Колдовская музыка - Кобербёль Лине (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Оставались считанные секунды до предпоследнего номера. Какой-то мальчишеский ансамбль, называющий себя «Огнецветы». Довольно заурядное вступление на басах, потом…
Я удивленно подалась вперед.
– Что это?
Звук был, как… я не знаю. Не знаю, как его назвать. Если бы гитара была живой, если бы могла двигаться и петь, то она звучала бы примерно так же. Звук проник в мою плоть, под кожу, прямо в сердце. Кристально чистый. Такой близкий, как будто между нами нет никакого расстояния.
Пел их гитарист. Я сидела, уставившись на экран, и не могла ни на миг отвести от него глаз. Не то чтобы он был очень красив. Волосы у него были темно-каштановые, не по моде длинноватые. Лицо узкое, фигура чересчур худая. Но музыка… Она была не из этого мира. Не походила ни на что, слышанное мною до сих пор. Я словно воочию видела место, о котором он поет. Прекрасное, залитое лунным светом, невообразимо далекое. Высокие деревья, серебристые яркие звезды высоко в небе… Кто-то слушает и улыбается – это девушка с длинными шелковистыми волосами… У меня на глазах выступили слезы, и вдруг все яркие огни, экраны мониторов, деловитые люди исчезли, уплыли куда-то вдаль, и осталось только поле, и деревья, и девушка… и Кид, и в его серых глазах была такая тоска, что у меня разрывалось сердце…
Кид… Откуда я узнала, что его так зовут? Никто не говорил мне, но это неважно. Это звучало в его музыке. Услышать его музыку – все равно что узнать его самого.
Когда угасли последние призрачные аккорды, в зрительном зале повисла гробовая тишина. Люди застыли неподвижно, будто в трансе. Я прекрасно понимала, что они чувствуют. Мне хотелось, чтобы он сыграл еще раз. Так хотелось, что я не могла шелохнуться.
Потом началось что-то невообразимое. Зрители повскакивали с мест, принялись карабкаться на кресла, толкаться в проходах. Всем хотелось прорваться ближе к сцене. Никто не хлопал, все только вопили, требуя, чтобы их кумиры выступили еще раз. Но неумолимая техника уже увезла Кида и «Огнецветов» со сцены на такой же платформе, как наша, и вместо них перед публикой предстали две девушки-близняшки в одинаковых синих костюмах и ковбойских шляпах с блестками – последний номер вечера.
Конферансье безуспешно пытался вернуть праздник в нужное русло:
– А теперь, дорогие гости, сядем на места и поприветствуем группу «Поющие близнецы»… – Но толпа его не слушала. «Поющие близнецы» дрожали от страха. Я бы на их месте тоже испугалась. Когда шестеро или семеро фанатов прорвались мимо охранников и начали карабкаться на сцену, девочки бросились бежать, подхватив гитары.
– Верните их сюда, – орал в радиотелефон высокий мужчина в нарядном костюме. – Плевать на программу, пусть они вернутся, а то эти психи разнесут весь зал!
Видимо, кто-то послушался его приказа. Через минуту платформа снова вынесла Кида и его ансамблю к публике.
– Прошу вас, – проговорил Кид в микрофон тихо и неуверенно. – Пожалуйста, притихните на минутку.
Как ни странно, ему повиновались.
– Кажется… кажется, мы выиграли. Снова крики и аплодисменты, но на этот раз более спокойные. Всем хотелось услышать, что он скажет.
– Поэтому я подумал… может быть, вам хочется послушать нашу песню еще раз?
Вряд ли кто-нибудь спрашивал мнения жюри. На это не хватило времени. Но неважно – «Огнецветы» положили нас на обе лопатки, и мы это знали. Почему же никто не слыхал о них раньше? Любая уважающая себя компания звукозаписи, получив их демонстрационный диск, через две секунды заключила бы с ними контракт.
Но вскоре я перестала думать о жюри, наградах и контрактах. Песня «Отныне и навек» заполонила мое сердце, душу, разум, я могла только слушать – и больше ничего.
В машине по дороге домой я сидела притихшая.
– Жалеешь, что не выиграла? – спросил папа. – Сама понимаешь, шансов было мало. Не всегда удается побеждать.
