Мила Рудик и кристалл Фобоса - Вольских Алека (е книги .TXT) 📗
Рядом с господином стоял юноша лет пятнадцати: худощавый, очень бледный, с белесыми волосами и светло-серыми глазами. Он выглядел немного напуганным и в отличие от говорливого иностранца все время молчал.
— Не отходи от меня ни на шаг, Бледо, — повелительным тоном сказал господин юноше. — Если будешь все время находиться рядом со мной, тебя никто не обидит.
Бледо послушно кивнул, хотя, судя по его боязливому виду, у него и в мыслях не было куда-то отлучаться.
В это время на пристани появилась бордовая карета с большой золотой буквой «Т» на боку. Когда карета остановилась, из нее вышли высокая дама с серовато-белыми, как зубной порошок, волосами, собранными в тугой узел на затылке, и молодая девушка с волосами того же цвета, но собранными сзади в виде длинного «конского» хвоста. Увидев иностранного гостя, они подошли прямо к нему.
— Господин Буффонади? — уточнила высокая дама, обращаясь к иностранцу.
— Синьор, — вежливо поправил ее гость, — синьор Буффонади. А вы, как я понимаю, профессор Мендель? Меня предупредили, что вы будете нас встречать.
— Вы можете обращаться ко мне по имени, — исключительно вежливо сказала дама без тени улыбки на хмуром лице. — Амальгама. — И указав на стоящую рядом с ней девушку, представила: — Моя старшая дочь Платина.
— Приятно познакомиться, синьорина, — с улыбкой кивнул синьор Буффонади.
Платина улыбнулась в ответ, а синьор Буффонади тем временем положил руку на плечо светловолосого юноши, по-прежнему стоявшего рядом с ним, и представил:
— Бледо, мой племянник. — И добавил: — Я его опекун.
— Рада познакомиться с вашим племянником, уважаемый господин Буффонади…
— Синьор, — снова поправил собеседницу иностранец, интонацией сделав на своем уточнении чуть больший акцент, чем прежде.
— Прошу прощения, уважаемый синьор Буффонади, — извинилась Амальгама. — Насколько я понимаю, юноша будет учиться в Думгроте?
— Да, он должен быть зачислен на третий курс, — сообщил синьор Буффонади. — Два года он учился на Сардинии, но обстоятельства сложились так, что мы должны были приехать сюда…
В этот момент к господам подошел один из гномов-носильщиков, везущий на тележке небольшой чемодан из черной кожи странного зеленоватого отлива.
— А этот чемодан куда прикажете, паныч? — спросил он у иностранца.
— Signor! «Signor», per favore! [1]— вдруг перешел на итальянскую речь гость, прикрикнув на носильщика. И, яростно сверкнув глазами, добавил уже по-русски: — Не «господин», не «паныч» — «синьор»!
Встречающие итальянца дамы переглянулись, и профессор Мендель тихонько кашлянула, испытывая, по-видимому, некоторую неловкость.
Гном, однако, как ни в чем не бывало кивнул:
— Как скажете, синьор. Только я так и не понял, вам этот чемодан в какую карету: в ту, в которой поедете вы и встречающие вас господа, или туда, где вся поклажа? А, паныч?
Буффонади закатил глаза к небу и, скрипя зубами, ответил:
— Этот чемодан поедет со мной!
Отойдя на пару шагов от господ, гном ворчливым тоном пробурчал:
— Так бы сразу и сказал по-человечески. А то голову только морочат — панычи эти.
Чтобы как-то разрядить обстановку, Амальгама учтиво улыбнулась итальянцу и сообщила:
— Многие в городе уже наслышаны о главной цели вашего приезда. Я и сама горю желанием лицезреть героев ваших знаменитых шоу.
После первых слов Амальгамы синьор Буффонади заметно удивился, но под конец фразы удивление его сменилось хмурым выражением лица.
— Это отнюдь не главная цель моего приезда, госпожа Мендель, — сказал он.
— О, неужели?! — с интересом вскинула брови Амальгама. — Позвольте полюбопытствовать, что же тогда привело вас в наши края?
Синьор Буффонади быстро взглянул на племянника, который по-прежнему пугливо жался к нему, словно всерьез боялся, что его могут обидеть.
— К сожалению, я пока не могу говорить об этом, — ответил иностранец. — Я приехал по приглашению Владыки Велемира. Он введет вас в курс дела, если сочтет нужным.
