В ночь большого прилива(изд.1983) - Крапивин Владислав Петрович (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
…Потом как бы качнулась навстречу освещенная комната. Высокий человек в каком-то нелепом свитере до колен подхватил у меня Братика. Это был старый человек, с редкими седыми прядями, дряблыми щеками и жалостливым взглядом.
– Маленький мой…– сказал он.
Сзади зазвенело: Валерка бросил на пол наши шпаги.
Мы положили Братика на широкую постель, в беспорядке заваленную пестрыми одеялами. Мастер, сокрушенно бормоча, размотал повязку. Потом он кривыми ножницами перестриг лямки у майки, стянул ее вниз.
Не открывая глаз, Братик негромко застонал.
– Полминутки потерпи, малыш, – прошептал Мастер.
Я увидел у него в ладонях мясистый лист какого-то растения. Мастер ногтями содрал с листа кожицу, и заискрилась жидкая изумрудная мякоть. Этой мякотью Мастер положил лист на запекшуюся ранку. Затем, не бинтуя Братика, укрыл его по самый подбородок одеялом. Но прежде чем он сделал это, я заметил на другом, нераненом плече Братика натертую полоску. И понял: от перевязи барабана… Барабаны были слишком тяжелы, а ребята-барабанщики все же носили их. Тянули свою лямку маленьких солдат. Солдат, которые дрались против войны.
Я услышал укоризненный голос Мастера:
– Разве мальчики могут изменить предначертанное будущее?..
Ну, конечно! Мальчики ничего не могут! Они тянут свою лямку, пока взрослые делают глупости! Лишь падать– и умирать они могут, как большие… И не только в сказке…
Я увидел умоляющие Валеркины глаза.
– Он поправится? – прошептал Валерка.
– К утру,– ласково сказал Мастер.– Если не будет воспаления. Но отчего ему быть? Воспаление бывает у старых и нездоровых людей…
– Он просил пить, – вспомнил я.
– Теперь ему и так хорошо, – успокоил Мастер.
Братик дышал легко, лицо его порозовело.
Валерка сидел на краю постели, положив на колени кулаки. Глядя в стенку, он сказал:
– Все равно я найду того прыщавого…
– Разве это он ранил? – спросил я.
– Конечно. Ты не видел?
Я не видел. Я тогда… Что я тогда? Ага, я зажимал локтем раненый бок… Черт, я и забыл о ране! Саднящая боль была все время, но я привык и не думал о ней. А, вот в чем дело: ткань присохла и остановила кровь…
– Посмотрите у меня, – сказал я Мастеру.
…Ух, как больно отдирается рубашка. Ничего, Братику было больнее. А вот и лист… Мокрый, прохладный. Влажный холод словно втягивает в себя боль, растворяет ее. Вот уже совсем хорошо. Даже усталость поубавилась.
Значит, и Братику так же хорошо? Тогда все в порядке…
Я сел на низкий треугольный табурет, привалился спиной к холодной стене. Осмотрелся наконец.
Высокая комната, яркие свечи в настенных светильниках. Стены голые, из песчаника (как та стена с фонариками!), под потолком – скелет крылатого ящера. Неструганный стол, на нем приборы, похожие на старинные штурманские инструменты в Музее флота в Ленинграде.
Мастер сдвинул инструменты на край, принес на стол горшок и глиняные кружки.
– Поешьте, рыцари,– сказал он. Слово «рыцари» прозвучало с грустной насмешкой.
В кружках был сладкий молочный кисель, он пах степной травой.
Мастер смотрел на нас голубыми слезящимися глазами. Только сейчас я понял, что он очень-очень старый. У него были тонкие коричневые пальцы с узловатыми суставами, сухая кожа на руках. Пальцы слегка дрожали, когда Мастер брал свою кружку.
– Когда кончатся эти багровые времена? – горько сказал он. – Когда Великий Канцлер перестанет печалиться о страдающих детях?
Я не смог сдержать раздражения:
– Если он такой добрый, этот ваш Канцлер, зачем он позволяет литься крови?
– Он не добрый и не злой,– сказал Мастер.– Он неизбежный. Как и все в этом мире.
– Ну, неужели все-все у вас расписано наперед? Легенда о Большом Мастере – это правда?
Мастер кивнул:
– Все правда. Он проник сквозь Время и составил Книги… Не знаю, может быть, это была ошибка. Зачем каждому человеку заранее знать свою судьбу?
