Лес потерянных - Плишота Анн (книги бесплатно .TXT) 📗
— Прости, пап, — все так же сконфуженно продолжил Гюс. — Я не знал… Не хотел… Я так вас люблю, тебя и маму!
Пьер с повлажневшими глазами прижал сына к груди.
— Знаю, сынок, знаю… — хрипло произнес он.
— Наши корни — это главное, что есть во всех нас, — очень мягко вмешался Абакум. — Без них мы ничто. И неполное знание наших корней лишает нас целостности, превращая в людей, которым всегда будет недоставать чего-то очень важного.
Отец Гюса отвернулся и вытер глаза тыльной стороной ладони.
— Гюса привлекла эта мечта, и это нормально, — продолжил Абакум. — Это то, что будет с ним всю его жизнь, но никогда не помешает ему любить вас, Пьер, тебя и Жанну. Погляди на меня, Пьер! Погляди на меня! Мне больше восьмидесяти лет, меня вырастили замечательные люди, которых я глубоко и безоговорочно любил. И все же, будь у меня возможность осуществить одно желание — одно единственное желание! — я бы пожелал увидеть тех, кто подарил мне жизнь. И никто ничего не может с этим сделать. Это желание вовсе не предательство по отношению к вам, потому что Гюс вас любит, тебя и Жанну. Любит больше всех на свете. И мы все это знаем. Так что не порти то, что существует между вами.
Из груди Пьера вырвалось тяжелое рыдание. Он взревел раненым медведем, а потом еще крепче прижал к себе Гюса, что-то бормоча тому на ухо.
Мальчик поднял на него огромные синие глаза и очень нежно улыбнулся отцу.
30. Маленький Рай
— Ладно! — с присущей ей жизнерадостностью воскликнула Окса. — Может, пойдем, изучим этот Маленький Рай?
Она вскочила и забралась на скалу, где в гордом одиночестве восседал Кульбу-Горлан. Девочка наклонила голову, чтобы скрыть свое смятение. Перед ее мысленным взором стояло круглое личико Фолдинготы, и от этого на глаза наворачивались слезы.
Окса задавалась вопросом, какую же иллюзию видела маленькая домовая, когда Сирены обволокли ее своими чарами? Апартаменты в Хрустальной Колонне, где она жила с Малораной? Фантастические леса Зеленой Мантии? Бедная Фолдингота… Окса проглотила рыдание и вздохнула поглубже, чтобы подавить готовые сорваться слезы. Усилием воли она заставила себя поглядеть по сторонам: нужно было любой ценой отвлечься, чтобы не поддаться черной меланхолии.
А место, где теперь оказались Беглецы после зловещего туннеля, было словно создано для этого. Поражающее чарующей тропической красотой, оно было воплощением сказочной мечты.
— С ума сойти! — воскликнула Окса, надеясь, что ее энтузиазм окажется заразительным. — Видели, какая тут вода? Как она может быть одновременно такой синей и такой прозрачной? Это просто… волшебно! — немножко нервно хихикнула она.
Деревья вокруг лагуны сгибались под тяжестью огромных аппетитных плодов. Словно прочитав ее мысли, одно из деревьев склонилось и самая богатая ветка оказалась на уровне Оксы. И только тут девочка поняла, насколько проголодалась. Протянув руку, она сорвала самый сочный на вид плод, напоминающий гигантский персик, и впилась в него зубами. Вкуснейший нектар тут же привел ее в хорошее расположение духа. Окса жадно проглотила фрукт и снова оглядела пышную растительность.
В листве деревьев щебетали и порхали крошечные золотистые птички, их маленькие крылышки сверкали на странном сиреневом солнце.
— Глазам не верю! — воскликнула Окса. — Бабушкины птицы!
Она протянула руку, и одна из птичек величиной в несколько миллиметров покорно села ей на ладонь.
— Привет! — осторожно погладила ее Окса.
— Да примет Юная Лучезарная мое нижайшее почтение! — ответило удивительное пернатое, склонив крохотную головку.
Окса прыснула, смутившись, как смущалась всякий раз, когда к ней обращались с таким пиететом. Она с широченной улыбкой поглядела на отца, потом на остальных Беглецов, Гюса, Тугдуала…
— Какая же ты милая! — продолжила девочка. — А ты знаешь, что у моей бабушки есть две таких, как ты? Она их носит на насестах своих серег!
