Мето. Мир - Греве Ив (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
— Ты смельчак, Мето.
— Ты тоже, Аттик. Передай своим друзьям, что выборы пройдут честно и что они смогут безбоязненно высказаться. Внешность обманчива, и на самом деле многие нас поддерживают, даже среди солдат.
— Ну, раз ты так говоришь…
Я сплю урывками по паре минут. Хорошо, что я вставил в замок ключ: меня неоднократно будят металлический лязг и глухие проклятия за дверью.
Выходя утром из своей комнаты, я с удивлением обнаруживаю, что меня ожидают Элегий и двое охранников.
— Я пришел тебя эскортировать. Вчера вечером Ахиллеса пытались отравить. Все солдаты заперты в своих комнатах.
Когда я вхожу в зал, Ромула еще нет, а двое солдат сидят по разные стороны от стола. Я занимаю место рядом с Ахиллесом, который сочувственно оглядывает мои раны и шепчет:
— Они нас не сломят, мы крепкие орешки.
Пятеро остальных восседают с таким видом, будто уже победили. Решительным шагом входит Ромул. Похоже, ему намного лучше. Он удивленно смотрит на меня:
— Ты получил травму?
— Вчера утром, когда я выходил от тебя, на меня напали четверо «товарищей» из группы «Э». Они хотели меня прикончить, но я чудом спасся. Сегодня ночью они снова пытались расправиться со мной в коридоре, и…
— Дело в том, — перебивает Цезарь 1, — что Мето даже не пытался завоевать популярность среди коллег.
Ромул приказывает ему замолчать и разрешает мне продолжить.
— Еще я узнал, что Цезари, пользуясь своим авторитетом, убеждали слуг и детей не голосовать.
— Что это за цирк?! — в ярости орет Ромул. — Вы забыли, кто здесь командует? Цезарь 1, я считаю, что, как ответственный за порядок в Доме, ты не справился со своими обязанностями. Ты просидишь в своей комнате двадцать четыре часа, и тебе запрещается с кем-либо разговаривать. Все члены группы «Э», за исключением Мето, на тот же срок отправляются в холодильник. Остальные Цезари остаются под надзором. Квирин, армия соблюдала клятву верности?
— Конечно, Мэтр.
— Но я слышал, — продолжает сын Юпитера, — что Ахиллеса пытались отравить.
— Мы проводим расследование, и пока у нас нет доказательств, что в этом виновен кто-то из солдат.
Ромул встает и торжественно произносит:
— Я заявляю, что голосование будет строго обязательным и что руководители должны будут удостовериться во всеобщем участии. Мы соберем население острова в одном месте, чтобы каждый мог наблюдать за ходом выборов. Представитель от каждого сообщества изложит свою программу за три-четыре минуты, а затем все по очереди проголосуют. Назначьте по два человека от каждого лагеря, чтобы они уладили со мной организационные вопросы. Голосование состоится завтра в десять часов. До этого времени любые перемещения будут строжайше ограничены. К вашему сведению, прошлой ночью я встречался с Кассием: Рваные Уши явятся в полном составе.
Ромул выходит, и буквально через пару секунд в зал врываются двое охранников и хватают Цезаря 1. Он протестует:
— Я и сам могу дойти до своей комнаты. Не прикасайтесь ко мне!
С невозмутимыми лицами двое церберов отрывают руководителя от стула и выталкивают в коридор. Остальные Цезари следуют за ними, понурив головы. Квирин морщится, нехотя встает и с ворчаньем уходит.
— Мето, — говорит Ахиллес, — завтра ты будешь представлять нашу программу перед собравшимися. Скоро у нас появится возможность изменить наше будущее. Ты не мог бы показать свои записи?
— С радостью. Я как раз взял их с собой.
Ахиллес погружается в чтение. Возвращая мне листок, он говорит:
— Нужно добавить, что мы поможем «старым воякам» свести счеты с жизнью, если они того пожелают. Для нас это очень важно.
— Мы должны назначить от себя людей для подготовки голосования. Я предложу Клавдия.
— А я пошлю Элегия. Вынужден признать, мой друг, что ты не ошибся в Ромуле: сегодня меня поразили его проницательность и самообладание.