– Знаю.
– А эти… «Самоцветы» были очень хороши.
– «Огнецветы», папа.
– Какая разница. Музыка не в моем вкусе, но играли неплохо,
– Они были чудесны!
– Ладно, пусть чудесны. Не стыдно проиграть тому, кто делает свое дело лучше тебя.
– Да.
И нельзя сказать, что мы проиграли. На самом деле я и не рассчитывала победить, просто не хотелось провалиться с громким треском. И, благодаря Каре и остальным, мы не провалились.
Нет, притихла я не поэтому. Мне было грустно и немного страшно оттого, что в толпе за кулисами я мимоходом увидела лицо Кида. Остальные четверо «Огнецветов» вели себя так, как и положено малоизвестному ансамблю, заключившему свой первый контракт: орали и хохотали как сумасшедшие, радостно принимали хлопки по спине от улыбчивого Ала Гатора, хорошо понимающего, к кому стоит вовремя подмазаться.
Но Кид…
Он все еще не выпускал из рук гитару, сжимал ее, как будто хотел отгородиться от остального мира. А в его серых глазах, широко распахнутых и серьезных, не было счастья. Только печаль, глубокая, неимоверная печаль и растерянность…
Глава 3
Безумие
Огнецветомания затопила Хитерфилд как лавина. Минуту назад никто не слышал об этом ансамбле. И вдруг он появился везде – по радио, в утренних новостях, в музыкальных магазинах, на плакатах. Больше никто не приклеивал на внутренние дверцы шкафчиков портреты Лайзы Т. Никто не носил футболки с изображениями «Космического Джема». Повсюду были только «Огнецветы».
Даже мои подруги-волшебницы не устояли.
– Эй, Корнелия! Не забудь ключи! – Я взяла их со столика в кафетерии и протянула ей.
– Ах да, спасибо… – проговорила она и подозрительно быстро потянулась за ними.
Я отдернула руку и повнимательнее всмотрелась в добычу. На круглом пластиковом брелоке красовалось лицо Кида.
– Ага, вот оно что! – воскликнула я. – Еще одна жертва заразной болезни! Несчастная девочка поражена страшным Огнецветным Безумием!
– Замолкни, – с трудом выговорила Корнелия. – Дай сюда!
Разумеется, я отдала ей брелок. Почти сразу. Ей пришлось только четыре раза пробежаться за мной вокруг стола. Когда она догнала меня, я успела открыть, что брелок таил в себе еще один секрет: если нажать на него, он наигрывал мелодию «Отныне и навек».
– Вот это здорово! – заявила я, переводя дыхание. Надо было погонять ее подольше. Щеки Корнелии пылали огнем.
– Я купила его на распродаже, – выдавила она. – Потому что он был совсем дешевый.
– Да, конечно. Не сомневаюсь!
– Тебе ли говорить! Думаешь, я не знаю, чей портрет ты приклеила изнутри на обложку дневника?
Настала моя очередь покраснеть.
– Это совсем другое дело. Я купила его потому…
– Потому что он дешевый?
– Нет, потому что… – Потому что на фотографии с автографом у Кида был такой же взгляд, печальный, потерянный. Но я не могла этого сказать. – Ну и что, если мне нравится его музыка? Разве это преступление?
Дальше стало хуже. Брелоки и подписанные фотографии были только началом. Вскоре все одевались и стриглись как «Огнецветы», а мальчишки приохотились таскать с собой дешевые пластиковые копии знаменитой гитары Кида. Временами казалось, что коридоры Шеффилдской школы населены двойниками Кида. Почему это произошло так быстро? Торговля всеми этими штучками разрасталась на глазах. И люди брали их нарасхват. Неудивительно, что улыбка Ала Гатора, когда он мелькал в выпусках новостей, становилась все шире и шире.
Многие мои однокашники бродили с отсутствующим видом, напевая про себя «Отныне и навек». С наушниками или без них. Прошел слух, что одного мальчика из Шеффилдской школы поймали в магазине на краже, потому что у него не хватало денег на новый альбом «Огнецветов», без которого он жить не мог. Две девчонки подрались из-за подписанной куртки Кида, и обеих исключили из школы на две недели.
