Семеро с планеты Коламба (сборник) - Чирков Вадим Алексеевич (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Славик повернулся и пошел домой. Нашел, кому рассказывать про остров Пасхи! Да он и слова больше не скажет Нинке. Вот уж где дурак так дурак!..
Дома он сразу же лег, легла и бабушка. Лишь она заснула, Славик взял подушку и на цыпочках направился к двери, думая только о том, что ответить, если бабушка проснется и спросит, куда он идет с подушкой. Ответа он так и не придумал.
Договорились, что о своем появлении Славик предупредит свистом. В ответ на свой сигнал он услышал тонюсенький свистик.
— Ребята, — тихонько позвал землянин, — это я. Как дела?
— Все в порядке, — ответил ему негромкий голос командира.
— Вы что делаете?
— Поем. Мы чуть загрустили и решили спеть песню. Мы часто пели ее дома.
— Вы пойте, а я посижу. — Славик пощупал под собой землю, она была теплая. Он откинул сухой ком земли и сел. Подушку положил на крышу корабля.
— Только ведь мы на своем языке будем петь, — предупредил Вьюра.
— Ничего. Я по транзистору на ста языках песни слушаю.
С минуту было тихо, потом Питя, самый голосистый, начал, а другие подхватили:
— Если ты летишь к далеким звездам, — перевел Молек.
— Не забудь про снолуч и еду…
— Воду, воздух…
Песня переводилась так. Космонавт должен запастись не только всем необходимым, но и взять с собой мудрость своей планеты, которая говорит: «Везде действуй с миром, и тебе ответят так же». А еще космонавты должны взять с собой песню. Споешь ее — и почувствуешь свой дом рядом, споешь ее чужеземцу — и тот поймет, что пришельцы такие же, как он, люди…
Маленькие пришельцы пели, а Славик смотрел на звезды и думал: где же там, в далекой далечине, дом его друзей?
Над ними суматошно пролетела летучая мышь. Донесся сверху гул — это высоко в темном небе летел самолет. Славик, приглядевшись, нашел плывущий среди звезд его огонек…
Песня кончилась, а кукурузины, на которых сидели человечки с планеты Коламба, все еще покачивались.
— Ребята, — прервал тишину землянин, — а ваши родители за вами не прилетят? — Он и сам не знал, почему вспомнил вдруг о родителях своих друзей.
И опять всех опередил Питя:
— Прилетят, еще как прилетят! Разве куда от них спрячешься? Я каждый день себе говорю: только бы не сегодня, только бы не сегодня! Сейчас смотрю на метеорит и думаю: вот, входят, наверно, уже в атмосферу… Глянь, Вьюра, это не они? — В небе вспыхнул и погас фосфорический след метеорита.
— Нет, — ответил вместо Вьюры Молек, — наши войдут в атмосферу незаметно.
— В том-то и беда, что незаметно, — вздохнул Питя. — Честное слово, будь я командиром, сию минуту отправился бы на остров Пасхи. Так и жду каждую секунду голоса своего папы из темноты: «Ага, вот они где!»
Звезды стали ярче, подул ветерок, и кукуруза зашелестела. Славик поежился.
— Вы больше петь не будете? — спросил он.
— Нет, — ответил Грипа, — мы ляжем спать. Щипан уже, кажется, спит.
— Вьюра тоже, — сказал Пигорь.
Славику уходить не хотелось, но он поднялся.
— До завтра, ребята.
— До старта, — ответили ему.
— Ты по дороге домой, — сказал Питя, — повторяй: «Только чтоб не прилетели! Только чтоб не прилетели! Пусть они не прилетят, пусть немного подождут!» Я тоже это буду говорить.
СТАРТ
Уснуть без подушки Славик долго не мог, а заснув, увидел себя летящим над лугом, над речкой. Вначале он чувствовал себя в воздухе, как тогда, когда впервые сумел удержаться на воде. Он колотил ногами и руками по воде, но уже не тонул, не захлебывался — словно в нем появилась какая-то новая, не очень еще понятная, почти волшебная сила… И чем выше он теперь взлетал, тем было ему легче, свободнее — и той волшебной силы в нем прибавлялось, и он уже знал, что с этой минуты умеет летать…
Полина Андреевна разбудила внука, когда во дворе запел петух, и Славику показалось, что он-то и поднял его.
