Вопрос и ответ - Несс Патрик (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Для горожан и военных это плохая новость.
Две недели назад запретное время перенесли на час, на прошлой неделе — еще на час. Теперь с наступлением темноты на улицах разрешено находиться только патрулям. Площадь перед собором стала местом для сжигания книг и пожиток тех людей, что помогали «Ответу». Там же после закрытия последнего лечебного дома мэр публично сжег ворох форменной одежды целительниц. Лекарство не принимает почти никто, кроме ближайших сподвижников мэра: мистера Моргана, мистера О’Хары, мистера Тейта и мистера Хаммара — жителей старого Прентисстауна, давнымдавно присягнувших мэру на верность.
Нам с Дейви вапще ни разу не довелось попробовать лекарства. Такшто и лишать нас нечего.
— Может, оно и будет нашей наградой? — гадает Дейви по дороге домой. — Может, он поделится с нами своим запасом, и мы наконец узнаем, что это такое.
Нашанаграда, думаю я. Мы.
Глажу Ангаррад по холодному боку.
— Почти приехали, девочка, — шепчу я промеж ее ушей. — Тебя ждет теплая, уютная конюшня.
Тепло,думает она. Жеребенок
— Ангаррад, — отзываюсь я.
Лошади — не домашние питомцы, и большую часть времени у них в голове творится черте что, безумие прямо, но зато теперь я знаю: если хорошо с ними обращаться, они к тебе привыкают.
— Или нам дадут женщин! — вдруг восклицает Дейви. — Ага, вдруг он уже приготовил для нас парочку? В кои-то веки станешь настоящим мужчиной.
— Заткнись, — говорю я, но до драки не довожу.
Мы не дрались уже сто лет. Видать, привыкли друг к другу.
Женщин мы тоже не видели очень давно. Когда упала башня, их снова заперли. Только в полях работают большие женские бригады — готовятся к следующей посевной, — но их охраняет множество вооруженных солдат. Мужей, сыновей и отцов они видят не чаще раза в неделю.
До нас доходят жуткие слухи: как солдаты проникают в женские общежития и творят там всякие ужасы, и никто их за это не наказывает.
А тюрьмы! Я их видел только со своей башни: несколько переделанных зданий на западной окраине города, у подножия водопада. Как знать, что творится внутри? Они далеко, и видит их только стража.
Прямо как со спэклами.
— Господи, Тодд! — не выдерживает Дейви. — Ну ты и шумишь! Можно хоть изредка не думать?
Я давно привык выслушивать от него такое. Но на этот раз он назвал меня «Тодд».
Мы спешиваемся в конюшне на главной площади. Дейви провожает меня до собора, хотя в конвое я больше не нуждаюсь.
Бежать-то мне некуда.
Я вхожу в главные ворота.
— Тодд!
Внутри меня поджидает мэр.
— Да, сэр.
— Ты всегда такой вежливый, — улыбается он, подходя ближе. Каблуки цокают по мраморному полу. — Кажется, ты стал поспокойнее. — Он останавливается в метре от меня. — Пользовался моим средством?
Не понял:
— Каким еще средством?
Он вздыхает. А потом…
Я — круг, круг — это я.
Хватаюсь рукой за висок:
— Как вы это делаете?
— Шум можно использовать, Тодд, — говорит он, — если ты достаточно владеешь собой. А первый шаг к такой внутренней десцеплине — мое испытанное средство.
— Я — круг, круг — это я?
— Это позволяет сосредоточиться, — кивает мэр, — разложить Шум по полочкам, управлять им, контролироватьего, а у человека, который может контролировать свой Шум, есть неоценимое преимущество.
Я вспоминаю жуткие слова, доносившиеся из его дома в Прентисстауне, каким пронзительным и страшным был его Шум по сравнению с Шумом остальных мужчин, как он был похож на…
На оружие.
— Что означает круг?
— Это твоя судьба, Тодд Хьюитт. Круг — замкнутая система. Из нее нельзя выбраться, поэтому проще смириться и не пытаться.
Я — круг, круг — это я.
На сей раз эти слова повторяет мой собственный голос.
— Я так многому хочу тебя научить, — говорит он и уходит, даже не пожелав спокойной ночи.
