Кольцо Соломона - Страуд Джонатан (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
Демон закатил глаза.
— Что, можно? Правда-правда? Как мило!
Сказав так, он хлопнул в ладоши и исчез.
Хаба коснулся руки Ашмиры.
— Извини меня, жрица. Окажи любезность, взойди на мой ковер, и я позабочусь о том, чтобы твой недолгий полет в Иерусалим проходил со всеми возможными удобствами.
— Благодарю. Ты очень добр.
— Кхм! — раздалось слева от Ашмиры. Джинн Бартимеус, который все это время ожидал незамеченным, стоя поблизости, выразительно кашлянул, прикрывшись рукой.
— Раб, — ровным тоном произнес Хаба, — ты присоединишься к остальным. Повинуйся Нимшику и трудись усердно! Жрица Кирина, прошу…
Бартимеус принялся заговорщицки подмигивать и улыбаться. Он кивал и жестикулировал. Он покашливал, многозначительно глядя на Ашмиру.
— Ты еще здесь?! — Хаба откинул плащ и потянулся к плети с длинной рукояткой, что висела у него на поясе.
До сих пор Ашмира, потрясенная появлением демонов и поглощенная мыслями о том, что она вот-вот окажется в Иерусалиме, даже не вспоминала о своем обещании. Однако теперь отчаянная пантомима джинна и внезапно вспыхнувшее отвращение к стоящему рядом волшебнику подстегнуло ее память, она вспомнила свой обет и поняла, что действовать надо прямо сейчас. В конце концов, она поклялась богом Солнца и памятью своей матери!
— О великий Хаба! — сказала она. — Пожалуйста, погоди минутку! Этот джинн, вместе с тем, другим, оказали мне большую услугу. Я полагаю, что они спасли мне жизнь, и прошу тебя: освободи их за это от уз!
И она широко улыбнулась. Дородный джинн, стоявший в ряду других демонов, нерешительно сделал несколько шагов вперед. Бартимеус так и застыл на месте, с умоляюще вскинутыми руками, стреляя глазами то на Ашмиру, то на волшебника.
Улыбка Хабы впервые за все время несколько поувяла, и рука его осталась на рукоятке плети.
— Освободить?.. Дорогая жрица, ты воистину невинна и несведуща! Рабам свойственно выполнять подобные поручения, такова их природа! Они не смеют рассчитывать, что получат свободу за любой мелкий успех. А уж с демонами и подавно нужна твердая рука!
— Но эти джинны… — начала Ашмира.
— Они получат по заслугам, можешь мне поверить!
— Но чего же они заслуживают, как не…
— Жрица, — он снова расплылся в улыбке, еще шире прежнего, — дорогая жрица, теперь не время и не место. Давай обсудим все это позднее, когда благополучно доберемся до дворца. Обещаю, что тогда я тебя выслушаю. Устраивает ли тебя это?
Ашмира кивнула.
— Да, спасибо. Благодарю тебя.
— Отлично. Идем же! Экипаж подан…
Хаба указал ей на ковер длинной, бледной рукой; Ашмира вскинула на плечо свою котомку и вместе с ним направилась к ожидающему их ковру. Безмолвные демоны расступились, пропуская их. И ни тогда, ни потом, когда ковер поднялся в воздух, она не оглянулась на Бартимеуса: по правде говоря, через несколько секунд она о нем уже забыла.
До Иерусалима было сорок миль. У верблюда этот путь занял бы целый день; Ашмира с волшебником покрыли это расстояние менее чем за час.
Демона, что их нес, было не видно под ковром, хотя до Ашмиры доносился хруст его крыльев и время от времени сдавленные ругательства. Демон плавно несся вперед высоко над темнеющей землей. Пару раз он проваливался в воздушные ямы над какими-нибудь хребтами. В таких случаях волшебник взмахивал плетью над краем ковра, подстегивая нерадивого раба шипящими лучами желтого света.
Ковер, должно быть, был окружен неким незримым защитным коконом, потому что ветер, завывавший вокруг во тьме, не налетал на них с полной силой, и центральная часть ковра была защищена от льда, который образовался на крайних его кистях. Но все равно было холодно. Ашмира сидела, положив на колени сумку и закутавшись в плащ волшебника, ощущая, как сильно колеблется под нею тонкая ткань, пытаясь не думать о том, как долго придется лететь до земли, если демону вдруг вздумается сбросить их с плеч. Волшебник сидел рядом с ней, обнаженный до пояса, спокойный, со скрещенными ногами, и смотрел прямо перед собой. К ее облегчению, на нее он ни разу не взглянул и беседовать больше не пытался — впрочем, это было бы и невозможно, так громко ревел ветер.
