Эзумрит - Некрасова Анна (е книги .TXT) 📗
Тамея с виноватым видом поставила кувшин на стол и опустилась на свое место. Лавидия, не в силах больше терпеть, схватила остывшую лепешку.
– Ладно, мать, – миролюбиво пробасил Перлас, – не ругай Там. Все-таки не каждый день она замуж собирается.
– Отец! – выдохнула Тамея и закашлялась.
– А чего ты хотела? – накинулась на нее Хида. – Лепешки стынут, семья голодная, а ты гуляешь! Мы решили, что тебе не мешало бы научиться заботиться о других, вот и будешь опекать Пата, благо он совершенно беспомощный.
После этих слов Тамея решила упасть в обморок. Она закатила глаза и стала клониться в сторону Лав, но быстро сообразив, что может придавить сестру, повалилась в другую сторону. Мать и отец с интересом наблюдали за ней, но с места не двигались. Лавидия вскочила с лавки и подхватила голову Тамеи.
– Не бойся, они шутят! Шутят! – зашептала она сестре, энергично подмигивая.
Тамея выпрямилась.
– Ну что, полегчало? – насмешливо осведомилась мать.
Тамея вздохнула и взяла лепешку.
После завтрака Хида подвязывала в огороде стебли радужника. Это нежное растение, усыпанное весной невзрачными белыми цветочками, к середине лета вдруг обрастало крупными плодами, разными по цвету, но одинаковыми на вкус. Лавидия помогала матери, отыскивая палки нужной толщины. Перлас снова уселся за кустом синельника доделывать куклу.
Тамея поспешила на реку, прихватив угощение для водяной дивы. По дороге она заглянула к Роке. Во дворе было пусто, вероятно, подруга корпела над мазью для пяток. Обогнув дом, Тамея вышла на тропинку, спускавшуюся к реке. Солнце уже припекало. В голубом небе ни облачка. Тамея с удовольствием шлепала босыми ногами по теплой живой земле. С двух сторон к тропе вплотную подступали кусты капельника, образуя длинный коридор. Капельником растение прозвали из-за пузырьков, появляющихся на его широких листьях в результате кропотливой работы маленьких насекомых. На солнце пузырьки блестели подобно капелькам воды.
Тропинка виляла то вправо, то влево, потом вдруг обрывалась, выводя к каменистому берегу. Далеко за рекой большим полукругом растянулась высокая каменная стена, за которой виднелись башни с оконцами. Это был город Тмирос. Город странных и чуждых людей. Тамея знала о городах лишь понаслышке. Деревня Хутти находилась на пути между городами Наллеха и Тмирос, причем хуттинцы считались подданными Оргорона, правителя Наллехи. Деревенские ездили иногда в Наллеху на базар, а возвращаясь, рассказывали об огромных домах, где люди живут друг над другом, о длинных, как река, улицах, о лошадях, которых в деревне никогда не видывали, и о многом другом – увлекательном и непонятном. Тамея мечтала попасть в Наллеху, но женщин в такие походы не брали. Жители Тмироса никогда не подходили близко к деревне, рыбачили возле своего берега, передвигаясь по реке на больших деревянных лодках. Издалека Тамея не могла разглядеть их как следует, но видела, что они очень высокие, носят длинные штаны и коротко обрезают волосы. Правда, однажды, плавая в глубине с Руизрой, она нечаянно вынырнула рядом с лодкой, оттуда на нее глянули свирепые красные глаза и обнажился ряд огромных белых зубов. Больше Тамея ничего разглядеть не успела – она в ужасе бросилась к своему берегу.
Осторожно ступая босыми ногами по серым неровным камням, среди которых пробивалась трава и низкорослые фиолетовые кусты ветродуя, Тамея спустилась к реке. Вдалеке покачивалась лодка с рыбаками из Тмироса. Тамея посмотрела на башни города, на стену с массивными воротами, жмурясь, подставила лицо солнцу. Затем положила узелок с угощением на камень, разделась и быстро вошла в воду. Вытянув руки, она резко оттолкнулась и нырнула. Тело с наслаждением выполняло привычные движения. Вода, пронизанная солнечными лучами до самого дна, сверкала, качая водоросли и планктон. Тамея коснулась дна ладонями и, перекувыркнувшись, стремительно вынырнула. Пока она шумно отфыркивалась, мотая головой, отчего вокруг разлетались фонтаны бриллиантовых брызг, рядом с ней неслышно всплыла водяная дива.
