Город без памяти (с иллюстрациями) - Булычев Кир (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Братья-близнецы поклонились этому зданию, приложив руку к сердцу, воины гладили себя ладонями по щекам. Наверное, решила Алиса, это местный собор.
За собором с площади открылся вид на море. Вернее, на море и на небо сразу — они были голубыми и сливались на горизонте так незаметно, что не догадаешься, где кончается вода, а где начинается воздух.
С этой площадки открывался другой мир, он был шире, душистее и даже теплее. И теплота в нем была наполнена упругим ветром, который мог разгуляться, набрать силу и впитать в себя просторы моря, пышность облаков и запах соли…
Море было пустым. Только у берега, куда сбегали кривые узкие улочки, чернели полоски рыбачьих лодок, а далеко, у самого горизонта, виднелся одинокий белый парус.
Занудные, скучные и пыльные запахи города сразу исчезли…
Единороги замерли, глядя вперед, — возможно, они никогда еще не видели моря и не знали, какие бывают в мире просторы. Один из единорогов легонько ударил золотым копытом по камню, и из камня вырвался столб искр. Братья тоже не двигались и тоже молча глядели вперед; они были лесными жителями, а в лесу горизонт всегда закрыт деревьями, мир огражден зелеными стенами.
Сзади слышалось дыхание воинов. Но никто не сказал ни слова.
И неизвестно, сколько бы длилась эта сцена, если бы не пронзительный голос Вери-Мери:
— Поклоны, поклоны, мы не можем задерживаться!
— Проклятие! — Левый Крот ударил единственным сапогом в бок единорога, тот недовольно дернул головой, но подчинился и медленно начал спускаться вниз.
Они долго ехали по улицам, кривым и вблизи совсем не таким приятным и веселым, какими казались с верхней площади. Они были пыльными и грязными, там стояла вонь от жаровен, бродили облезлые псы, из-за покосившихся заборов вылезали цепкие колючки кустов, в пыли возились грязные детишки. Море часто пропадало из виду, но присутствие его все равно ощущалось — сейчас откроется за поворотом, сейчас блеснет между кустов.
Минут через десять они выехали на большой плац, окруженный некогда роскошными, а теперь запущенными и полуразрушенными строениями. На фронтоне одного из них, над колоннами — пять на месте, шестая рухнула и валяется, рассыпавшись на каменные бочонки, — выбиты слова: «Музей искусств». Перед музеем — деревянные ящики, затянутые с одной стороны решетками. В ящиках скорчились голые люди. К столбу, врытому в землю перед входом в музей, был привязан человек, два других полосовали его бичами, и после каждого удара на спине несчастного вздувалась красная полоса.
— Что там? — спросила Алиса.
— Тюрьма, — ответил Левый Крот равнодушно.
— Тюрьма? А раньше что было?
— Здесь всегда была тюрьма, — откликнулся Вери-Мери, что семенил рядом с единорогом, стараясь не отстать. — Там даже написано: «Тюрьма». — И он показал потной ручкой на надпись: «Музей искусств».
— Кто вам сказал? — спросила Алиса.
— Все знают, — ответил Вери-Мери.
Рыцари свернули к другому, самому большому на той площади дому. И не надо было быть мудрецом, чтобы догадаться, что там когда-то был театр: над широким входом, к которому вела пологая лестница, виднелись полустертые изображения поющих и танцующих фигур.
Сейчас сбоку от лестницы к невысоким столбикам был прибит длинный брус — коновязь, стояли привязанные к нему лошади, одни под попонами, другие с разукрашенными седлами, рядом лежали носилки. Вокруг толпились слуги и воины.
Кроты спрыгнули с единорогов, появление которых вызвало оживление среди челяди и охраны.
Воины Кротов отвязали и положили на землю статую «Читательницы». Вери-Мери осмотрел Алису и остался недоволен.
— Она одета не так, — сказал он.
— Так раздень ее, — отмахнулся Левый Крот.
Кроты волновались, они боялись того, что ждет их, но скрывали страх за грубостью. Кричали на воинов, топали, говорили громко.
Вери-Мери рванул Алису за рукав серенького платьица, что дала ей Речка, которое она надела поверх комбинезона.
— Это сними! — приказал он.
Алиса не выносила, когда ее хватают даже за рукав. Разумеется, старших бить нельзя… Но тут она не выдержала, схватила пигмея за руку, вывернула ее назад и сделала ему подсечку. Пигмей взлетел в воздух и шлепнулся задом о каменную мостовую.
