Аксель, Кри и Белая Маска - Саксон Леонид (книга регистрации .txt) 📗
— «Словно его растерзали на Пятом Ярусе», — подсказал Аксель. И, хотя его тоже подмывало спросить, почему «словно», он лишь плотно сжал губы. Титир одобрительно глянул на него, явно видя его немую борьбу насквозь, и продолжал:
— Я принадлежу к тем немногим, которые знают правду. Штрой пощадил Кья. Слишком уж гениальным исполнителем тот был! Больше того, если бы покопаться в Чёрном Кодексе… — тут он опять явно прикусил язык и опасливо глянул на детей, но те, умудрённые опытом, сидели тихо, как мышки, — …если бы вникнуть в волшебные законы, говорю, то можно было бы, пожалуй, доказать, что Кья не заслуживает казни: начальство-то в тот момент всё-таки отсутствовало, и формальные причины бояться такого эксперимента — тоже. Но Штрой не стал церемониться. Тело Кья было сброшено на Пятый Ярус и растерзано духами-палачами, о чём объявили повсеместно — в назидание нижестоящим. Однако мозг его, голос и память не были заключены в один из кристаллов Четвёртого Яруса, где живут Хранители Страха. Не понадобились никакие посмертные пытки — в которых эти Хранители, поверьте, знают толк, — чтобы заставить казнённого помогать нам и после гибели его тела. Штрой тайно заключил мозг, голос и память Кья — или, как мы выражаемся, Посмертную Триаду, — в тело одного из подопытных существ, и он превратился в нечто среднее между духом и животным…Вам это никого не напоминает?
Аксель, Кри и Дженни переглянулись, а затем последняя — хотя она никогда не видела страшной сцены в Главной Диспетчерской, да и многого другого, — тихо ответила:
— Белую Маску…
— Верно. По-видимому, уже тогда мысль Штроя работала в интересующем нас направлении. Но магическая операция, которой подвергся Кья, была, как вы понимаете, куда проще…Молчать! — гаркнул он, и во рту у Дженни тоже очутился фунтик сладкой бумаги, который она, не моргнув ресницей, спокойно съела, продолжая слушать. — Отлично…Вам сильно не хватает дисциплины духов, мне кажется. Ну ничего, старый Титир возьмёт вас под своё крылышко! — И он блаженно возвёл глаза к потолку, словно предвкушая, как он вышколит своих слушателей в ближайшие дни. Но то, что у Фибаха или Штроя вызвало бы в детях лишь раздражение или ненависть, они охотно простили этой странной, чудаковатой помеси духа, книги и человека, и лишь переглянулись с улыбкой.
— Итак! По-настоящему о Белой Маске мы поговорим завтра. Вам надо отдохнуть, прийти в себя, переварить пирожные и впечатления, а я, учёный барсук, удостоверюсь, что вокруг моей норы всё «чисто» и тоже переварю первые мысли о вас. Но закончим всё же по поводу вашей безопасности…Представляете, как теперешний Кья ненавидит людей? Из-за них он потерял всё — власть, привычную жизнь и даже собственную шкуру! А хитрый Штрой ещё подогрел эту ненависть, заставив его посвятить себя этим самым людям…
— Как это? — забывшись, вымолвил Аксель — и тут же один из его листков для записей, оторвавшись от остальных, залепил ему рот сладким кляпом.
— А вот так! — сказал Титир, хлопнув по столу ладонью. — Если прежде Кья возглавлял всю разведку — внутреннюю, внешнюю и дальнего космоса — то сейчас он вообще не имеет права заниматься духами. Официально он мёртв — какие же тут могут быть духи? Он должен работать лишь с низшими существами покорённых миров. Правда, власть его в этой области стала ещё больше, чем была: ни один Главный Диспетчер не смеет возражать Мертвецу (одно из его прозвищ), когда речь идёт, к примеру, о «человечках». Никто не знает людей лучше, чем Кья, — даже мы, Библиотекари. И даже сам Штрой…
— Но Штрой ведь бывший человек! — поразилась Кри, за что тут же была «запечатана».
— Следующая бумажка будет настоящей! — предупредил Титир. — После пирожных-то, а?..Видите ли, Штрой к нам наведывается редко. В списке низших существ «человечки» занимают весьма почётное место, но стратегически ваша планета не стоит ничего. Тихая заводь, захолустье…почему мы и устроили здесь хозяйственные службы. Примерно как задний двор пансиона «Мирамар», чтоб вам было понятнее. Короче, наш господин обычно отсутствует столетиями, а ведь и ваш мир меняется, что ни говори! Зато Кья то и дело здесь. И каждый раз, когда Штрой приезжает, Кья встречает его грудой новостей и очередным проектом уничтожения человечества в течение суток, за что неизменно получает поощрение. Но самая страстная его мечта — увидеть людей мёртвыми — увы, всё откладывается, ибо проекты эти всегда так или иначе угрожают сохранности наземного волшебного поля…Впрочем, вас сейчас касается другое: на Сан Антонио именно ему поручено подобраться к вам поближе. Можете говорить!