– Пусть праздник, Руя! – весело крикнула Тамея.
– А что ты мне принесла вкусненького? – вместо приветствия спросила Руизра неожиданно приятным, очень высоким журчащим голосом.
– Как обычно, лепешку.
– Вот хорошо. – Руя растянула в улыбке щелку рта.
Подружки вышли на берег и устроились на плоских камнях, горячих от солнца. Тамея, развязав узелок, протянула лепешку Руизре. Водяная дива сорвала с куста большой зеленый лист и положила себе на голову.
– Чтобы не напекло, – пояснила она и взялась за еду: откусывала маленькие кусочки и глотала, не разжевав.
Тамея привыкла к чудачествам Руизры. То она отказывалась вылезать из воды на берег: дескать, от запаха ветродуя ее кожа приобретает неприятный синий оттенок, то, наоборот, принималась глотать почки того же ветродуя, уверяя, будто от них быстрее растут волосы. Сегодня Руя боялась, что ей напечет голову, хотя прежде могла часами лежать под палящими лучами. Тамея жалела водяную подругу – более одинокого существа ей видеть не доводилось. Руя всегда жила одна, никогда не покидала своей речной заводи, и никто из ее народа не навещал бедняжку. Она уверяла, что однажды к ней придет суженый и у нее будет настоящая семья. Но вот только когда это произойдет? Водяная дива ждала и от скуки сочиняла немыслимые истории о любви, в которых она была главной героиней.
– Сегодня мне пришло послание от Прика, – проглотив очередной кусочек лепешки, сообщила Руя. – Помнишь, он влюбился в меня еще прошлой осенью?
– Помню, – соврала Тамея.
Поначалу, когда девушка только познакомилась с водяной дивой, она внимательно выслушивала все ее рассказы, но со временем поняла, что в историях Руи нет ни капли правды. Да и истории слово в слово повторяли друг друга, менялись лишь имена воздыхателей. С тех пор Тамея перестала слушать Рую, а под дивный журчащий звук ее голоса думала о своем или просто любовалась окрестностями. Благо Руя могла говорить часами, ни о чем не спрашивая, а если и спрашивала вдруг, то довольствовалась ответами типа: «Да!» или «Конечно!».
Вот и сейчас Тамея сидела рядом с подругой, наблюдала за рыбаками из Тмироса, а мысли ее были далеко. Она и жалела Пата и одновременно злилась на него. Невелика беда, что она стала посмешищем для деревенских болтушек. Но как же Пат не понимает, что обрекает себя на унижения? «Дурачок! – с горечью думала Тамея. – У него совсем нет друзей, а теперь даже я не взгляну в его сторону».
Рыбаки из Тмироса причалили к противоположному берегу. Один из них соскочил с носа лодки и, уцепившись двумя руками за борт, вытащил ее из воды почти наполовину. Другой поднялся в лодке в полный рост и, подхватив огромный куль, вероятно сеть с рыбой, передал его товарищу. Первый рыбак взял весла, закинул куль на плечо и, согнувшись под его тяжестью, двинулся к воротам в стене. Второй вытянул лодку на берег, перевернул ее днищем вверх и тоже зашагал в город. Когда рыбаки приблизились к крепостной стене, кто-то невидимый открыл им ворота. Тамея наблюдала, как люди исчезли в проеме и ворота закрылись.
– Я и говорю: «Извини, ты не мой суженый, я никогда не смогу тебя полюбить!» Как ты думаешь, я правильно поступила? – долетели до Тамеи слова Руи.
– Да-да! Конечно! – поспешно ответила она и снова погрузилась в свои мысли.
«Рассказать Руе про Пата или не стоит? – размышляла Тамея. – Поймет ли она меня?» Водяная дива сидела на камешке, притянув колени к груди, и говорила, говорила, иногда разводя длинные руки в стороны и растопыривая пальцы. Она глядела то на реку, то на Тамею, моргая круглыми глазищами, то вдруг чему-то улыбалась. Тамея старалась не думать о том, как ее подруга некрасива. Листок давно свалился с головы Руи, но она этого не замечала. Тамея смотрела ей в лицо, и жалость теперь уже к речной подруге давила горло: бедная, одинокая, надоедливая девочка!
– Ладно, мне пора, – ласково сказала Тамея и принялась одеваться. – Я вечерком зайду, если получится.
