Сердце спящего духа - Мадисон Александр (первая книга .TXT) 📗
Не смогла…
И тогда её просто вышвырнули. Грубо и быстро. Одним махом. Пинком под зад.
Впрочем, этот неприятный осадок быстро растворился, и Релина заковыляла навстречу утреннему светилу с лёгким сердцем.
Учитель
Превозмогая боль в обожжённых руках, Рене поднялся на четвереньки и сел. Голова гудела. В глазах оседали чёрные искры. Кровавая пелена медленно опустилась с глаз, проявив в лучах утреннего солнца контуры высокой сгорбленной фигуры в серебристом плаще. Она не казалась опасной, но, даже если бы это было не так, у мальчика уже не было сил противостоять кому бы то ни было.
– Ты кто? – сощурившись, хрипло спросил Рене.
– Учитель, – ответил учитель…
Лысый холм
– Когда-то меня звали паладином, – представился седоволосый собеседник.
– Кем? – не понял Рене.
– Паладином, – бесцветно повторил старец, – Я был велик, грозен, беспощаден… и глуп.
– Как глуп?
– Так, как только может быть глуп человек, считающий себя великим. Так, как сейчас глупы Архот, Номут и Иверт.
– Иверт? Кто это, Иверт? – переспросил Рене.
– Иверт – последний из проклятой троицы. Последний и, пожалуй, самый опасный. Тебе ещё предстоит встреча с ним. Помни мальчик, помни всегда, что он – враг. Враг коварный и опасный. И, что самое неприятное, враг умный. Никогда не обольщайся и никогда не верь ему. Если Архот в своей упрямой хищной ненависти к людям похож на волка, Номут в своей хитрости – лис, то Иверта можно сравнить разве что со змеёй. Его нападение всегда внезапно. И всегда – смертельно.
– Ну и что? – фыркнул Рене. Он был вынужден смотреть на незнакомца снизу вверх, против Солнца. Поэтому мальчик мог рассмотреть лишь контуры лица и нервничал, – Архот в этом смысле – тоже не подарок. И Номут ничем не лучше. У обоих руки по локоть в крови. В чём же его отличие от других?
– В том, что Архота боятся. Номута – ненавидят.
– А Иверта?
– А Иверта любят! – учитель подал Рене руку, – И чем больше он убивает, тем больше его любят. Сейчас его почти боготворят. У нас не так много времени. Вставай, я постараюсь объяснить тебе всё.
Мальчик ухватился за руку и удивился, почувствовав, насколько силён его собеседник. Сгорбленный старик обладал нечеловеческой, звериной силой. Рене не подняло, его взметнуло вверх и аккуратно опустило на землю.
– Ого! – удивлённо вытаращил глаза мальчик, – Ну и силища!
– Завидуешь, брат? – скривился старец.
– Ну… да… немного.
– Зря, – учитель отвернулся и горько покачал головой, – От чрезмерной силы одни неприятности. Впрочем, свою Силу тебе скоро предстоит обрести…
Помолчали. Дорога змеилась между крупных валунов, постепенно спускаясь всё ниже. Рене послушно плёлся за учителем и слушал невероятную историю. Старик медленно, но уверенно шёл впереди, изредка останавливаясь и прислушиваясь. И даже, как показалось Рене, принюхиваясь. Мальчишку раздражало в нём всё. И эта бесшумная крадущаяся походка. Слегка выставленные вперёд руки, словно говорившие о неуверенности. И это шастанье из стороны в сторону, из-за чего Рене не мог догнать старика и был вынужден плестись позади. Но особенно его изводила у старика эта дурацкая привычка шмыгать носом, принюхиваться через каждые несколько десятков шагов.
– Я родился в богатой семье, – начал учитель, – И детство моё было безоблачным. Моя мать хотела воспитать меня честным человеком. Поэтому долгое время ограждала от подлостей и низостей мира. Я целыми днями играл в саду, не зная предательства и обмана. А долгими зимними вечерами я сидел на жёлто-красном ковре у огромного мраморного камина и слушал красивые сказки о великих героях и справедливых правителях…
Они шли уже достаточно долго. Старик впереди. Рене – позади. Мальчик пришёл в себя и снова переживал подробности утреннего боя. Горячий ком подкатил к горлу. На глаза навернулись слёзы. Ему удалось спастись. Ири-Тао, вероятно, погибла. Рене был в этом уверен, хотя снова и снова поражался мужеству этой женщины. Так хладнокровно ждать своей смерти. Только для того, чтобы исполнилось предначертанное. Невероятно! Она ведь не могла сама исполнить Пророчество. Ей оставалось только верить, что они с Ирмуной победят.