— Это большая честь для моих товарищей — украшать уши Старой Лучезарной, какая удача! — тоненьким голоском пропищала птичка. — Достойно ли они несут службу, предоставленную им счастливой судьбой?
— Э-э… не всегда, — рассмеялась Окса. — У них есть небольшие проблемы с дисциплиной, но они такие очаровашки, их всегда прощают!
— Хе, это мне напоминает одну Юную Лучезарную… — многозначительно покосился на нее Гюс.
— Ах, ты!.. — прорычала Окса, отпуская птичку. — Ну, сейчас ты у меня получишь!
Она кинулась на Гюса, и они оба покатились по песку возле Огнёвок, от удивления взметнувших клубы искр. Ребята с хохотом докатились до кромки берега и шлепнулись в прозрачные воды лагуны.
— Идите сюда! — позвала Окса Беглецов, с улыбками наблюдавших за этой сценой. — Тут клёво!
— Почему бы и нет? — хмыкнул Абакум, снимая ботинки и куртку кимоно.
Фей взобрался на скалу, возвышавшуюся метра на три над лагуной, и нырнул в теплую чистую воду. Он в несколько гребков догнал Оксу, которая плескалась вовсю, брызгая в Гюса водой.
— Юная Лучезарная, говоришь? — веселился мальчик, лукаво сияя глазами. — Уж скорее безбашенный щенок!
— Гр-р! — накинулась на него Окса. — Знаешь, что он сейчас с тобой сделает, этот безбашенный щенок?
Хохоча, она попыталась утопить Гюса. Но ничего из этого не вышло, что-то мешало.
— Тонуть, значит, не хочешь? — прорычала Окса. — Не подчиняешься воле Юной Лучезарной, чудовище?
— Да нет же, уверяю тебя, о Юная Лучезарная! — Гюс рыдал от смеха. — Я бы охотно подчинился и камнем пошел ко дну, но смотри! Я остаюсь на поверхности!
— Идите-ка сюда, ребята! — позвал их Абакум.
Фей находился в середине лагуны, на самой большой глубине. Он сгруппировался, чтобы нырнуть, но в результате лишь кувыркнулся на поверхности воды.
— Уйти на глубину невозможно, — сообщил он. — Вода слишком плотная!
— А ты прав, — констатировала Окса, подойдя к нему, стоя по шею в воде. — Тут глубина добрых метров десять, я совершенно не шевелюсь и по идее должна тонуть! Круто!
— Ух ты! — промаршировал к ней в воде Гюс. — Пап, иди к нам!
Пьер поддался уговорам сына и бросился в воду, сперва, правда, осторожно поставив на песчаный берег Простофилю, выбравшего Викинга своим телохранителем.
— Не помню, люблю ли я водные процедуры? — с присущей ему меланхолией заявил Простофиля. — Это мокро?
— Есть такое дело… — ответил ему Тугдуал, стягивая с себя черную футболку.
Очень белый при свете дня торс юноши привлек внимание Оксы. Тугдуал, не замечая этого, тоже нырнул в воду и присоединился к маленькой группе, дрейфующей посреди лагуны.
— Ты как, Маленькая Лучезарная? — с деланной развязностью бросил он.
— Обалденно! Отличное место! — с энтузиазмом ответила девочка.
Желая скрыть смущение, она с бьющимся сердцем легла на воду, а Тугдуал принялся плавать вокруг нее, кружа, как акула.
— Должно быть, ему сильно больно… — заметил он, пристально глядя на Павла.
Окса тут же приняла вертикальное положение и посмотрела на отца, сидевшего на корточках у кромки воды. Он поливал с руки Вещунью, кудахтавшую от удовольствия. Восторг крошечной курочки вызвал у него улыбку, но напряженное лицо выдавало сильную муку.
— Пап! — позвала Окса, которой больно было видеть отца таким. — Иди купаться! Ну иди же!
Павел встал и потянулся, уперев руки в бока.
— Иду! — поморщившись, ответил он.
Чуть поколебавшись, он все же стянул порванную в лоскуты футболку. Спереди никто бы и не догадался о существовании Чернильного Дракона, если бы на плечах отца Оксы не виднелись вытатуированные когти. Павел двигался очень аккуратно, несмотря на теплую воду и мягкий песок на дне лагуны. Он осторожно обрызгал торс, и Окса было подумала, что у нее глюки, когда над спиной отца, там, куда попали капли воды, поднялся белый пар. Павел снова скривился и издал едва слышный стон.
