Пропавшие в Бермудии - Слаповский Алексей Иванович (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Ник, конечно, лукавил. Шнурок он, может, завязал бы – после того как наступил бы на него, а вот насчет руки вымыть и причесаться без напоминания, это вряд ли.
Через несколько минут он вернулся.
Во время обеда Настя сделала ему еще несколько замечаний: не разговаривать с набитым ртом, не чавкать, не сопеть, не вытирать рот ладонью, а нос пальцами… Она говорила мягко, но настойчиво, а Ник становился все угрюмее.
– Совсем ты дикий стал! – сокрушалась Настя и погладила Ника по голове (чего он терпеть не мог). – Ну, ничего, теперь я тебя ни на шаг не отпущу! Раз уж нашлись, то не потеряемся!
И Ник тут же исчез.
Он оказался на лужайке возле школы, под раскидистым деревом – удачно попал к окончанию занятий. Он немедленно углубился в игру.
Роджер в это время ходил по двору, занимаясь привычным делом: просил то Томаса-Командира, то Сэма-Спорщика, то кого-нибудь еще из сильных воображелателей представить гамбургер, или воздушную кукурузу, или бутылку воды.
– Хотел тебя попросить, – подходил он, например, к Томасу, – да ты, наверно, не сумеешь…
– Смотря что!
– Да нет, не сумеешь.
– Сумею! Только скажи – что?
– Да ладно, не надо. Ты не сможешь и расстроишься.
– Я не расстроюсь, потому что смогу!
Так Роджер доводил Томаса или Сэма до состояния, когда они готовы были воображелать что угодно. Причем знали же, на какую удочку их ловит Роджер, но неизменно попадались.
Роджер подошел к Нику. Подбежала к Нику и Глючка. Глючку Ник погладил, а на Роджера даже не взглянул.
– Он меня все-таки поймал, – сказал Роджер. – И так всыпал, что… Показать?
– Обойдусь.
– Ему понравилось, сказал, что будет теперь драть меня каждый день. Ты у него вырвал линьки, вот он и разозлился. Только не подумай, что я на дружбу напрашиваюсь. Не очень-то и надо. Но он меня до смерти теперь запорет, это точно. Ты слышишь?
– Не мешай! – пальцы Ника сноровисто работали, расправляясь с врагами.
А Настя, обомлевшая от неожиданности, поняла свою ошибку.
Дура я, дура! отругала она себя мысленно. Разве можно так говорить: ни на шаг не отпущу! Естественно, Ник испугался и захотел избавиться от такой участи. И пожелал опять пропасть – и пропал!
В это время Ник, удачно подстреливший официантку, услышал от нее: «Что ты наделал, меня послали быть твоей помощницей!» Ошибся, значит. Придется пройти уровень заново. Тут он подумал, что жестоко поступил с мамой. Да, она ведет себя неправильно, потому что так не делают: столько сына не видела, а начинает сразу нотации читать! Но он тоже не маленький ребенок, должен относиться снисходительно к ошибкам взрослых. И это мама все-таки, а не кто-нибудь. Нику стало не то чтобы стыдно, но не по себе.
И он опять оказался в оазисе, в ресторане.
– Ник! – обрадовалась Настя. – Всё, всё, я молчу, больше ничего не буду говорить, только не исчезай, пожалуйста! Хочешь еще что-нибудь?
– Да нет, спасибо.
– Ну и хорошо.
Несколько минут они сидели молча. Настя боялась неосторожным словом задеть Ника, а Ник хотел продолжить игру, но почему-то медлил.
– Может, ты поиграть хочешь? – спросила Настя.
– Ладно, поиграю, – согласился Ник.
Они пошли к ручью, Ник сел над водой и занялся игрой, а Настя смотрела на него и размышляла.
Что же это за мир такой, думала она, где все исчезают и появляются когда попало? И как это обидно: ты хочешь кого-то видеть, а он тебя не хочет! Или хочет, но в другое время. Но я-то ведь хочу видеть детей постоянно! Почему Вик не появляется, неужели он ни разу не захотел меня увидеть?
Тут как раз на берегу рядом с Ником появился Вик.
Секунду назад он был в другом месте – после футбола школьники, отдыхая, плескались в бассейне и загорали, а Вик, терзаемый желанием найти выход, начал расспрашивать товарищей, какие способы они пробовали, чтобы вернуться.
