Под созвездием Ориона (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗

А ведь «Судьба барабанщика» очень актуальна! Именно сейчас! Разве мало в наши дни ребятишек, брошенных взрослыми? Сотни тысяч беспризорных обитают в люках, подвалах и на вокзалах! Разве не гибнут дети в кровавых конфликтах, в этих так называемых «горячих точках»? Разве мало случаев, когда всякие сволочи заманивают их в свои сети, как заманили брошенного Сережку добренькие «дядя» и старик Яков? И, увы, далеко не всякого хватает сил сказать себе слова маленького барабанщика: «Встань и не гнись!»

Я пишу эти строчки в мае двухтысячного года. Тимур Гайдар умер полгода назад. И я чувствую себя виноватым: наверно, не полагается спорить с тем, кого уже нет, он ведь не может возразить. Но и не написать всего этого я не мог. Потому что тогда чувствовал бы вину перед его отцом — одним из тех, кто помог мне стать человеком…

И опять хочу повторить: писать воспоминания — грустное дело. Все время приходится рассказывать о тех, кого уже нет. А про иных просто и не знаешь: живы ли? Что с ними стало?

Какова судьба у моего попутчика Вовки? У маленькой кубинской Ассоль? Даже про свою давнюю подружку Галку не знаю ничего… Да и у многих из тех, кто прошел через отряд «Каравелла», затерялись следы. Немудрено. Ведь в первом году наступающего века «Каравелле» будет сорок лет… Одно утешает — многие (я думаю, что большинство) сохранят добрую память об отряде, который носил имя Аркадия Гайдара. И о его книжках. Как и о книжках Стругацких и «странного сказочника» Грина — тех, которые они «утягивали» с полок моей домашней библиотеки и очень часто забывали возвращать. Ладно. Главное, что читали… Гайдар — это высокая романтика барабанщиков и вера в нерушимую дружбу. Стругацкие — зов далеких пространств, в которых, несмотря на все расстояния, главной ценностью остается человечность. Грин — блеск дальних морей, яркие, как заря, паруса «Секрета», благородство и бескорыстие чистых душ…

За своими томами Грина я старался следить тщательно — чтобы обязательно возвращали. Но один томик — где рассказ «Гнев отца» — не уберег.

В семьдесят пятом году мы с ребятами снимали по этому рассказу игровой фильм. Он, этот фильм, получался гораздо длиннее рассказа. В рассказе маленький Том Беринг с нетерпением ждет отца-капитана, а взрослые занудно вдалбливают мальчику, что ему достанется за все проказы и прегрешения. «Гнев отца будет ужасен!» Бедняге Тому гнев представляется кровожадным чудовищем, которого отец привезет из дальних стран. И в конце концов мальчишка палит из попавшего под руку пистолета в фигуру страшного заморского божества, обнаруженную среди отцовского багажа… А фильм оказался о другом.

Получилась история про одинокого «завоспитанного» тетушками восьмилетнего мальчишку, про его тоску об отце. Про отчаянную попытку приблизить отцовское возвращение. В одиночестве Тома было что-то от одиночества барабанщика Сережки, насильно разлученного отцом. И его выстрел из двухстволки по уродливой дикарской маске был сродни Сережкиному выстрелу по шпионам — этакий отчаянный акт освобождения от своей неприкаянности, от несправедливости, от вины…

Любимец отряда Геночка Хабибрахманов — этакое ясноглазое белокурое существо с удивительно интеллигентной натурой — сыграл маленького Тома, будто песню спел. Кажется, порой он забывал, что на самом деле он — Геночка, Генка, а не Том. А еще звенела в нем струнка храброго барабанщика, каковым он и был по правде, в «Каравелле».

Мы снимали, как однажды Геночка-Том, доведенный «до ручки» тетушками и печалью, написал отцу письмо, вложил его в бутылку и отправился в дальнее путешествие к большой реке, чтобы бросить бутылку с посланием в воды, бегущие к океану. Там, в океане, моряки обязательно выловят письмо и отдадут капитану Берингу!

