Хадамаха, Брат Медведя - Кащеев Кирилл (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
– Штучки… Специальные… Эффектные… Специально для «Студии экспериментального камлания», – забормотал Ковец-Гри. – Спецэффекты! – вскричал он. – Да-да! Я вижу, я просто вижу это! А вы… как вас зовут?
– Хакмар…
– Впрочем, неважно… Вы можете сделать так, чтобы айсберг – бу-у! И выдвинулся из тумана такой белой громадой? А лодка – крак! – и раскололась пополам – с треском на весь зал?
– Можно попробовать, – кивнул Хакмар.
– Немедленно, сейчас же! Выбирайте себе чум, оставляйте вещи – и работать, работать! Это будет даже сильнее, чем я мог мечтать! Нет, я знал, я верил, что, если я приеду в Сюр-гуд, у меня все получится!
– Простите, мастер, – откашлялся Хадамаха. – А почему вы решили ехать в Сюр-гуд?
Ковец-Гри уставился на него, как внезапно разбуженный.
– Что? Не помню! Решил, и все! – зло буркнул он. Судя по написанному на его лице раздражению, Ковец-Гри с трудом удерживался от того, чтоб не послать Хадамаху… за горы Сумэру. Чтоб не мешал мастеру творить. Потом, видно, вспомнил, что именно Хадамахе обязан возрожденной надеждой на создание театра многих шаманов, и добросовестно задумался. – Наверное… из-за Содани! – торжествующе вскинулся он.
– Содани? – озадаченно переспросил Хадамаха. – Вы что, за ним в изгнание отправились?
Не похожи они как-то на верных друзей, готовых последовать друг за другом на край Средней земли!
– Ох, прошу тебя! – рассеянно поморщился Ковец-Гри, вытаскивая из рукава парки свиток бересты и начиная наскоро что-то царапать. – Не было никакого изгнания!
Хадамаха насторожился. Беспорядочный театральный городок вокруг него словно исчез. Он стоял на охотничьей тропе. Перед ним был едва-едва видный, заметный только очень внимательному глазу след. А издалека доносился даже не запах, так, намек на запах затаившейся добычи. И надо быть очень осторожным, чтобы не спугнуть.
– А в городе говорят, что изгнали! – упрямо повторил он. – Он какую-то столичную шишку убил… или шишкой убил… что-то такое…
– И ничего не убил, а просто набил, набил шишку! Нет, ну конечно – в славном городе Сюр-гуд лучше знают, что делается в столице! – едко процедил Ковец-Гри, отрываясь от своих записей. – Говорю тебе, никакого убийства не было! Ну поссорился Содани с каким-то жреческим родственником, и все! А потом к нему храмовый стражник явился, вот и решили, что у него неприятности.
– А зачем на самом деле стражник приходил? – подчеркнуто недоверчиво спросил Хадамаха.
– Откуда ж мне знать! – возмутился мастер. – Содани – храмовый игрок, мало ли у него дел с Храмом?
– Но столицу-то он оставил и к нам в Сюр-гуд приехал! – тоном «вы рассказывайте-рассказывайте, я все равно лучше знаю!» выпалил Хадамаха.
– Наверное, за тем же, что и в прошлый раз, – дернул плечом Ковец-Гри. – Он в последнее время значительно хуже играть стал. Ну, тойон их команды говорил, что Содани болеет, но всем ведь ясно, что это значит – если пропускать мячи один за другим. А мне все равно было, куда ехать, вот я и подумал – если Содани этот городишко дает… вдохновение, что ли, глядишь, и мне поможет? И оказался прав! – торжественно провозгласил он. – А теперь, может, мы наконец займемся делом? – рявкнул он. – На что вы время тратите? Дурацкие сплетни слушаете? – накинулся он на Аякчан и мальчишек. – «Камлание для радости» – зрителям отдых, а для исполнителей труд, труд и еще раз труд!
– Я им помогу, мастер, – торопливо сказал Хадамаха. – Один только вопрос, последний! Насчет «в прошлый раз». Получается… Содани уже бывал в Сюр-гуде?
– Полный город его фанов, а никто даже не знает, что он тут не впервые! – насмешливо усмехнулся Ковец-Гри. – Хотя тогда у него никаких фанов еще не было. Начинал-то ваш Игрок Дня плохонько – ему кто-то из верхних покровительствовал, но ясно было, что больше Дня он в столице не продержится. Тогда Содани уехал, а вернулся уже совсем другим. Тем самым лучшим игроком всех времен и народов Сивира, которого ты знаешь. Воздух тут, наверное, такой. Или еще что.
