Граница нормальности - Цыбиков Ч. (читать книги полностью TXT) 📗
— Кто такой Лимп… как там? Бизкит? — спросил Тимур.
— Не знаю, — ответил робот. — Это очень старые стихи. Какой-то В.Карпов.
— Сегодня что — праздник? — спросил Захар.
Иногда Тимуру казалось, что он разговаривает вовсе не с роботом, а с живым человеком. В конце концов, думал он иногда, в мире полно людей, которые разговаривают как роботы. Почему бы при таком раскладе не быть одному роботу, который разговаривает как человек? Вот и сейчас ему живо представилось, как седой, морщинистый, некрасивый, но в целом симпатичный мужчина смотрит за его приготовлениями к обеду и недоумевает — к чему вся эта суета?
— Угадал, — ответил Тимур. — Именно праздник. Сегодня у меня день рождения. Я думаю, в честь этого можно открыть бутылку.
— Насколько велика целесообразность распития самогона в день рождения?
— Целесообразность невелика, — меланхолически сказал Тимур, доставая из шкафчика бутылку. — Но там где вступает в действие традиция, целесообразность отступает. Особенно, если это традиция распития спиртных напитков! — с неожиданной гордостью закончил Тимур.
Бутылка была под стекло, фасонная, из-под «Столичной»; Тимур отыскал её, в своё время немало трудов приложив, в мусорном отсеке. Больше на станции бутылок не было. Вполне возможно, что это была единственная бутылка во всей системе.
— Раритет, — пробормотал Тимур, разглядывая содержимое на свет. Содержимое на вид было не ахти.
Вздохнув неведомо отчего, Тимур наполнил стакан наполовину. Сказал: «Твоё здоровье», — «Спасибо», — пробормотал в ответ робот; понюхал, содрогнулся, и одним мощным усилием опустошил стакан.
— Как твоё состояние? — заботливо спросил робот.
— Не знаю, — сказал человек. Оторвал от хлеба корочку и сунул её в рот.
Некоторое время Тимур стоял, тщательно пережёвывая пищу. По крайней мере, с такого напитка не сопьёшься, думал он, прислушиваясь к внутренним ощущениям. На человека, не потреблявшего алкоголь более полутора лет, самогон подействовал сложно.
К тому же к физиологическим переживаниям примешалось стойкое чувство — что-то не так.
— Захар, — сказал Тимур. — У нас всё в порядке?
— Я веду бой, — ответил робот.
Стакан выпал из Тимуровой руки.
— С кем?!
— Неизвестные пытаются проникнуть на станцию. На огонь отвечают огнём из оружия малых калибров, пароль не называют.
— Ёлы-палы, — сказал Тимур и побежал в вахтенную.
Сердце его колотилось, завлажнели ладони. На бегу он машинально пытался вычислить, какова вероятность того, что пакетный сигнал, посланный им полмесяца назад на пробу, был перехвачен землянами. По всему выходило — почти нулевая.
В вахтенной было тихо и спокойно.
— Включи внешний обзор! — крикнул Тимур, с бега плюхаясь в кресло комендора.
Купол вахтенной стал прозрачным. На самом деле ничего такого, конечно, не произошло — робот спроецировал радиальную сумму изображений со своих камер на стены вахтенной. Однако иллюзия того, что стены стали прозрачными, была полной.
Метрах в шестистах от станции на северо-северо-запад маленькие серые фигурки перебегали от валуна к валуну. Время от времени там вспыхивали бледные вспышки. Это они стреляют, понял Тимур. Робот отвечал. Иногда там, куда попадал заряд бластерной батареи, что-то взрывалось. И тогда сквозь изоляцию мягко прорывался грохот разрыва. Это и был тот шум, который услышал Тимур.
— Включи наружное прослушивание! — сказал Тимур.
— … Бегичев! Если вы на станции — отзовитесь!
— Предупреждаю! Согласно уставу караульной службы вооруженных сил Земной федерации вы должны назвать пароль! В случае, если вы не назовёте пароль по требованию, при попытке приблизиться к охраняемому объекту вы будете обстреляны без предупреждения! Предупреждаю…
— Тимур Бегичев! Твою мать! Отзовись, сука!