— Каждому? — не поверил я.— Но разве можно описать судьбу всех людей за несколько веков? С этим не справится и тысяча ученых.
— Ему помогал Белый Кристалл,— грустно сказал Мастер.— Большой Белый Кристалл, который все знал и все помнил. Он таял, пока писались книги. А когда был закончен великий труд, Кристалл рассыпался в пыль.
Пока мы говорили, Валерка смотрел то на меня, то на Мастера тревожными глазами. Наконец он спросил:
— Но разве каждый человек знает свое будущее?
— Если хочет. И если он взрослый. Взрослые получают у Канцлера знак совершеннолетия. В нем записано все. Не всякий только может прочитать, но Большой Мастер, если попросят, может. В каждом знаке— пыль Белого Кристалла.
Я увидел, как Валерка побледнел. Он медленно встал и, оглядываясь на Мастера, пошел к Братику. «Не надо»,— хотел сказать я, но почему-то не смог. Валерка откинул на Братике одеяло, осторожно сунул пальцы в карман его сбившихся штанишек. Еще раз оглянулся и вытянул на свет медальон.
Коричневый орех закачался на белом шнурке.
— Этот? — шепотом спросил Валерка. Старик потянул к медальону дрожащие пальцы. «Не надо»,— снова хотел сказать я. Но неизвестность была бы слишком мучительна. Вдруг тайные знаки гоцорят о чем-то страшном?
Да нет, чепуха! Братик — маленький. Он будет жить долго-долго. Сейчас Мастер прочитает и скажет, что все хорошо…
Мастер надавил орех ногтем, и тот раскрылся, как старинные часы. Я мельком увидел внутри что-то черное и в этом черном блестящие красные точки — словно вмазанные в смолу рубинчики от часов. Странно: ведь Кристалл-то белый. Мастер, морща лоб, долго смотрел на них, а мы не дышали. Потом он, пряча глаза, положил на раскрытый медальон пальцы — как слепой, читающий на ощупь. Еще посидел и негромко сказал…
Что он сказал?!
Он прошептал, глядя в сторону:
— Бедный ты мой…
— Что?! — крикнул я.
Мастер мелко затряс головой, а орех упал на пол, захлопнулся и укатился под стол.
— Там сказано, что убит сегодня,— однотонным голосом сообщил старик.
— Какая чушь!— со смехом сказал я. И оборвал смех под Валеркиным взглядом.
Валерка попятился к постели, словно хотел загородить Братика от беды.
— Он же не убит,— сказал Валерка.— Он просто спит. Видите?! Он спит!..
— «Сегодня» еще не кончилось,— горько возразил Мастер. Он, сутулясь, подошел к Братику, приподнял на его плече влажный лист. Даже издалека, от стола, я увидел, что вокруг ранки растеклась большая розовая опухоль.
Мастер осторожно положил лист.
— Черное воспаление,— пробормотал он.— Через час начнется горячка.
Он сел, нагнув голову, обхватил затылок. Я чувствовал отвратительную слабость и не мог даже встать с табурета. Я только спросил:
— Неужели ничего нельзя сделать? Мастер молча покачал головой.
Валерка как-то страшно сник и потемнел лицом. Он поверил. А я? Я тоже поверил. Здесь были свои законы. Здесь…
— Переход! —^ вспомнил я.— Валерка, переход! Уйдем к нам! У нас такие врачи!
— Переход бывает в полночь,— тихо сказал Валерка.— А до полуночи он…
А до полуночи Братик умрет! Сегодня! Скоро…
Мне показалось, что он уже умер. Я рванулся к постели. Нет, он дышал, и довольно спокойно, только опять побледнел, и на губах появилась белая корочка.
— Сделайте же что-нибудь…— шепотом сказал Валерка.
— Сделайте же что-нибудь! — заорал я на Мастера.— Нельзя же так! Из-за какого-то ореха!!
У Мастера опять затряслась голова.
— Не из-за ореха… Из-за предначертания…
— Из-за предр… прен… Тьфу! Какого дьявола? Слушайте. Не может этого быть!
Мастер, не мигая, смотрел слезящимися глазами.
— Может… Есть…
— Что есть?! Про себя вы тоже знаете, когда помрете?
Он продолжал трясти головой.
— Через четыре года и три дня… Скорее всего, в День большого наводнения. Океан прорвет дамбы.
— А вы знаете, что прорвет, и ждете, как кролики! Надо чинить дамбы, а не резню устраивать!
— Резня… Такое время. Даже Канцлер бессилен…