– Или еще что, – согласился Хадамаха. – Ладно, пошли, устроим вас, – он коротко махнул остальной троице и зашагал между чумами, невозмутимо заглядывая то за один полог, то за другой. – Вот, – наконец остановился он. – Здесь, кажется, никто не живет. Чувал есть, лежанки есть – вам тут нормально будет, – он шагнул внутрь пустого чума, наклонился, щелкая прозрачной трубочкой малого храмика. На ее кончике мелькнул сине-золотистый лепесток, и Голубой огонь в чувале весело вспыхнул, бросая на стены теплые отблески. Хадамаха повернулся… И почувствовал себя медведем, в берлогу к которому вломилась разъяренная стая охотничьих псов.
– Ты зачем нас сюда привел? – прошипела Аякчан – на ее скрюченных пальцах просверкивали синие искорки.
– Мне показалось – тебе понравилось, – на всякий случай пятясь так, что едва не угодил задом в чувал, пробормотал Хадамаха.
– А мне совсем не понравилось, однако! – насел на него с другой стороны Донгар.
– Ты ж шаман! Не знаешь, как шаманы людей развлекают?
– Так они ведь Белые! – взвыл Донгар. – Им Ночью камлай не камлай, не услышат духи! А я – Черный! Начну представление камлать, а с неба верхние духи посыплются, из-под земли нижние полезут – что делать будем?
– Скажем, что это Хакмаровы спецэффекты, – разозлился Хадамаха. – Забыли? Вы, все трое, в Храмовом розыске! Ваши приметы на каждом вестовом столбе висят! Стоит тебе где-нибудь в городе платок снять… – он ткнул пальцем в Аякчан, – и вас тут же опознают и схватят!
– А тут? – уже неуверенно возразила Аякчан.
– А тут Ковец-Гри восхитится необыкновенным гримом и вставит в свое новое камлание трагическую историю любви жрицы и черного шамана, – усмехнулся Хадамаха.
Глаза Черного вдруг стали круглыми от ужаса.
– Ты что говори-ишь! – испуганно просипел он.
Голубой ореол окутал Аякчан. Волосы, тихо потрескивая от пробегающих по ним золотистых искр, поднялись вокруг головы ультрамариновым шаром. Зрачок исчез, полностью утонув в сплошном сапфировом сиянии, а между кровавых губ с шипением выскочил раздвоенный змеиный язык.
– Не было никакой истории, – трепеща языком у самого лица Хадамахи, прошипела девчонка. И на руках у нее с тугим щелчком выметнулись отливающие сталью когти.
Он не успеет обернуться! Ни в медведя, никак!
– Не было, не было, успокойся, – подоспевший Хакмар ухватил девчонку за плечи. – Успокойся, хочешь, мы тебе молока отморозим – тут молоко есть, – кивая на выкопанную в полу холодильную яму, забормотал он. – Она очень нервно… к вопросам любви и брака относится, – слегка извиняющимся тоном бросил он Хадамахе.
Тот только судорожно сглотнул, вытирая с лица горячий пот.
– Вы мне лучше сразу скажите, к чему она еще… нервно относится, – выдохнул он. – А то мои нервы могут такого и не выдержать.
– Подумаешь, – глубоко дыша, прохрипела Аякчан. – А сам-то… когда в медведя превращаешься… лучше выглядишь?
Хадамаха был глубоко убежден, что да – лучше. Но говорить об этом девчонке благоразумно не стал.
– Тут сидите! – очень надеясь, что его слова звучат как приказ, отрезал он. – А я попытаюсь пока разобраться – что такое творится в храме и при чем тут Рыжий огонь. И кто за этим стоит, – задумчиво добавил он. – Странно мне все-таки, что верховные жрицы, которые и так над всем Сивиром властвуют, вдруг вздумали… – он усмехнулся, – черную воду мутить. Друг друга они и иным манером кончить могли.
– Какая разница – верховные, Королева… – равнодушно возразила Аякчан. – По мне так все просто: наше дело храм разрушить, а там пусть они между собой выясняют – кто его строил!
Хадамаха поглядел на нее с сожалением. Если уж от природы не охотник – никогда не поймешь. А вот он очень хотел знать – кто! Аж ноздри трепетали, чуя запах новой охоты.
– А как ты собираешься тот храм рушить? – вкрадчиво поинтересовался он у девчонки. – Вон, вы через Нижний мир попытались – и как, получилось? А вы ведь даже не знаете, что его за твари такие охраняют!