— Ах, да, разумеется, — с фальшивой небрежностью воскликнула Амальгама. — Прошу прощения за свое чрезмерное любопытство.
От необходимости отвечать на реплику Амальгамы синьора Буффонади избавил один из гномов-носильщиков, сообщивший иностранцу, что все вещи уложены для перевозки.
— Ну что ж, — оживилась Амальгама. — Думаю, мы можем ехать.
Она сделала приглашающий жест в сторону кареты.
— Прошу.
Синьор Буффонади кивнул, принимая приглашение, и, положив руку на плечо своего племянника, словно бы оберегая его от возможных неприятностей, направился вместе с ним к карете.
Амальгама и ее дочь обменялись озадаченными взглядами и направились следом.
Спустя две минуты бордовая карета с большой буквой «Т» на боку вместе со своими пассажирами отъехала с причала.
* * *
Через два дня после посещения Милой и семьей Векшей Троллинбургского кладбища в город начали съезжаться студенты Думгрота. Одним из дилижансов вместе с Яшкой и Фимкой Берманами приехал Ромка.
После летних каникул Лапшин выглядел загорелым и излучал оптимизм. Он неутомимо рассказывал о том, как провел лето. Его родители решили устроить себе отпуск, закрыли на месяц ресторан и поехали путешествовать по Крыму. Ромка заявил, что готов был отправиться в путешествие хоть на дно Черного моря, только бы не торчать все лето на кухне, помогая своему отцу — шеф-повару. Поначалу он был уверен, что ничего интересного в этой поездке ему не светит, поскольку Внешний мир — это все-таки не Троллинбург, где на каждом шагу тайны и колдовство. Но в конечном итоге остался доволен.
— Легенду о Девичьей башне слышали? — увлеченно спросил Ромка у Милы с Белкой. — Та самая башня… Судак. Генуэзская крепость. Жила там одна… То ли чья-то дочь, то ли чья-то невеста… Ну, вы знаете! Говорят, что она спрыгнула с башни. А когда мы там были, я отчетливо слышал, как кто-то плачет. Родители, конечно, ничего не слышали, но они же не маги. В общем, это явно был призрак! — уверенно заявил Ромка. — А откуда взяться призраку в башне, если эта девица с нее сиганула? Короче, я думаю, она оттуда не прыгала, она там либо повесилась, либо отравилась. Прямо в башне…
Белка испуганно ахнула и прикрыла рот руками, но Ромка уже забыл о Генуэзском призраке, перескочив на рассказ о керченских курганах, в которых когда-то хоронили боспорских и скифских царей.
— Вообще, древние захоронения — интересная штука, — поделился Ромка. — Древний народ, они ведь все свои тайны с собой в могилы тащили…
Он по очереди посмотрел на Милу, потом на Белку.
— Ну а вы как? Чем занимались?
Белка опустила глаза на свои колени и грустно вздохнула.
— Мы тоже… ходили к могилам.
У Ромки от удивления вытянулось лицо.
— К могилам? — переспросил он.
— Угу, — подтвердила Белка. — Мы были на Троллинбургском кладбище. С мамой, Берти и Фреди. Навещали папину могилу. — Белка шмыгнула носом, но быстро взяла себя в руки, чтобы не расплакаться. — И Мила с нами ходила.
Ромка повернулся к Миле с немым вопросом во взгляде.
— Надеялась найти могилу Асидоры, — пояснила Мила. — Но оказалось, что на Троллинбургском кладбище Асидору не хоронили.
Ромка хмыкнул.
— Такое бывает, — сказал он. — К примеру, когда маг относится к третьему поколению и его родственники хотят, чтоб он был похоронен ближе к ним — где-нибудь во Внешнем мире.
Мила скептически покачала головой.
— Судя по тому, как моя бабушка относилась к своей матери-волшебнице, сомневаюсь, что остальные родственники испытывали более теплые чувства к Асидоре. — Мила растерянно пожала плечами. — Хотя я вообще не представляю, кто такие эти остальные родственники.
— Н-да, дела, — понимающе протянул Ромка и вдруг подскочил, словно его оса ужалила.
— Черт! Совсем забыл. У меня же… — Он вдруг запнулся и как-то неловко закончил: — Дело одно… Срочное…
