Открытие - Хольбайн Вольфганг (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— Значит ли это, что нас тут всего двое?
— Не совсем, — ответил Ганвас уклончиво. — Точнее говоря… Ваш дракон ведь снова улетит обратно в Горивинн, не так ли?
— Да, но…
— Вы не будете возражать, если я полечу с ним? — спросил Ганвас. — Дорога в Горивинн дальняя, а вашему дракону не составит труда довезти меня на своей спине?
— Я не возражаю, — ответил Фемистокл. — Но…
Но продолжения беседы не последовало. Ганвас разбежался и одним прыжком взлетел на спину дракона.
— Большое спасибо, профессор Фемистокл, — прокричал он. — Я желаю вам счастья!
И прежде чем Фемистокл успел вымолвить хоть слово, Рангариг расправил огромные крылья и прямо с места поднялся в воздух. Фемистокл растерянно смотрел вслед дракону до тех пор, пока тот не превратился в крошечную быстро тающую золотую искорку.
Он обернулся и беспомощно оглядел собравшихся студентов. Все эти эльфы, драконы, единороги и другие сказочные существа улыбались ему, полные надежд и ожидания. Но вдруг он засомневался, на самом ли деле они ему улыбаются. На некоторых лицах были скорее ухмылки.
Фемистокл набрал в лёгкие воздуха. Весело, нечего сказать. Ему надо немедленно сделать что-то такое, чтобы с самого начала внести ясность в их взаимоотношения: всё это сборище шалопаев должно осознать, что к нему следует относиться с почтением.
В конце-то концов — волшебник он или нет?
Фемистокл задумчиво повернулся и оглядел сломанные ворота. Ганвас, кажется, говорил, что замку требуется некоторый ремонт?
Отступив на несколько шагов, он поднял руки и пробормотал заклинание. Упавшая створка ворот затряслась, другая медленно начала закрываться.
И тут Фемистоклу пришлось совершить такой прыжок в сторону, на какой способен только чародей. Потому что в этот миг вторая половина ворот со скрежетом сорвалась с петель и, со страшным грохотом рухнув на землю, раскололась на куски.
Заколдованный лес
— Хорошенькое начало. Вот уж действительно, — кипятилась Ребекка. Именно так она и представляла себе прибытие в этот интернат «суперлюкс». Ха, ха, ха…
Началось с того, что не было прямого железнодорожного сообщения с Драгенталем: надо было сделать три пересадки. Дополнительный автобус, само собой, опоздал, и ей пришлось почти полчаса просидеть в изнуряющем августовском пекле на куче чемоданов и саквояжей, в которых лежали её вещи.
Но она здесь была не одна. На узком старинном перроне такого же старинного вокзала, будто возникшего из чёрно-белого фильма, сидели ещё трое: два мальчика и одна девочка в дорогой одежде, с коротко остриженными рыжими волосами. Она издали рассматривала Ребекку с такой враждебностью, будто именно она во всём виновата. Мальчишки производили более приятное впечатление, по крайней мере одеты были нормально. Все они почему-то держались поодаль друг от друга, и никто ни с кем даже не пытался заговорить. Хотя они были, так сказать, «товарищами по несчастью».
Ничто не изменилось, даже когда после невыносимого ожидания наконец появился дребезжащий микроавтобус. На его дверцах не слишком умело был нарисован дракон, внизу виднелась надпись «Частная школа Драгенталь», а также номер телефона и электронный адрес, по всей видимости, приписанный гораздо позже. Седовласый старик, одетый в грубые шерстяные штаны, сапоги и плотную чёрную фуфайку, словно на дворе была суровая зима, а не разгар лета, выйдя из кабины, обвёл всех по очереди пронзительным и — как показалось Ребекке — недоверчивым взглядом. Затем кряхтя забросил их поклажу в автобус и нетерпеливым жестом пригласил забраться внутрь. За всё это время он не проронил ни слова.
В автобусе было восемь мест, и на четырёх из них лежал багаж, добрая половина которого принадлежала Ребекке. Поэтому пришлось впятером тесниться на оставшихся сиденьях. Рыжая девчонка сразу уселась на место рядом с водителем, будто это подразумевалось само собой, — отчего показалась Ребекке ещё более противной. Но Ребекка сдержалась: сегодня был всего лишь первый день года, который они вынуждены провести вместе. Глупо затевать ссору именно сейчас.
