Топот шахматных лошадок - Крапивин Владислав Петрович (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
То, что до этой минуты вспоминалось смутно, намеками и запахами, теперь подошло вплотную, стало отчетливым. Белка вспомнила Вильнюс. Как она с папиным знакомым дядей Владисом ходила по средневековым университетским дворам и в высоте плыли между облаков башни соборов. Было пустынно и таинственно среди дышавших стариной стен, под арками и сводами, на стертых ступенях лестниц. Большущие глобусы поблескивали в полумраке читального зала, куда на минуту дядя Владис привел Белку. Росли между плит редкие мелкие цветы, темнели древние железные фонари. И на всем лежала спокойная загадочность удивительного города. Лежала ощутимыми пластами, через которые Белка шла, как сквозь плотный, загустевший воздух.
И так же, как сейчас, пахло скошенной подсыхающей травой. Так же казалось это странным, потому что нигде такой травы не замечалось…
Нет, здешние кирпичные громады не были похожи на здания и храма Вильнюса. Но ощущение было тем же самым.
Белка постояла у окна, озадаченно трогая очки и улыбаясь. Оказывается, вон сколько всего скрывалось на этой вроде бы небольшой территории бывших госпиталей. Непонятно, немного тревожно почему-то и… хорошо.
Белка зашагала под арку. Надо все-таки заниматься делами, а сюда она еще вернется. Лишь бы не пропала та странность, которая окружала ее сейчас.
За аркой в самом деле оказалась улица. Но не Институтская. На табличке крайнего дома Белка прочитала: "Ул. Дальнополянская". Сроду она не слыхала о такой! Белка постояла опять, удивляясь тому, что не очень удивляется. Теперь было ясно: такое, которого она ждала, случилось. Или начало случаться.
Белка огляделась. Дома здесь были в основном двухэтажные, деревянные. Обычные. Но… не совсем. Вместе они будто создавали заповедник деревянного зодчества. Столько было на них резных наличников, карнизов, балкончиков, накладных узоров на воротах, мезонинов с хитрыми окошками. Особенно удивительным показался Белке карниз под крутой крышей, состоявший из вытянувшихся в ряд деревянных масок. Все маски были разные: смеющиеся и плачущие, клоунские и пиратские, добродушные и злодейские. Были даже звериные… Когда взгляд скользил по карнизу, казалось, что вырезанные из дерева лица перемигиваются, шевелят губами, переговариваются беззвучно. Словно разыгрывался загадочный, непонятный для посторонних спектакль. Чтобы не поддаться колдовству, Белка отвела глаза…
Среди «заповедных» домов попадались и совсем простые, одноэтажные, с сиренью в палисадниках. Вдоль одного такого домика бежал ручей и сворачивал под мостик на дороге.
Девочка лет восьми с белобрысыми хвостиками волос, в сером платьице с рисунком из васильков, пускала по ручью красный мячик. Убегала вверх по течению, бросала мячик в воду, потом обгоняла его и выхватывала из струй – блестящий, будто лаковый.
Один раз она не поймала. Мячик выскользнул из пальцев и запрыгал в воде, явно вознамерившись улизнуть под мост. Оказался рядом с Белкой. Белка, лихо изогнувшись над ручьем, хлопнула беглеца ладонью, поймала в воздухе. И засмеялась: на мячике белой краской была нарисована веселая рожица.
Девочка подбежала.
– Ой, спасибочки. А то чуть не удрал, бессовестный…
Белка помнила мальчиков с самолетиками и была полна благодарности ко всем представителям такого (или "околотакого") возраста. И сказала девочке:
– Смотри, чтобы лиса его не проглотила. Он ведь как Колобок…
Девочка глянула серьезными серыми глазами.
– Это вовсе не Колобок. Он Пома…
– Тоже хорошо… А может вы с Помой знаете, как пройти на Институтскую улицу? Я тут слегка заплутала.
Девочка кивнула, вздохнула по-взрослому:
– Ох, да многие плутают, после как Госпиталяотсюда переехали. Вы идете во-он за тот дом, где крылечко со столбиками. А потом направо…
(Надо же! Ей, Белке, сказали "вы"!) Она поморгала от неожиданности и поправилась:
– Вообще-то мне надо на улицу Строителей. Это далеко?
– Ой, да это совсем рядышком! Вон в тот проулок между тополями…
– Ага, в проулок! Там все крапивой заросло.