Оставшуюся часть утра я провожу у себя в комнате, перечитывая вслух и переписывая свою речь.
После обеда я отдыхаю около трех часов. Очень хочется встретиться с Каэлиной, но выходить сегодня запрещено, и я подчиняюсь приказу. Я думаю о ней все чаще и чаще.
Вечером я ужинаю один в своей комнате, и еда кажется особенно вкусной, когда я вспоминаю, что мои «дружки» будут ночевать в холодильнике. Двадцать четыре часа — не такая уж большая расплата за покушение на убийство. Малыши из Дома нередко оказывались там только за то, что плохо застегнули рубашку.
Впервые за долгое время я залезаю в постель в установленное законом время и засыпаю, едва коснувшись головой подушки. Аттик дает мне выспаться.
Сегодня утром в коридорах царит атмосфера всеобщего оживления, как в Зоне № 17 в ночь Большого пожара. Обитатели Дома напоминают своим видом возбужденных горожан, что стекались к границе полей.
Место, выделенное для голосования, находится перед выходом № 1, в самой глубине кратера. Когда я прихожу, почти все уже собрались, разбившись по сообществам на внутреннем склоне вулкана.
Напротив разбиты три небольших шатра, рядом с которыми стоят большой стул и черная доска. Ромул восседает в центре, с одной стороны от него стоят Элегий и Клавдий, с другой — Цезарь 4 и незнакомый солдат. Слуга приносит и ставит перед Ромулом деревянный ящик. Последними к нам присоединяются те, что были наказаны вчера. В звенящей тишине сын Юпитера выступает с речью:
— Сегодня знаменательный день — все жители острова впервые собрались вместе. Мы сообща определим будущее каждого из нас. Вы прослушаете по очереди две возможные программы нашего дальнейшего развития, а затем вас будут вызывать по именам или по номерам, и вы напишете на листе бумаги цифру 1 или 2, сложите бюллетень пополам и опустите его в этот ящик. Подсчет голосов будет произведен на ваших глазах. Знайте: каким бы ни был результат, я не стану его оспаривать. Первым выступит Цезарь 1, который защищает программу под номером один.
Выходит представитель враждебного лагеря и произносит речь:
— Мои дорогие дети, я называю вас своими детьми, потому что лично знаю каждого. Я находился при вас, пока вы жили в Доме. Вы получили основательное комплексное образование. Мы давно живем на одном острове в полной гармонии. Каждый ежедневно получает еду, живет в безопасности, и за каждым ухаживают, если он заболеет. Даже «пещерные» знают, что мы делаем все возможное для поддержания их жизни… Каждый нашел свое место: одни командуют, другие служат. Одни возделывают землю, другие нас защищают, а третьи предпочли жить вне общества, и мы уважаем их выбор… Этот общественный строй создает оптимальные условия для того, чтобы все жили в мире и безопасности. Разумеется, некоторые порядки можно изменить и усовершенствовать: мы можем, например, покончить с операциями над молодыми солдатами… Ах да, совсем забыл! Если нас изберут, мы введем новый обычай: еженедельный межобщинный матч по инчу.
Последнее предложение вызывает волну восторга, и Цезари многозначительно переглядываются. Оратор удовлетворенно продолжает:
— Я передаю слово Мето — своему противнику, которого мне бояться нечего: вы так же хорошо, как и я, знаете о его «подвигах». Где бы он ни прошел, он повсюду сеет раздор, страдания и смерть.
Эти прямые нападки выбивают меня из колеи, и мне нужно время, чтобы настроиться на нужный лад. Я достаю свою речь, но через пару секунд кладу ее обратно в карман. Сначала я должен ответить на обвинения в свой адрес:
— Наш остров живет не в мире и безопасности, а в страхе — в постоянном страхе перед холодильником, наказаниями, издевательствами, доносами… «Чудесный общественный строй» Цезаря 1 создал нищенские условия жизни для слуг. Солдаты подвергаются таким испытаниям, что редко кто из них доживает до двадцати лет. Странная гармония, не правда ли? Но мы хотим положить конец страху и установить подлинный братский строй, где ко всем относятся одинаково.