Бледная вспышка расцвела в том месте, где только что мелькнуло серое пятно скафандра.
— Ай, — шёпотом сказал Тимур. И уже громче: — Дай мне голос. Захар, дай мне голос!
— Согласно уставу караульной службы вооруженных сил Земной федерации вы должны назвать пароль!
— Я не могу. Ты пленный. Ты не имеешь права вступать в контакт с разумными существами, находящимися за пределами станции.
— Тогда пусти их сюда!
— Бегичев! Если ты не отзовёшься, значит, там тебя нет! И мы уйдём! Две минуты у тебя! Две минуты!
— … при попытке приблизиться к охраняемому объекту вы будете обстреляны без предупреждения! Предупреждаю…
— Я не могу их впустить, они не называют пароль.
— Тогда возьми их в плен!
— Время пошло, Бегичев!
— … вооруженных сил Земной федерации вы должны назвать пароль!
— Я не могу взять их в плен. Они не сдаются.
Тимур выругался.
И побежал к выходу. Выход блокировался вручную, он знал это прекрасно, и уже видел в мыслях, как он, провернув рукоятку, открывает дверь кессона, а затем…
— Бегичев! — орали на разные голоса внутренние динамики станции — робот зачем-то вывел все слышимые им звуки на внутреннюю сеть. — Если вы на станции, дайте знать! … При попытке приблизиться… Тимур, что ты хочешь сделать? … Бегичев, сволочь, прекрати палить… Согласно уставу караульной службы…
Куда я бегу, сказал он себе. Что я там буду делать без скафандра.
И Тимур развернулся и побежал к главному входу, туда, где хранился его скафандр.
Торопливо, путаясь в рукавах, он залез в скафандр, и со шлемом в руке заторопился ко входу. Положил руку на рычаг ручного открывания и услышал зуд сервомоторов. Сердце его замерло, и он отчетливо услышал, как в недрах бронированной двери что-то негромко клацнуло.
— Захар!
— Тимур, — тут же отозвался робот. — Я не могу тебя выпустить.
— Ты меня выпустишь, — тихо сказал Тимур.
— Нет, — ответил робот.
Захар наконец убрал звук внешних микрофонов, так что разговор вёлся в тишине. Словно, кроме них, по-прежнему никого не было вокруг на миллиарды километров.
Тимур очнулся оттого, что правую руку пронзила резкая боль. Он посмотрел на руку, на броню двери и услышал увещевающий голос Захара.
— … этого. Ты только хуже себе сделаешь. Вот и хорошо. Успокойся, пожалуйста.
— Заткнись, — сказал Тимур. И пошёл прочь.
Через несколько секунд он понял, что идёт в генераторную. Человек ещё не знал, зачем туда идёт, но в голове стучало воспоминание яркое, как кровь — как полтора года назад он молотил кулаками о бронированную дверь вахтенной.
В генераторной он увидел кувалду, валяющуюся на полу. И ему стало спокойно.
Теперь он знал, что надо сделать.
— Тимур, не надо.
Как удачно, что боковая панель снята. Всё-таки он уломал меня тогда сыграть ещё разок, подумал Тимур.
— Я не могу их впустить, они не знают пароля.
Человек ухватил кувалду поудобнее.
— Тимур, я прошу.
Человек зажмурился и нанёс первый удар.
В здании космопорта всегда многолюдно. Здесь всегда полно встречающих, отъезжающих, провожающих. Ничего не изменилось, думал Тимур.
Он выделялся здесь. Все куда-то спешили, а Тимур шёл, не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением.
Небо синее, думал он. И как хорошо, что на нём белые облака.
Дома. Я вернулся домой.
«Если ром — друг, то может ли быть другом робот? У робота гораздо больше возможностей быть полезным по сравнению с алкогольным напитком»…
К чёрту, подумал человек, к чёрту; он поправил сумку на плече и пошёл через людную привокзальную площадь, освещаемый ласковыми лучами яркого весеннего солнца.
Ему предстояла долгая жизнь.