Как он взвыл! Рыцари схватились за мечи, слуги и воины, окружившие их, захохотали. Никто не любил Вери-Мери.
— Убью! — завопил пигмей, поднимаясь и потирая ушибленный копчик.
— Только попробуй! — ответила Алиса.
— Хватит шуметь, — сказал Левый Крот. — Пускай остается как есть. Еще не хватало нам устраивать драки перед дворцом Повелителя.
По лестнице к ним уже спешил какой-то поклон, на лице которого были нарисованы желтые и зеленые круги, в ушах висели тяжелые медные серьги, длинная розовая тога развевалась, как облако.
— Что за шум?! — закричал поклон. — Вы забыли, где находитесь?
— Мой слуга нечаянно упал, — сказал Левый Крот. — Это больше не повторится.
Правый Крот промолчал, но Алиса увидела, как побелели его пальцы, которыми он схватился за рукоять меча.
— Так чего же вы здесь прохлаждаетесь? — сердился вельможа. — Все уже собрались. Как докладывать?
За его спиной стояли два стражника с обнаженными мечами.
— Доложи: Великие и Кровожадные Кроты, бароны леса, — сказал Правый Крот, — прибыли просить защиты, милости Повелителя и принесли с собой дары.
— Кроты? Вам запрещено входить во дворец, — сказал вельможа. — Вы нарушили мир в столице и, предательски напав из-за угла, убили знаменитого и величественного поклона Червяка Самоготолстого.
— Клевета! — воскликнул Левый Крот. — Чье слово против нашего?
— Слово его воинов.
— Слово воинов — грязь и ничтожество перед словом поклонов, — сказал Правый Крот и решительно пошел к лестнице.
— Стойте, ждите! — Вельможа отступал перед рыцарями, которые решительно шагали вверх по ступеням.
— А вы за нами! — обернулся Левый Крот к воинам и Алисе. — Девчонка, статуя — все здесь?
Вельможа повернулся и кинулся внутрь театра.
Стражники, хоть и держали мечи перед собой, медленно отступали, не смея напасть на знаменитых разбойников.
Так они и прошли через холл театра, где сохранились окошки, над которыми было написано «касса», мимо холла с остатками гардероба.
Тут их ждал следующий заслон. Это были воины громадного роста в кольчугах и стальных шлемах. На плече каждого, вцепившись когтями в кожаную подушечку и уставившись желтыми злыми глазами на пришельцев, сидел орел. В руках они держали раздвоенные на концах короткие мечи.
Между воинами стоял длинноносый старик с острой седой бородой, на голове которого возвышалось чучело попугая.
— Остановитесь! — произнес старик. — Вы нарушаете тишину дворца. Нам не нужны разбойники в нашем великом и культурном государстве.
— Мы требуем, — сказал Левый Крот, — чтобы нас провели пред сверкающие очи Радикулита Грозного, нашего господина и покровителя.
— Вы нарушили закон!
— Закон? — сказал Левый Крот. — Закон устанавливают благородные поклоны. Пусть судит нас сам Повелитель.
— Тогда отдайте оружие, — сказал старик, — и вас выслушают.
Братья переглянулись. Они колебались. Но впереди стояли стражи в кольчугах, с орлами на плечах.
— Разрешите нам взять с собой подарки Повелителю? — спросил Левый Крот.
— Подарки всегда разрешается брать, — согласился старик.
Мечи братьев звякнули об пол. Их воины, что несли Белую Даму, тоже положили на пол оружие.
Старик подошел к дверям, над которыми была надпись: «Партер», распахнул их и воскликнул:
— Рыцари лесного замка, кровожадные зубастые Кроты приползли на брюхе просить милости и прощения Повелителя Радикулита Грозного.
Голос его гулко разносился по зрительному залу.
В ответ послышался гул многочисленных голосов. Затем голоса стихли и послышался низкий хриплый голос:
— Пусть войдут.
Они вошли в зрительный зал.
Давно в нем не играли спектаклей. Давно уже упали, сгнили портьеры, слезла бархатная обивка с кресел, да и кресел почти не осталось. Лишь десятка два, кое-как сбитых и починенных, обтянутых мешковиной, стояли полукругом в пустом и гулком зале. В креслах сидели поклоны.