— Что? — спросил он спросонья. — Какой остров? А-а… — И вскочил, вспомнив все.
— Подушка-то твоя где?
— Под кроватью, ба, — мгновенно соврал он, — я ее после достану. — И начал быстро одеваться.
Было уже светло. Петушиные кукареку взлетали над Егоровкой как ракеты.
— Куда спешишь? — уговаривала бабушка. — На пожар, что ли? Никуда твоя рыба не денется. Я тебе чай вскипятила.
— Ба, ты мне его в бутылку налей и пробкой заткни. Я там позавтракаю — мне пока есть не хочется…
Бабушка пошла провожать внука на крыльцо, и Славику пришлось выйти на улицу.
— Ты иди, ба, мы у Степы встречаемся.
— Смотри в воду-то зря не лезь…
Славик обогнул Нинкин дом, пронесся через двор и огород Евдокимовны, проломился через кукурузу и выскочил к кораблю. Его уже ждали. Все были в походных скафандрах, но без шлемов.
— Летим? — вместо приветствия спросил он. Больше всего на свете Славик боялся, что ему скажут: нет. Что по каким-то причинам полет отменяется или откладывается.
— Конечно, летим, — ответил Грипа, — мы же договорились. — И скомандовал — Экипаж, по стартовым местам! А ты, Славик, садись на крышу.
На крыше лежала отсыревшая за ночь подушка. Наш космонавт перевернул ее, отодвинул и сел на краешек. Он не знал, как удержится, сидя на летающей тарелке.
Питя уже залез было внутрь, но вдруг обратился к командиру:
— Грипа, а можно я с ним? Ему ведь одному в отсеке страшно будет.
Командир посмотрел на землянина. Тот, хоть и храбрился, и в самом деле выглядел не очень уверенно.
— Правильно, — сказал он, — я должен был сам об этом догадаться.
Питя спрыгнул с лесенки и через какой-то миг очутился на коленях Славика.
— Поднять заднюю крышку! — приказал Грипа.
Сзади Славика послышался шелест, он оглянулся и увидел, как на него наезжает прозрачное полушарие.
— А теперь уложи подушку так, чтобы можно было на нее лечь головой и плечами, — объяснял командир. Славик послушался. — Подогни ноги, хорошенько упрись ими. Устроился? Поднять переднюю крышку!
На Славика и спереди с чуть слышным шелестом поехало прозрачное полушарие.
— Не страшно? — спросил Питя. Они оба были уже под стеклом, но дышалось, как прежде, легко.
— Нет, — ответил землянин почему-то шепотом.
— Как дела? — услышал он голос командира, словно тот находился рядом.
— Нормально, — произнес Славик космонавтское словечко.
— Тогда — старт!
В корабле загудело, и землянин почувствовал вибрацию. Питя взглянул на него и положил крохотную ручонку на руку Славика. Диск качнулся, еще раз… и медленно оторвался от земли. Повис в воздухе… Славика прижало к подушке, а ладони притянуло к металлической крыше корабля как магнитом, дыхание перехватило, в животе что-то оборвалось, затошнило и так стало больно в ушах, что он чуть не вскрикнул. Глаза закрылись сами собой, в них завертелись оранжевые круги. Питя, лежавший у него на животе, стал тяжелым, как свинец.
Еле-еле через несколько мгновений Славик смог с трудом вздохнуть, но глаза так и остались закрытыми, словно кто-то нажал на веки пальцами.
Но вот стали приходить перемены. Сначала вернулось нормальное дыхание. Отлипли от крыши ладони. Он пошевелил коленями. Открыл глаза. И тут же закрыл их, потому что подумал, что еще плохо видит. Небо над ним было темно-синее, а когда взлетали, оно было голубое.
Заметно полегчавший Питя пошевелился.
— Набрали высоту. Ты как?
Славик попытался ответить, но у него с первого раза не получилось.
— Эй! Ты, спрашиваю, как?
— Но-нормально, — выдавил наконец из себя Славик и открыл глаза: небо было по-прежнему темно-темно-синее. — Какая высота?