– Ну так и что? – удивилась девочка. – Она же здесь не кусачая. Если вы, конечно, ни в чем не виноватые…
– Ни в чем не виноватых людей не бывает, – строго сообщила Белка.
– Ну, не сильно виноватые…
Белка усмехнулась и… поверила девочке. Жгучая на вид трава и вправду оказалась безобидной. Лишь один раз, на полпути, слегка куснула, как бы напоминая, что она, Белка, не без грехов на душе (и это было справедливо). Нужная улица оказалась не «сразу», а еще через два квартала – таких же странных и незнакомых, как Дальнополянская. Но наконец Белка сообразила, что она в знакомом Корнеевском переулке, который упирался в Строителей. Было жарко и пусто, ни людей, ни машин, лишь трещали в заросших сорняками газонах кузнечики. Белка перешла узкую дорогу и оказалась как раз у магазина.
Купленную книгу Белка осторожно, чтобы не повредить самолетик, опустила в сумку, вышла на солнцепек. Собралась опять пересечь мостовую и прежним путем (да, теми самыми удивительными кварталами!) двинуться к дому. И в этот миг полную кузнечиков тишину резанул голос:
– Девочка, иди сюда! Помоги мне! Скорее!
Чужая боль
Голос был мальчишечий, но не привычно-вредный, не насмешливый, когда окликают примерно так: "Эй, гёрла, греби сюда, дело есть!" В голосе звенела беда. Белка метнулась взглядом по улице и увидела, кто крикнул. Наискосок от магазина, через дорогу, торчала из-за сорняков газона светловолосая голова и острые плечи с лямками полосатой, как у десантников, майки.
И глаза, и приоткрытый рот…
Белка метнулась через мостовую к этим полным тревоги глазам. Посреди дороги в щиколотке у нее что-то щелкнуло, «ёкнуло». Белка охнула. Присела на миг, но тут же рванулась опять. Проломилась сквозь сорняки. Крапива здесь была не та, что на Дальнополянской и злорадно отомстила Белке за все провинности. Белка помянула леших и ведьм и, путаясь в стеблях, вывалилась через штакетник на тротуар, прямо к мальчику.
К мальчикам. Их было двое.
Тот, что в тельняшке, сидел на корточках, а второй вытянуто и плоско лежал перед ним навзничь. Белые волосы разлетелись вокруг откинутой головы, нижняя губа была прикушена, закрытые синеватые веки казались полупрозрачными, как папиросная бумага. Красная трикотажная одежонка сбилась, незагорелые, похожие на макароны руки и ноги раскинулись на пыльном асфальте тротуара.
– Что с ним? – быстро сказала Белка и опустилась рядом (а нога ныла).
– Приступ… – мальчик в тельняшке втянул сквозь зубы воздух, словно от боли (получилось "ф-приступ"). Он был по возрасту, как Белка, а лежавший – вроде ребят с самолетиками или чуть постарше. Жалость тряхнула Белку, как озноб.
– Надо скорую. Сейчас… – Она зашарила в складках юбки, отыскивая "Нокию".
– Я уже позвонил, приедут… – Мальчик под мышки подтянул к себе упавшего, положил его затылком себе на кроссовки. Задрал на нем красную футболку, опустил ладони на узкую ребристую грудь, прижал. Оглянулся на Белку:
– Встань за мной… пожалуйста. Положи мне руки на плечи. И если я похолодею, ты надави, чтобы мне… свое тепло… хоть чуть-чуть…
– Да, я знаю!
Белка сразу поняла: старший хочет вытянуть из младшего его боль. Она слышала о таких приемах, ими владеют экстрасенсы. Значит, мальчишка умеет, боится только, что не хватит сил. А она умеет? У нее хватит? Ладно, не до рассуждений!
Она (опять охнув из-за «ёкнувшей» ноги) встала у мальчика за спиной, цепко взяла его за плечи, ощутила кончиками пальцев дрожащие жилки под ключицами. Жилки вдруг забились, как прижатые кузнечики. Плечи стали наливаться холодом, уже готовая к этому Белка отчаянно представила, что у нее внутри жар (прямо атомный реактор!) и она этот жар через ладони передает мальчишке. Никогда она не занималась никаким гипнозом, никакими внушениями, но сейчас напрягла нервы и душу так, что руки и правда оставались теплыми. И мальчик наверняка впитывал спасительное тепло… И Белка стискивала, стискивала пальцы, а мысли при этом дергались и прыгали.