Пока они летели, наступила ночь. Далеко на западе отсвет солнца еще окрашивал горизонт алым, но земли внизу сделались черны, и над головой зажглись звезды. Вдали светились огоньки неведомых ей селений: казалось, протяни руку — и можно будет взять их в горсть.
И вот наконец перед нею раскинулся Иерусалим, точно сверкающая бабочка, присевшая на темный стебель холма. На зубчатой ленте внешних стен пылали сторожевые костры, на разбросанных вдоль стен башнях светились зеленые колдовские огни. А внутри кольца стен раскинулась тысяча огоньков поменьше: скромные домики, купеческие лавки, и на вершине, над этой россыпью светлячков — залитый светом могучий дворец царя Соломона, именно такой огромный, величественный и неуязвимый, как говорилось в преданиях. Ашмира почувствовала, как пересохло у нее во рту; пальцы, спрятанные под теплым плащом, незримо коснулись кинжала за поясом.
Они стремительно пошли вниз; еще секунда, и рядом раздалось хлопанье кожистых крыльев: кто-то появился во тьме рядом с ними. В разинутой пасти полыхнуло пламя, гортанный голос окликнул их. У Ашмиры по спине поползли мурашки. Хаба даже головы не повернул — он сделал условный знак, и удовлетворенный страж провалился обратно в ночь.
Ашмира плотнее закуталась в плащ, не обращая внимания на тошнотворно-сладкий запах склепа, которым он был пропитан. Правду говорят, что город великого царя надежно обороняется: даже с воздуха, даже ночью. Царица Балкида была права и тут, как и во всем остальном. Никакая армия не смогла бы войти в Иерусалим, и враждебному магу это оказалось бы не под силу.
Но она, Ашмира, она проникла сюда! Бог Солнца не оставил ее своим взором. Его милостью и благословением ей удастся прожить еще немного, чтобы совершить то, что нужно.
Желудок у нее подпрыгнул, волосы на голове встали дыбом: ковер устремился вниз, к дворцу. Когда он миновал стены, на дворцовых укреплениях взревели трубы и со всех сторон послышались тяжкие удары: ворота Иерусалима захлопывались на ночь.
19
Бартимеус
— Ну, Бартимеус, что я тебе говорил? — осведомился Факварл. — Упорхнула, как птичка, и даже не оглянулась!
— Да знаю, знаю!
— Вскочила на ковер рядом с Хабой, прыткая такая, и свалили оба. А что же мы? На свободе? — ядовито добавил Факварл. — Оглядись вокруг!
— Ну, она же попыталась… — возразил я.
— Не очень-то сильно она пыталась.
— Ну нет…
— Эффект был, скажем так, мимолетный.
— Ну да…
— Так не лучше ли было ее съесть? — спросил Факварл.
— Да! — заорал я. — Да, лучше! Ну все, видишь, я это признал. Доволен? Вот и хорошо. И кончай мне на мозги капать!
Впрочем, об этом маленьком одолжении просить было, разумеется, поздновато. Факварл капал мне на мозги уже несколько часов подряд. Он не отставал от меня на протяжении всей операции по уборке территории, даже когда мы копали погребальные ямы, даже когда мы навьючивали верблюдов и пытались поднять их в воздух. Он не затыкался ни на минуту. Вечер был безнадежно испорчен.
— Ты пойми, люди — они всегда заодно, — талдычил Факварл. — Так всегда было и всегда будет. А раз они заодно, значит, и нам нужно держаться вместе! Никогда не доверяйся ни одному человеку. Есть возможность его сожрать — сожри. Верно я говорю, парни?
Со всех концов крыши раздался хор одобрительных воплей. Факварл кивнул.
— Вот они меня понимают, Бартимеус, отчего же ты-то меня не можешь понять, во имя Зевса? — Он развалился навзничь на каменном парапете, помахивая гарпунообразным хвостом. — Ну да, она была хорошенькая, хоть и тощенькая, — добавил он. — Я вот думаю, Бартимеус: уж не склонен ли ты верить внешнему облику? Извини меня, но это же глупость, особенно для джинна, меняющего обличья как перчатки!
