Головоломка - Килворт Гарри (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Теперь тон мистера Портера был очень воинственным. Я кое-что знал об американцах от детей из Соединенных Штатов, которые учились в нашей школе. Когда ты впервые встречаешься с ними, они всегда предлагают свою дружбу. Но если она хоть раз была отвергнута, они делаются просто невыносимыми. Папе следовало бы следить за собой: этот янки был по крайней мере в два раза больше его. И папа никогда не умел драться. Мозги у него были величиной с церковный купол, но, думаю, в те дни даже я бы с ним справился.
Тем не менее мистер Портер вел себя как джентльмен. Как и папа, он предпочитал решать проблемы словами, а не кулаками.
— Послушайте, что я вам скажу, — заговорил папа. — Я сейчас на середине одного очень важного эксперимента. Я не могу позволить, чтобы посторонние шатались вокруг да около и мешали мне сосредоточиться. Вам следует найти другой остров. Этот в любом случае скоро исчезнет в море, так что, что бы вы тут ни искали, вы все равно этого не получите. Скоро все исчезнет.
— Как раз по этой причине я сюда и прибыл, — сказал Портер. — И у меня нет никакого желания уезжать куда-либо еще. В моих бумагах говорится, что я могу оставаться здесь в течение шести месяцев. Как насчет этого?
С этими словами американец стремительно развернулся и пошел по тропинке, ведущей через тропический лес к лагуне.
— Чертов ублюдок! — вскричал папа, со злостью пиная ни в чем не повинное дерево. — Кем, черт побери, он себя возомнил?!
Рамбута попытался успокоить папу.
— Джеймс, — сказал он, — если у него есть разрешение, то мы ничего не сможем с этим поделать.
— Если он еще раз появится около нашего лагеря, — продолжал бушевать папа, — я сниму с него скальп!
Тут заговорил Хассан.
— Их надо убить, — бесстрастно сказал он. — Это правильно, это нужно сделать. Когда твоя семья под угрозой…
У меня, наверное, глаза от удивления стали как блюдца. Хассан говорил серьезно!
Папа же просто офонарел от слов своего пасынка. Тот, видно, зашел слишком далеко. Папа всегда говорил, что культурные традиции и воспитание значат очень много.
— Хассан, — сказал он, теперь уже спокойным тоном, — я вовсе не имел в виду, что действительно сниму с него скальп. Это всего лишь такое выражение.
Хассан неожиданно улыбнулся, и в его глазах сверкнуло удовлетворение:
— Ага, вот вы оба и попались!
Я вздохнул с облегчением и похлопал брага по плечу. Хасс просто пошутил. Но кажется, папа совсем не понял эту шутку. Он просто продолжил излагать то, что начал:
— Если у человека есть разрешение от местных властей, то мы ничего не можем с этим поделать. Придется потерпеть. Но мы не должны поддерживать никаких отношений с этим незваным гостем. Я хочу, чтобы вы, мальчики, и близко не подходили ни к нему, ни к кому-либо еще с его яхты. Он там, кстати, один?
— Мы никого больше не видели, — ответил я.
— Ну, тогда это, скорее всего, какой-то яхтсмен-одиночка. Понятно. Не подходите к нему. Избегайте его. Но, Хассан, запомни, никакого насилия. Ты понял? Как твой отец, я запрещаю тебе.
Хассан кивнул, многозначительно взглянул на меня и пожал плечами. Он не понимал, почему папа воспринял его слова так серьезно и почему его шутка не удалась. Позже я объяснил ему, что рассмешить отца очень трудно. Его чувство юмора спит где-то в глубине мозга. Чтобы его рассмешить, нужно, чтобы шутка была плоской и очевидной.
— Пойдем, — предложил я чуть позже, — посмотрим еще разок на эту яхту.
Мы побежали по тропинке к пляжу. Солнце почти зашло, но красота была необыкновенная. Мы так обкушались этими закатами, что перестали их замечать. Белый песок пляжа сверкал под мягким светом вечернего солнца. Манящие крабы выбирались из нор, как раз когда мы перепрыгивали через поваленную кокосовую пальму. Раки-отшельники выстраивались на парад в украденных раковинах. Мы побежали к линии прибоя, чтобы оттуда посмотреть на дорогущую яхту, которая мягко покачивалась на волнах в лагуне.