Рыжая, видно, была другого мнения: едва захлопнув за собой дверь, она обернулась и смерила долгим презрительным взглядом сначала обоих мальчиков, потом поклажу на задних сиденьях и наконец Ребекку.
— Там, сзади, было бы сидеть гораздо удобнее, если бы кое-кто не притащил с собой из дома всё своё барахло, — сказала она.
— Да, — отозвалась Ребекка. — Мне тоже приятно познакомиться с вами. Кстати, меня зовут Ребекка. — Концовку реплики, заготовленной в ответ на замечание, она проглотила. Всё-таки в словах Рыжей была доля правды…
— Том, — представился старший мальчик.
Другой лишь наморщил лоб и промолчал, а Рыжая разглядывала Ребекку, размышляя, удостоить ли её ответом. Наконец, задрав кверху нос, она процедила:
— Моё имя — Саманта фон Таль. И не вздумайте называть меня «Сэм» или «Сэмми», а то вам не поздоровится!
Ребекка хотела отбрить задаваку, но её опередил Том:
— Не волнуйтесь, Ваша светлость, — усмехнулся он. — Мы будем относиться к Вашей милости с надлежащим почтением.
Саманта нахмурилась, но тут её внимание отвлёк водитель, с такой силой захлопнувший дверцу, что автобус тряхнуло.
— Не ссорьтесь! — пробурчал он. — Коли есть охота, поругаетесь потом в школе. А мне сейчас надо сосредоточиться на дороге.
Саманта хотела было нагрубить водителю, но пожала плечами и, отвернувшись, стала смотреть на дорогу. Но успела бросить на Ребекку взгляд, означавший: разговор ещё не окончен, можешь не сомневаться.
Ребекка едва сдержала вздох. Ничего себе начало. Оставалось только надеяться, что комната госпожи фон Таль будет в другом конце интерната…
Мотор, закашлявшись, завёлся только с четвёртой попытки, и старый драндулет тронулся в путь. Том поморщился, будто откусил кусок лимона, и ободряюще улыбнулся Ребекке. Другой мальчик, до сих пор так и не назвавший своего имени, упорно хранил молчание.
Они проехали вокзал, а спустя совсем немного времени и весь городок, состоявший лишь из горстки домов да церквушки. Если бы настроение Ребекки было чуть лучше, местность бы ей наверняка понравилась: дома были хоть и старыми, но ухоженными. Но настроение было хуже некуда, поэтому она выискивала что-нибудь неприятное.
Всему виной была не только изнурительная дорога или неудачное прибытие. Она до последнего момента пыталась отговорить родителей от затеи с интернатом, но ничего не вышло. В самый последний вечер они поссорились и сегодня утром прощались в довольно подавленном настроении. Ребекка очень сожалела об этом и сейчас испытывала угрызения совести. Но теперь родители уже сидели в самолёте, летящем в Америку, и до встречи с ними оставался целый год.
Микроавтобус миновал городок и пыхтя пробирался вверх по склону. Вдали возвышались неясные силуэты гор, у подножья которых находился интернат — изумительный вид, который любого другого заставил бы ахнуть от восторга. Но у Ребекки было такое чувство, что они приближаются к краю света.
Они проехали около получаса, когда Ребекка наклонилась к водителю и спросила:
— Долго ещё, простите, не знаю, как вас…?
— Ещё довольно долго. Антон. И прекратите наконец болтать. Я должен сосредоточиться на дороге.
Ребекка растерялась и, откинувшись назад, вопросительно посмотрела на Тома, тот в ответ лишь пожал плечами: да, этого Антона дружелюбным не назовёшь!
Но некоторое время спустя она уже хорошо понимала настроение шофёра: дорога стала узкой и извилистой, с крутыми поворотами, кроме того, выбоин на ней было, пожалуй, больше, чем асфальта. Мотор кряхтел и стонал, словно собирался в любой момент развалиться, и они ехали всё медленнее.
— Надеюсь, драндулет выдержит, — озабоченно пробормотал Том. — Мотор звучит так, будто в любой момент загнётся.
— А ты крупный специалист по моторам, надо полагать? — съязвила Саманта.
— Да, немного в этом разбираюсь, — ответил Том. — У моего отца мастерская по ремонту автомобилей.
