Война хаоса - Несс Патрик (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
…летней ночью мы с моей любовью моемся в тазу с водой, который хозяйка дает нам раз в неделю, — моем себя, моем друг друга и неожиданно открываем для себя новый вид близости…
…моя любовь молчит — Бездна отняла у нас голоса, отрезала нас друг от друга, мы словно стоим по разные стороны огромной пропасти… с помощью щелчков и жестов моя любовь пытается что-то сказать…
…дверь в сарай распахивается, а за ней — Бездна с ружьями и клинками… моя любовь последний раз встает на мою защиту…
Я кричу, вновь переживая этот ужас в своем голосе — словно бы все повторяется, словно бы это происходит прямо сейчас… Тогда Небо меня отпускает.
Ты скучаешь по нему, — показывает Небо. — Ты его любил.
Они убили мою любовь, — показываю я, сгорая и умирая внутри. — Они его отняли.
Поэтому я сразу тебя признал. Мы с тобой похожи, Небо и Возвращенец. Небо отвечает за Землю, Возвращенец отвечает за Бремя. И мы делаем это в одиночку.
Я все еще тяжело дышу.
Зачем ты заставил меня вспомнить?
Чтобы ты понимал, что значит быть Небом. Чтобы ты помнил.
Я поднимаю голову. Зачем?
Пойдем со мной.
Мы идем дальше, пока не оказываемся у начала узкой, ничем не примечательной лесной тропинки. Среди деревьев прячутся два стражника: они почтительно склоняют головы перед Небом и расступаются, позволяя нам пройти. Тропинка внезапно сворачивает в густые заросли кустарника, который накрывает нас с головой. Мы начинаем подниматься в гору и достигаем, похоже, самой высокой точки долины.
Видишь ли, Земля вынуждена хранить от себя самой некоторые секреты. Это необходимое условие нашего существования, показывает Небо на ходу. — Только так мы можем надеяться.
Для этого и избирают Небо? — показываю я в ответ, поднимаясь следом за ним по узким каменным ступенькам. — Чтобы он нес на себе бремя истины?
Да, именно. В этом смысле мы тоже похожи. Он оглядывается на меня. Мы оба храним секреты.
Перед нами возникает занавес из ивовых ветвей. Небо длинной рукой отводит их в сторону, и моему взору открывается небольшая поляна.
На ней кружком стоят Проводники. Проводники — это члены Земли с необычайно сильными и громкими голосами. Еще в раннем детстве их отбирают для того, чтобы быстро разносить послания по всему обширному телу Земли, ускоряя глас. Однако голоса этих Проводников, все без исключения, направлены внутрь и представляют собой звенья одной прочной цепи.
Это Конец Всех Троп, — показывает мне Небо. — Они проводят здесь всю жизнь, с самого рождения их учат использовать голоса для единственной цели: хранить от общего гласа любую тайну. Именно здесь Небо оставляет мысли, которые нельзя знать всей Земле.
Он поворачивается ко мне.
И не только мысли.
Он возносит свой голос к Проводникам, и те расступаются.
А внутри…
Внутри круга стоит каменное ложе.
На ложе покоится человек.
Человек Бездны.
Он крепко спит и видит сны.
Твой Источник, — тихо показываю я, — когда мы входим в круг, и он смыкается за нашими спинами.
Солдат, — показывает Небо. Мы нашли его у дороги и думали, что он погиб от тяжелых ранений. Но потом мы услышали его голос — на самом краю тишины. И не дали ему утихнуть.
Не дали? Я удивленно смотрю на человека, чей голос прикрыт громкими голосами Проводников, чтобы хранимые в нем тайны не просочились к Земле.
Мы можем исцелить любой голос, который еще слышно, даже если он далеко от тела. Его голос был очень далеко. Мы залечили раны Источника и стали взывать к его голосу, чтобы он вернулся.
И человек ожил, — показываю я.
Да. Все это время его голос рассказывал нам о Бездне: мы узнали очень многое и получили большое преимущество над врагом. Особенно драгоценны эти знания стали после твоего возвращения к Земле.
Я поднимаю глаза.
То есть ты думал о войне с Бездной еще до моего возвращения?