Мистер Портер был не один. На палубе еще находилась женщина, которая укладывала в бухту тросы и закрепляла паруса. Наверное, это его жена или подружка: примерно вдвое его меньше, пухленькая и очень милая. Как и он, она была загорелой и обветренной морским бризом. Волосы у нее слиплись. По всей видимости, из-за соленой воды. На ней были самые короткие белые шорты, какие я когда-либо видел, и мужская рубашка, завязанная узлом на животе.
Когда девушка выпрямилась, то заметила, что мы смотрим на нее. Несколько секунд она колебалась, потом улыбнулась и помахала нам.
Нисколько не задумываясь, я махнул ей в ответ.
— Предатель! — прошептал Хасс.
— Это был просто жест вежливости, — сказал я, защищаясь.
— Они враги нашего отца.
— Да нет же! — ответил я. — Они просто соседи, которых мы бы не хотели иметь. Спорим, я первый добегу до старого бревна!
Я бросился бежать вдоль пляжа по направлению к огромному побелевшему бревну, прибитому к берегу. Когда-то оно было огромным живым деревом. Даже сейчас оно возвышалось метра на два над песком: такой громадине позавидовал бы даже Моби Дик. Это был ствол гигантского тропического дерева, который прибило к нашему острову. Мы могли забраться на него, только карабкаясь по высохшим на солнце ветвям и сломанным сучьям этого дерева-призрака. Это было наше убежище, место встреч и совещаний. С его самой высокой точки открывался прекрасный вид на голубые океанские дали.
Отличная перспектива.
Прекрасное место, чтобы расслабиться и успокоиться.
Что касается мистера и миссис Портер, я был весьма раздосадован тем, что нас поймали, когда мы наблюдали за ними, а еще больше — тем, что я помахал миссис Портер в ответ. Со мной это всегда случается — я делаю многие вещи совершенно автоматически. А когда кто-нибудь наезжает на меня, я никогда быстро не могу сообразить, что ответить. Когда время проходит, я понимаю, что надо было сказать то-то и то-то, и тогда он бы заткнулся.
Почему иногда у меня реакция быстрая, но когда это действительно важно, в тех ситуациях, когда это действительно имеет значение, я не могу быстро соображать? Меня это просто достает. Просто ненавижу себя за это. Хотелось бы быть поумнее.
6 мая, остров Кранту
Папа велел весьдень сидеть в лагере и читать «Вдали от обезумевшей толпы»Тома Харди. Он сказал, что это не наказание, но я чувствовал, что это именно оно и есть. Папа сказал, что это полезно для расширения кругозора, да и хватит нам уже как сумасшедшим носиться по окрестностям. Прочитал эпизод о том, как сержант Трой бросает Батшеву. Грустно, но если бы у меня была девчонка с таким именем, я бы тоже ее бросил.
7 мая, остров Кранту
Хотя пляж — наша главная площадка для игр, мы с Хассом проводим много времени в тропическом лесу. В середине острова есть руины. Мама когда-то говорила мне, что на островах Тихого океана обитали полинезийцы, но Рам сказал, что эти руины не имеют отношения к полинезийцам. Он пояснил, что Полинезия — куда дальше на восток от того места, где мы находимся сейчас. В любом случае там стоят четыре деревянные колонны с резьбой и поддерживают каменную крышу. Папа велел нам не заходить под эту крышу, потому что это могло быть опасно. Он сказал, что деревянные колонны сгнили. И это только вопрос времени, когда вся конструкция обрушится.
Тем не менее мы заходили под эту крышу. Мы подзуживали друг друга забегать туда. Тот, кто был внутри, бегал там, а оставшийся снаружи кричал ему нечто вроде этого:
— Он падает! Ты сейчас умрешь! Тебя задавит насмерть! Тебя просто сплющит!
Около храма возвышался какой-то помост. Рамбута объяснил нам, что это алтарь для человеческих жертвоприношений. Он был в черных пятнах старой засохшей крови.
— Самые почитаемые и самые ужасающие— вот так они воспринимали богов. Они выбирали красивейших, умнейших юношей и девушек, выбирали того, кого любили больше всех, и приносили в жертву своим предкам, героям преданий и божествам, алкавшим крови, — рассказывал Рамбута. — Конечно же, это было очень давно. По крайней мере сто пятьдесят лет назад.