Сайка… Взбалмошная девчонка, без колебаний пошедшая за ним.
Если Ири-Тао действительно пала жертвой Архота, должно было случиться самое страшное: Ирмуна вынуждена была сразиться со злодеем один на один. И Рене не был уверен, что в этой схватке она вообще смогла бы победить. Но тогда почему Ири-Тао своим колдовством выбросила его на этот лысый безлесый холм?
Увлёкшись переживаниями, Рене упустил нить рассказа старика…
– … меня начали учить грамоте и счёту, я уже твёрдо знал, что стану великим и могучим воином, несущим справедливость всем добрым людям и возмездие всем злым. Только я не был уверен, что герои и воины ещё нужны этой прекрасной земле. Ведь всё, что я видел в жизни, это богатый дом и изысканный сад. А нужна ли доблесть в саду? И для чего мне отвага в доме? И кому я буду нести справедливость, если я в своей жизни и людей-то почти не видел. У меня не было друзей. Единственным моим собеседником, спутником и товарищем во всех моих играх был старый слуга. И вот я, совсем ещё мальчишка, задумал убежать…
Они вошли в какие-то кусты. Тропинка вильнула в сторону, но старик пошёл напролом. Рене ничего не осталось, как лезть за ним сквозь густые колючие заросли.
– Идея настолько захватила меня, что однажды я рассказал свой план слуге, – старик на мгновение умолк. Голос его потемнел, – Он предал меня. Теперь, конечно, я понимаю, насколько наивной была моя мечта. Но тогда… тогда меня предали впервые. Вечером мать устроила мне выволочку.
Не говоря больше не слова, учитель молча ломился сквозь кусты, невзирая на то, что удобная тропинка извивалась всего в нескольких шагах справа.
Наконец, заросли кончились. Под ногами зашуршала галька. Они вышли на берег. Старик снова принюхался.
Рене встал, как вкопанный. Он впервые увидел море, и оно поразило его.
Море
– Нам туда, – учитель махнул рукой в сторону небольшой лодки, – Садись за вёсла, я спущу её на воду.
Мальчик почти не слышал. Море. Великая сила природы. Волны, словно живые существа, пришедшие из неведомых глубин, хватали его за ноги и, преданно облизав лодыжки, отступали с недовольным шёпотом. Не в силах оторвать взгляд, он заворожённо наблюдал за прибоем. Рене очнулся, когда учитель повторно окликнул его.
В лодку Рене забрался с трудом. Конечно, он знал, что это такое и даже видел. Но пользоваться лодкой ему ещё не приходилось. Корма судёнышка покачивалась на волнах, и мокрые доски постоянно норовили выскользнуть из-под ног. Неуверенно ступая по дощатому настилу и хватаясь за борта, он добрался до банки и сел за вёсла. Конечно, неправильно. Задом наперёд.
Оттолкнув лодку, старик ловко запрыгнул в неё и пристроился на носу. Рене попытался грести, но у него ничего не получалось. Мальчик запаниковал и начал хлестать вёслами воду.
– Что ты творишь? – грозно закричал старик, – Как ты сидишь?
Рене удивлённо поднял голову и, поражённый, уставился на собеседника. Крик застрял где-то внутри гортани. Теперь солнце было за спиной у него, и мальчику не надо было щуриться, чтобы увидеть обезображенное лицо старика. Рене мгновенно объяснил себе всё. И тропинку, проходящую в нескольких шагах. И постоянные попытки что-то унюхать. Это было невероятно, невозможно, дико, ужасно. Учитель был слеп.
Рене даже не понял, что он сейчас хотел сделать. То ли закричать, то ли спросить. Но больше всего он хотел выпрыгнуть из лодки и бежать, плыть… прочь… куда угодно! Но лодку уже достаточно далеко отнесло от берега. Издав нечленораздельный звук: то ли хрип, то ли стон, Рене вскочил на ноги. Лодка предательски вильнула вбок и накренилась. Не удержав равновесие, мальчик плюхнулся на банку.