Воцарилось гнетущее молчание.
— Так это он сбросил на нас сосну? — мрачно сказал наконец Аксель.
— Очень может быть…Но это-то мелочь, а интересно то, ЗАЧЕМ он так поступил? — глубокомысленно вздохнул Титир.
— Мелочь?! Ну, знаете! — возмутилась Кри. — Видели бы вы сами…
Что-то блеснуло перед её изумлёнными очами, и Плоский Библиотекарь исчез. Вместо него в кресле сидел довольный и жизнерадостный Луперсио, почёсывая небритый подбородок и распространяя вокруг ароматы бензина, лука и дешёвого вина.
— Лук — утром, кофе — днём, вино — вечером! Я бог разумных пропорций. Но могут быть и перестановки, сеньоры, — дыша перегаром, сообщил он. — Я поставил Мадонне и всем апостолам свечки за наше чудесное спасение, и теперь мой «ситроен», как олень, понесётся по горным кручам навстречу жизни и смерти — только позвоните! А эта сосна — забудьте вы её, гнилую стерву, ну что в ней хорошего?
Аксель и Кри молча разглядывали эту самодовольную, лоснящуюся от пота физиономию, а затем, не сговариваясь, дружно зааплодировали. Через секунду к ним присоединилась потрясённая Дженни, и Луперсио с царственным кивком исчез, уступив место Плоскому Библиотекарю.
— Значит, вы везли нас из аэропорта… — восхищённо помотал головой Аксель. — Здорово! Вы… замечательный артист! Скажи, Кри!
— Ну, это, конечно, сильно сказано, но, в общем, ты умеешь подметить суть там, где другие видят второстепенное, — скромно вздохнул Титир. — Я ведь тоже не первый день занимаюсь людьми. А вас изучал специально. В Мюнхен ездил, между прочим, да-да…Помнишь Хайке, приятельницу Шворка, которая тебе звонила? Так это тоже был я. Мне захотелось услышать твой голос. Стариковское любопытство, что поделаешь…Хорошо, что у меня нет спесивого презрения к человеческой технике, столь типичного для среднего духа.
Аксель нервно потёр подбородок, не справляясь с лавиной информации — да какой информации! Кри ошалело хлопала глазами. Тогда инициативу взяла в свои руки Дженни, которая при случае могла сравниться хладнокровием с Отто Хофом:
— Вы и нас с папой везли, спасибо. Но зачем? И вообще, нельзя ли начать с начала? Кто и для чего заманил нас на этот остров — Штрой или Франадем?
— А как вы сами думаете? — ответил Титир, обращаясь ко всем сразу.
— Франадем, — сказала та же Дженни, не колеблясь. — Да, я могла не спрашивать. Штрой же, наоборот, спит и видит, чтоб мы были подальше от Сан Антонио. Вот и роняет сосны на голову…Но вопрос «зачем мы здесь?» остаётся открытым.
— И пусть остаётся! — подхватил Титир. — Я и так сказал вам слишком много…Так что про кресты всякие можете и впрямь не спрашивать — не отвечу. Думайте, работайте, ищите! Ну, а сейчас — на боковую…
— Нет уж, постойте! — взвился Аксель. — Вы не сказали нам, почему вы сперва изучали нас, а потом притворялись таксистом! И ещё — где прячется этот самый Кья. Вы сами задали вопрос, почему он сбросил на нас сосну. Задали, но не ответили!
— Где прячется Кья — об этом не может быть и речи! Это уже прямая помощь. Хватит с вас и того, что вы знаете теперь, где прячусь я. Почему я выдавал себя за Луперсио? Ну, я ведь знал, что мне предстоит с вами работать. А я люблю составить личное впечатление…Мне и самого Луперсио пришлось поизучать для начала, и даже вникнуть в проблемы телефонной связи: к примеру, чтоб звонок настоящему «таксисте», который сделал ваш отец из пансиона, прозвенел не у него, а здесь, у меня. Но, в отличие от противника, мы не ставили задачи круглосуточного наблюдения за вами — сотрудничество должно быть добровольным. Так что, кроме меня, от Франадема на Сан Антонио никого нет. Дарю вам и эту информацию!
