором Одиннадцатилетних — ты же знаешь, как важна эта работа, и он был в Комитете Планирования. И — бог мой — не знаю, как он успел, он еще вырастил двух очень успешных детей и придумал ландшафтный дизайн Центральной Площади. Сам он, конечно, ничего не сажал.

— Теперь спина. Наклонитесь, пожалуйста, — Джонас обнял женщину, чтобы помочь ей сесть. Он взял мочалку и начал тереть ее костлявые плечи.

— Расскажите мне о празднике.

— Ну, сначала рассказывали его жизнь. Начинают всегда с этого. Потом — тост. Мы все подняли бокалы и поздравили его. Потом спели гимн. Он произнес замечательную прощальную речь. И некоторые из нас тоже сказали пару приветственных слов. Я, правда, не говорила. Я не люблю говорить на публике. Роберто был в восторге. Ты бы видел его лицо, когда его уводили!

Джонас в задумчивости почти перестал водить рукой по ее спине.

— Лариса, — спросил он. — А что на самом деле происходит во время Удаления? Куда ушел Роберто?

Она пожала плечами:

— Не знаю. Наверное, никто не знает, кроме членов Комитета. Он просто поклонился, а потом, как это всегда бывает, прошел в особую дверь в Комнате Удаления. Но какое лицо у него было! Абсолютное счастье!

Джонас улыбнулся.

— Жаль, что я этого не видел.

Лариса нахмурилась.

— Не понимаю, почему детям нельзя приходить. Мало места, я думаю. Надо бы им расширить Комнату Удаления.

— Надо предложить это Комитету. Может, они возьмут вопрос на обсуждение — пошутил Джонас, и Лариса рассмеялась.

— Точно, — фыркнула она, и Джонас помог ей вылезти из ванной.

5

Обычно по утрам, когда члены Семейной Ячейки пересказывали друг другу сны, Джонас почти ничего не говорил. Он редко видел сны. Иногда, проснувшись, он вспоминал какие-то обрывки сна, но никогда не мог сложить их воедино, чтобы получился связный рассказ. Но этим утром все было по-другому. Этот сон он помнил очень живо.

Он в задумчивости слушал, как Лили излагает длинный сон. На этот раз — страшный. Ей приснилось, что она едет на велосипеде Матери и ее ловят Охранники.

Все внимательно выслушали Лили, а потом обсудили, какое предупреждение содержится в ее сне.

— Спасибо за сон, Лили, — Джонас машинально произнес стандартную фразу и постарался сосредоточиться на рассказе Матери, которой приснилось, что ей сделали выговор за нарушение Правила, которого она не понимала.

Все вместе они решили, что этот сон — отголосок истории с тем человеком, которого наказали за повторное нарушение основных Правил.

Отец сказал, что ему ничего не приснилось.

— Гейб? — Отец посмотрел в корзинку, где малыш булькал после кормления, готовый к отправке в Воспитательный Центр.

Все засмеялись. Пересказ Снов начинается с Трех. Видели ли сны Младенцы, никто не знал.

— Джонас? — спросила Мать.

Родители всегда его спрашивали, хотя и знали, что Джонасу сны снятся редко.

— Да, я видел сон этой ночью, — Джонас нахмурился и выпрямился на стуле.

— Отлично, — сказал Отец. — Расскажи нам.

— Все было довольно расплывчато, — начал Джонас, стараясь как можно более точно воспроизвести странный сон. — Кажется, я был в ванной комнате Дома Старых.

— Ты вчера там работал, да? — спросил Отец.

Джонас кивнул.

— Но она была не такая, как обычно. Во сне была ванна. Но только одна. А в настоящей ванной комнате их полным-полно. Там было влажно и тепло. И я снял форму, но не надел халат. Грудь у меня была голая. И я вспотел, было очень жарко. И там, как и вчера, была Фиона.

— И Эшер? — спросила Мать.

Джонас помотал головой.

— Нет, только я и Фиона, больше никого. Мы стояли возле ванной. Она смеялась. А я нет. Я немного злился на нее во сне, потому что она не принимала мои слова всерьез.

— Какие слова? — спросила Лили.

Джонас уставился в тарелку. По какой-то непонятной причине он смутился.

— Кажется, я пытался убедить ее залезть в ванну.

Он замолк. Он знал, что нужно рассказать сон до конца, что он должен это сделать. Так что заставил себя перейти к самой сложной части сна.

— Я хотел, чтобы она сняла одежду и залезла в ванну, — быстро сказал Джонас. — Я хотел ее искупать. У меня в руках даже была губка. Но она не хотела. Она смеялась и говорила «нет».

Он посмотрел на родителей.

— Вот и все.

— Ты можешь описать самое сильное чувство, которое испытывал во сне? — спросил Отец.

Джонас задумался. Во сне все было нечетким и мутным, но чувства были сильными и накатывали снова, когда он об этом думал.

— Желание, — сказал он. — Я знал, что она этого не сделает. И, кажется, знал, что она не должна этого делать. Но я так сильно этого хотел. Очень сильно.

— Спасибо за сон, Джонас, — чуть погодя сказала Мать и взглянула на Отца.

— Лили, — позвал Отец. — Пора в школу. Проводишь меня до Центра? Нужно присмотреть за малышом — он крутится в корзинке и может упасть.

Джонас встал, чтобы собрать учебники. Ему показалось странным, что его сон не обсуждали и сразу перешли к благодарности. Может, родителям было так же неловко, как ему.

— Погоди, Джонас, — ласково сказала Мать. — Я дам тебе записку для Инструктора, чтобы тебе не пришлось извиняться за опоздание.

Джонас сел на место, озадаченно глядя на Мать. Он помахал Лили и Отцу, которые ушли и унесли в корзинке Гейба. Мать собрала остатки еды и поставила поднос у двери — потом его заберут Уборщики.

Наконец она села рядом с ним.

— Джонас, — улыбнулась Мать, — чувство, которое ты испытал во сне, называется Возбуждением. Мы с Отцом знали, что скоро это с тобой произойдет. Это случается со всеми. Это произошло с Отцом, когда он был в твоем возрасте. Со мной. Однажды это произойдет и с Лили. И очень часто, это начинается во сне.

Возбуждение. Он уже слышал это слово. Оно точно было в Книге Правил, но он не помнил, где именно. И время от времени оно звучало из громкоговорителей: «ВНИМАНИЕ. НАПОМИНАНИЕ. СЛЕДУЕТ СООБЩАТЬ О ВОЗБУЖДЕНИИ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ЛЕЧЕНИЕ».

Джонас всегда пропускал мимо ушей это объявление, потому что не понимал, о чем речь, и не думал, что это имеет к нему отношение. Он, как и многие другие члены коммуны, часто не обращал внимания на объявления и приказы Диктора.

— Мне надо сообщить об этом? — спросил он Мать.

Она рассмеялась:

— Ты уже это сделал, рассказав свой сон. Этого достаточно.

— А как же лечение? Диктор говорил, что должно быть лечение.

Джонас расстроился. На носу Церемония, его Церемония Двенадцатилетних, а ему придется отправляться куда-то на лечение. И все из-за какого-то дурацкого сна?