Оказалось, чего только не предпринимали – и у каждого была своя теория.
Крошка Жун Фен со своим математическим умом полагала, что пространство Бермудии – что-то вроде ленты Мебиуса, поэтому физически перемещаться бесполезно – будешь все время на одной стороне ленты.
(Вик заметил, что в таком случае надо было бы найти, где край ленты и просто перелезть на другую сторону).
Умник Жень Чжао считал, что Бермудия – суперкомпьютер, в котором произошел сбой системы, и надо искать, где этот сбой.
(Вик заметил, что это хорошо бы – если б знать, где у этого компьютера процессор, где жесткий диск, какой тут софт – и тому подобное.)
Мечтатель и поэт Янг Ли высказал идею, что пространство Бермудии родилось случайно – так, как рождаются стихи. Поэтому нужно просто бродить и ждать, когда случайно окажешься в другом мире.
(Вик заметил, что с таким же успехом можно сидеть на месте и ждать, когда эта самая случайность случится сама собой.)
Хозяйственная Ли Чен рассудила, что наперекор меняющейся Бермудии нужно пытаться строить что-нибудь постоянное. Один дом, другой, третий. Как в нормальном мире. Бермудия не выдержит и начнет тоже подстраиваться. Потому что давно известно: если у двоих хозяев во дворе чисто, то третий, хоть и неряха, не выдержит и тоже приберется.
(Вик заметил, что неряха может поступить иначе – намусорить в соседних дворах. Или просто не обратить внимания.)
Воздухоплаватель Патрик предложил построить ракету. У ракеты высокая скорость, она может пробить небо Бермудии и выйти в открытый космос, а уже оттуда вернуться на землю. Нормальную землю. О том, что Роджер пытался это сделать, Патрик не знал.
(Вик заметил, что на ракете всех жителей Бермудии не вывезешь. К тому же он не удивится, если, приземлившись, ракета окажется все в той же Бермудии.)
Худышка Мойра была сторонницей распространенного убеждения, что все зависит от желания людей, надо только придумать способ, как людей объединить.
(Вик заметил, что все и так объединились – одни вокруг ПТКХО, другие вокруг ПТКХВ. Но при этом никто толком не знает, чего он хочет на самом деле.)
– Кстати, а опрос проводили? – поинтересовался Вик.
– ЦРУ постоянно проводит.
– Нет, а сами? Чтобы понять, кто есть кто?
Все переглянулась. Эта простая мысль не приходила им в голову.
Но почему не приходила, если она такая простая?
Умник Жень Чжао догадался первым:
– Всех не опросишь, тут все-таки полторы тысячи людей живет. Примерно.
– Ну и что? Опросить не полторы тысячи, а полтораста. Будет погрешность, но не очень большая. А начать с родных и близких.
И тут, сказав о родных и близких, Вик вспомнил маму.
Поэтому и оказался в оазисе.
Он, конечно, обрадовался, но не так бурно, как Ник: помнил о своем умении сохранять выдержку в любых ситуациях.
Мама тискала его и целовала, как и Ника.
Вик терпел.
А Ник во все глаза смотрел, как Настя ни с того ни с сего вскочила и начала обнимать воздух, и даже испугался, не сошла ли она с ума:
– Чего это ты, мам? – спросил он.
– Как что? Ты не видишь? Это же Вик!
Ник, как мы понимаем, не видел Вика и не мог его видеть. Как и Вик Ника. Но, само собой, они не хотели говорить об этом Насте, чтобы не пугать ее.
– Мальчики, вы что? – Настя переводила взгляд с Вика на Ника. – Вы не рады друг другу?
– Привет, Вик! – Ник помахал рукой туда, где, по его предположению, находился Вик – слева от мамы.
Но та, когда обнимала его, закружила и затормошила Вика так, что он теперь оказался справа.
– Ты плохо видишь? – встревожилась Настя, прижимая к себе Вика.
Ник по этому ее движению понял местонахождение брата и скорректировал помахивание руки и улыбку:
– Привет, Вик!
– А ты почему не поздороваешься? – спросила Настя Вика.
Вик махнул рукой в ту сторону, куда обращалась Настя, говоря с невидимым Ником:
– Привет!
– Вы поссорились? – спросила Настя. – Когда это вы успели?