Я хожу вдоль стен колокольни и гляжу в окошки: то на западный водопад, то на южный холм с раздвоенной вершиной, то на восток, где за холмами прячется монастырь — отсюдова его не видать. Видно только Нью-Прентисстаун, съежившийся от наступающих холодов.
Она где-то там.
Прошел месяц, а ее все нет.
Месяц, а она…
(заткнись)
(заткни свой клятый рот, нытик)
Снова принимаюсь расхаживать вдоль стен.
Отверстия, заменяющие окна, недавно застеклили, а в комнату поставили обогреватель, чтобы мы не слишком мерзли по ночам. Еще нам выдали побольше одеял, лампу и несколько разрешенных книг, чтобы мэру Леджеру было что почитать.
— И всетаки это тюрьма, — говорит он с набитым ртом. — Ты небось думаешь, что для тебяон мог бы подобрать местечко и получше.
— Как же меня бесит, что все так запросто читают мой Шум! Хоть бы разрешения сперва спросили! — ворчу я, не оборачиваясь.
— Он, верно, захочет поселить тебя подальше от города, — говорит мэр Леджер, прикончив ужин. Порции стали почти вдвое меньше, чем раньше. — Подальше от сплетен и слухов.
— Каких еще слухов? — спрашиваю я, хотя мне не очень-то интересно.
— Ну, например, о великом даре нашего мэра управлять своими и чужими мыслями. Еще ходят слухи об оружии, которое он кует из Шума. И слухи о том, что он умеет летать.
Я не оглядываюсь и стараюсь не Шуметь.
Я — круг, осторожно думаю я.
И сразу перестаю.
Первая бомба взрывается сразу после полуночи.
Бум!
Я немного подскакиваю от неожиданности, и все.
— Как думаешь, откуда это? — спрашивает мэр Леджер, тоже не вставая с матраса.
— Как бутто на востоке, — отвечаю я, глядя на колокола внизу. — Может, очередной склад?
Мы выжидаем еще секунду. За первой бомбой теперь всегда следует вторая: часть солдат бросается на место первого взрыва, и «Ответ» этим пользуется…
Бум!
— Вторая пошла.
Мэр Леджер садится и выглядывает на улицу. Я тоже встаю.
— Черт!
— Что такое? — Я подхожу вплотную к нему.
— Похоже, котельную у реки подорвали.
— И чем это нам грозит?
— Придется теперь самим кипятить каждую чашку…
БУМ!
В темноте загорается ослепительная вспышка, такшто мы с мэром Леджером шарахаемся от окна. В рамах дрожат стекла.
И весь свет в Нью-Прентисстауне гаснет.
— Электростанция, — ошалелым голосом выговаривает мэр. — Но там же круглосуточная охрана! Как им удалось это провернуть?!
— Не знаю. — Мое сердце уходит в пятки. — Но расплата будет жестокой.
Мэр Леджер проводит усталой рукой по лбу. Снизу уже воют сирены и кричат солдаты. Он качает головой:
— Не знаю, чего они добив…
БУМ!
БУМ!
БУМ!
БУМ!
БУМ!
Пять мощных взрывов один за другим сотрясают башню, такшто нас с мэром Леджером бросает на пол, несколько стекол разбиваются внутрь, и нас осыпает ливнем из осколков и стеклянного крошева.
Небо озаряется светом.
Небо на западе.
Столп пламени и дыма выстреливает так высоко над тюрьмами, что кажется, его швыряет великан.
Мэр Леджер пытается перевести дух.
— Они смогли, — выдавливает он. — Теперь начнется!
В самом деле, они смогли.
Они развязали войну.
И я ничего не могу поделать…
Мысль напрашивается сама…
Ну, теперь-то она придет за мной?
25
РОКОВАЯ НОЧЬ
— Мне нужна твоя помощь, — говорит госпожа Лоусон, стоя в дверях кухни.
Я показываю ей перепачканные мукой руки:
— Вообще-то я за…
— Госпожа Койл велела тебя привести.
Я хмурюсь. Не нравится мне это «привести».
— И кто будет печь завтрашний хлеб? Ли ушел за дровами…
— Госпожа Койл говорит, что у тебя есть опыт работы с лекарствами и перевязочными материалами, — перебивает меня госпожа Лоусон. — Пришла очень большая партия, и моя помощница не справляется.