Интеллект против волшебства - Колфер Йон (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗

Откинувшись на спинку вращающегося кожаного кресла, Артемис сложил руки на груди и улыбнулся. Прекрасно. Этот небольшой взрыв должен излечить волшебный народец от рыцарских замашек. К тому же одним китобойным судном стало меньше. Артемис Фаул не любил китобоев. Существуют более приемлемые способы изготавливать мыло.

Миниатюрная камера, спрятанная в пеленгаторе, сработала идеально. Она передавала такие четкие изображения, что даже были видны кристаллики от дыхания, опадающие на пол трюма.

Артемис посмотрел на экран камеры наблюдения, установленной в подвале. Его пленница сидела на кровати, обхватив голову руками. Артемис нахмурился. Он и не ожидал, что представитель волшебного народца будет настолько похож на… человека. До сих пор речь шла о… дичи. О животных, на которых он, Артемис, охотился. Но сейчас дело приняло несколько иной оборот.

Артемис выключил компьютер и направился к двери. Пожалуй, пора немного побеседовать с гостьей. Однако не успел он взяться за бронзовую ручку, как дверь вдруг распахнулась. На пороге стояла Джульетта, видимо, она очень спешила, потому что щеки ее раскраснелись.

– Артемис, сэр, – задыхаясь, выпалила она. – Ваша мать. Она…

Артемис почувствовал, как в желудке его вдруг свернулся свинцовый комок.

– Что?

– Ну, она сказала… что ваш отец…

– Что, Джульетта? Ради всего святого, в чем дело?

Джульетта прижала обе ладони ко рту, очевидно, собираясь с силами.

– Ваш отец, Артемис-старший… – выдавила она сквозь пальцы. – Мадам говорит, что он вернулся!

Артемис готов был поклясться, что сердце его на долю секунды замерло. Отец? Вернулся? Возможно ли это? Конечно, Артемис всегда верил, что отец жив. Но потом на свет родился этот план, и мысли об отце отступили несколько в сторону. Внезапно Артемиса обожгло острое чувство вины. Он перестал надеяться. Перестал ждать собственного отца.

– Ты его видела, Джульетта? Скажи, ты сама его видела?

– Нет, сэр, – покачала головой девушка. – Я только слышала голоса. В спальне. Но мадам не пустила меня. Я даже притворилась, будто бы принесла горячий чай, все равно…

“Так, со времени нашего возвращения прошло меньше часа…” – мысленно прикинул Артемис. Что ж, вполне возможно, что отец проскользнул незамеченным мимо Джульетты. Во всяком случае, такая вероятность существовала. Артемис взглянул на часы, которые показывали точное гринвичское время – причем абсолютно точное, до секунды, часы были настроены на радиосигналы, посылаемые с Гринвичского меридиана. Три часа ночи. Тик-так, тик-так, время бежит. Весь его план основывался на том, что волшебный народец сделает свой очередной ход еще до рассвета.

Артемис вздрогнул. Снова он отодвигает семью на второй план. Во что он превратился? Сейчас на первом месте должен стоять отец, а не какой-то там проект, пусть и сулящий невероятную прибыль.

Джульетта все еще стояла в дверях и смотрела на Артемиса своими большущими синими глазами. Она ждала его приказов – последнее слово всегда было за ним. Однако сейчас на бледном лице Артемиса была написана нерешительность.

– Хорошо, – пробормотал он наконец. – Наверное, мне стоит подняться туда.

Артемис быстро прошел мимо девушки и зашагал через две ступеньки вверх по лестнице. Комната матери располагалась двумя лестничными пролетами выше, в переделанной мансарде.

Однако, приблизившись к двери, Артемис засомневался. Что он скажет, если чудо вдруг свершилось и отец действительно вернулся домой? Как поведет себя? Впрочем, что толку переживать об этом заранее? Человеческое поведение невозможно предсказать. Он легонько постучал в дверь.

– Мама?

Ответа не последовало, но ему показалось, что из-за двери донесся тихий смех, и он на миг перенесся в прошлое. Когда-то эта комната была любимым местом отдыха родителей. Они часами сидели в шезлонгах, щебетали, как дети, кормили голубей или наблюдали за кораблями, плывущими по Дублинскому заливу. Когда Артемис-старший исчез, Ангелина Фаул начала проводить здесь все больше и больше времени – и в конце концов совсем отказалась покидать эту комнату.

– Мама? С тобой все в порядке? Вновь послышались приглушенные голоса. За дверью шепотом совещались о чем-то.

– Мам, я вхожу.

– Одну минутку. Тимми, перестань, негодник. Ты что, не слышал, в дверь стучат?!

Тимми? Сердце Артемиса загремело в груди, как военный барабан. Тимми – этим именем она называла отца. Тимми и Арти. Двое мужчин в ее жизни. Больше ждать он не мог. Артемис распахнул дверь и вошел.

В глаза ему ударил яркий свет. Мать зажгла лампы. Хороший знак. Артемис знал, где, по идее, должна сидеть мать. Но не мог заставить себя посмотреть в ту сторону. Что, если… Что, если…

– Ну, что случилось?

Артемис упорно не поднимал глаз.

– Это я.

Мать рассмеялась. Легко и беззаботно.

– Я и сама вижу, что это вы, папа. Вы что, и ночи не можете прожить без своего драгоценного мальчика? А ведь медовый месяц только начался.

Артемис сразу все понял. Ее безумие продолжалось. Папа? Ангелина приняла Артемиса за его дедушку. Который умер десять лет назад. Он медленно поднял взгляд.

Мать сидела в шезлонге, наряженная в старое подвенечное платье, на лице – неумело нанесенный макияж. Но самое худшее было не это.

Рядом с матерью сидела копия отца, сооруженная из смокинга, который отец в тот праздничный день, четырнадцать лет назад, надевал в собор Церкви Христовой. Смокинг был набит обрезками ткани, а из ворота сорочки вылезала подушка, на которой губной помадой мать нарисовала лицо. Это было почти смешно. Артемис едва подавил слезы. Надежды растаяли в воздухе, как летняя радуга.

– Эй, пап, чего молчишь? – низким басом произнесла Ангелина, одной рукой заставляя подушку кивать, будто чревовещатель управлял своей куклой. – Все-таки у твоего любимого сына это первая брачная ночь.

– Конечно, конечно, развлекайтесь, – выдавил Артемис. А что еще он мог сказать? – И завтра отдохните. Такой праздник…

Лицо Ангелины осветилось искренней радостью. Она спрыгнула с шезлонга и бросилась в объятия своего неузнанного сына.