Путешествие было нелегким. Том пробивался через лесные дебри, обдирал колени на скалах, переходил вброд горные речки. Всякой такой природы было полным полно на окраине Свердловска, у поселка Уктус, где в боях с местной «общественностью» много лет подряд отстаивал свою штаб-квартиру отряд «Каравелла». Том доблестно преодолевал все препятствия и опасности. И, кстати, главной опасностью оказалась не дикая природа, а два деревенских хулигана, решивших, что прямо им в руки спешит легкая добыча — хрупкое городское дитя в неуклюжих охотничьих сапогах, которые Том позаимствовал для похода у дядюшки.

Хулиганы не знали, что это не просто Том, а еще и несгибаемый барабанщик в душе. Схватка была короткой. Правда в разгар съемок — как всегда в таких случаях (это просто закон!) — влезли под объектив непрошеные зрители. Две тетки с корзинами бросились защищать от юных разбойников ребенка в матросском костюмчике — такого беззащитного и такого милого (несмотря на бахилы).

— Шпана проклятая! Мы сейчас милицию…

Теток успокоили и показали дорогу, по которой они должны идти от съемочной площадки. А Том, направив на обалдевших хулиганов рогатку, отобрал у них для себя штаны и рубаху — чтобы лучше вписаться в окружающую среду и меньше вызывать подозрений у встречных… И он добрался до реки. И бросил бутылку. И, вернувшись домой, прямо в сапогах и рубище, завалился на кружевную постель (представляете реакцию его милых тетушек?).

А бутылка плыла, и — фантастика есть фантастика, Грин есть Грин (хотя в его рассказе и нет эпизода с путешествием и бутылкой) — ее выловили в море рыбаки и доставили на баркентину капитана Беринга. И капитан мгновенно приказал изменить курс…

Кадры с настоящей баркентиной взяли из отрядной кинохроники про поездку в Ригу. Но тропическим городом, где стояло это судно, стала Гавана — с моих кинопленок, которых я множество «накрутил» на Кубе. Могучий прибой штурмует там каменную набережную, вдоль которой выстроились белые небоскребы… А распущенные великолепные паруса океанского корабля мы взяли с кинолент моего друга Евгения Ивановича Пинаева — в шестьдесят седьмом году он плавал на барке «Крузенштерн» и поснимал на нем немало. Особенно в Севастополе, где судно участвовало в съемках фильма о Грине — «Рыцарь мечты»…

Вот видите, два моих «гриновских» города — Севастополь и Гавана — весьма органично вошли в монтаж нашего кино. Был и третий такой город. Его олицетворял я сам — уроженец Тюмени. И, увы, это, по-моему, была одна из самых заметных неудач фильма. Я, из-за большой нехватки взрослых исполнителей, изображал там капитана Беринга. В актерских талантах, мне было далеко до Геночки Хабибрахманова. К счастью, роль оказалась очень короткой и не сильно испортила фильм…

Во время всей этой съемочной суеты у меня и потерялся пятый том собрания сочинений Грина — тот, в который мы часто заглядывали, чтобы проверить: не слишком ли нарушаем авторскую тональность [1]. Но я не жалею, фильм стоил того. К тому же, сейчас на моей полке стоит другой шеститомник — черный, с позолотой. Насколько мне известно, это наиболее полное гриновское собрание. В первом томе, на обороте форзаца, надпись: «Славе с самыми добрыми пожеланиями на 1994-й от семейства Бугровых! В. Бугров. 22.XII.93.»

Мой друг Витя Бугров — составитель и редактор этого шеститомника. Не зря он в студенческие годы собирал материалы про Грина! (А ответственный за выпуск — Геннадий Ходжаев, один из выросших барабанщиков «Каравеллы»). Я от души радовался подарку, не ведая, что девяносто четвертый год станет для Виталия Бугрова последним. (Писать воспоминания — грустное дело).

Киноверсия «Гнева отца», кстати, Виталию понравилась.

…Боюсь, что я сейчас весьма идеализирую наше кинотворчество того времени. Едва ли этот фильм — снятый крошечной, как мыльница, кинокамерой на узенькую пленку, неозвученный, с перекошенными титрами — вызвал бы какие-то особые эмоции у посторонних зрителей. Но мы тогда жили этой кинокартиной и порой окунались в мир Александра Грина с головой.

Я и сейчас окунаюсь в него, когда прокручиваю записанную на видеокассету поцарапанную черно-белую киноленту, которой уже четверть века. Словно ухожу в иное пространство…