Долг Неба — быть готовым к любой опасности.
Я снова опускаю глаза на Источник.
Вот почему ты говорил, что мы одержим победу.
Голос Источника поведал нам, что вожак Бездны никогда не вступит в настоящий союз. Править он будет только единолично, на какие бы вынужденные меры он сейчас ни пошел ради помощи дальнего холма. Если на него надавить, он без колебаний предаст другую сторону. В этом заключается слабость Бездны, которую Земля в скором времени использует. Мы начнем атаки сегодня днем и испытаем их союз на прочность.
Я сверлю его гневным взглядом.
Но ты все равно готов заключить с ними мир. Я же вижу, не отрицай!
Если это спасет Землю, да, Небо заключит мир. И Возвращенец тоже.
Он меня не спрашивает. Он повелевает.
Поэтому я и привел тебя сюда, — показывает Небо, возвращая мой голос к человеку на каменном ложе. — Если мы заключим мир, я отдам тебе Источник. Поступай с ним, как знаешь.
Я поднимаю на Небо озадаченный взгляд.
Отдашь его мне?
Он уже здоров, — показывает Небо. — Мы не даем ему проснуться, чтобы слушать его незащищенный голос, но в любой момент его можно разбудить.
Разве это месть? Почему я должен удовольствоваться…
Небо делает жест Проводникам, чтобы они освободили место для голоса человека… И тогда я слышу.
Его голос…
Я подхожу вплотную к каменному ложу и вглядываюсь в изнуренное лицо человека, покрытое шерстью — такая шерсть растет на половине Бездны. Я вижу лечебные мази на его груди, вижу лохмотья, в которые он одет.
И все это время я слушаю его голос.
Мэр Прентисс, говорит он.
И оружие.
И овцы.
И Прентисстаун.
И как-то ранним утром.
А потом…
Потом он говорит…
Тодд.
Я резко разворачиваюсь к Небу.
Так это же…
Верно, показывает Небо.
Я видел его в голосе Ножа…
Да.
Этого человека зовут Бен. Мой голос широко распахивается от изумления. Он дорог Ножу почти так же, как его любовь.
И если нам придется заключить мир, показывает Небо, тогда я отдам тебе Источник — чтобы ты мог отомстить за страдания, которые причинила тебе Бездна.
Я снова поворачиваюсь к человеку на ложе.
К Бену.
Он мой, думаю я. Если мы заключим мир, он мой.
Его жизнь — моя.
МИРНЫЙ ПРОЦЕСС
[Тодд]
Мы слышим их приближение — они еще далеко, но бегут очень быстро.
— Жди, — шепчет мэр.
— Они бегут прямо на нас, — говорю я.
На его лицо падают первые мутные лучи сонца.
— Для этого и нужна приманка, Тодд.
Жеребенок? — говорит Ангаррад, испуганно переступая с ноги на ногу.
— Все хорошо, милая, — успокаиваю ее я, хотя сам верю в это с трудом.
Сдавайся! кричит Радость Джульетты.
— Заткнись, — хором отвечаем мы с мэром.
Мэр улыбается.
Я машинально улыбаюсь в ответ.
Последняя неделя прошла относительно спокойно — по сравнению с тем, что было раньше. Обмен водой и продовольствием идет по плану, ни мэр, ни госпожа Койл никаких фокусов не выкидывают. А вапще на душе сразу становится легче и веселей, когда есть что пить, — так уж оно заведено. В обоих лагерях люди начали понемногу успокаиваться: город опять похож на город, да и на холме, как говорит Виола, обстановка стала почти нормальная. Она даже якобы идет на поправку — не знаю, верить этому или нет, потомушто она каждый день откладывает нашу встречу, а я не могу отделаться от страхов и тревог…
(Я — круг, круг — это я…)
Но времени я даром не теряю, разъезжаю всюду вместе с мэром, который вдруг стал ужасно добреньким. Он ходит по лагерю и беседует с солдатами — расспрашивает их о родных и близких, о надеждах, о том, что они думают делать после войны, и о прибытии новых переселенцев, все в таком духе. С простыми горожанами мэр тоже ведет задушевные беседы.
