Нэш Блейз в Лавке Чудес - Казанова Антонио (мир бесплатных книг .txt) 📗

— Календари? Печати? Но что это значит? Они что-то вроде королей над подданными или командиров над армией?

— Печати — это четыре создания, превыше всего стремящиеся стать Продавцом Календарей. Законы Аркани Маджьори, Великих Мудрецов, которые вершат историю Мира Снов за гранью Добра и Зла, предписывают, что Печатей должно быть четыре, по две из числа Сияющих и Темных, чтобы соблюдался Закон Великого Равновесия. Продавец Календарей — это создание, наделенное большой властью. Его задача — охранять книги, которые содержат судьбу. Подобно Книгам Времен Прошлого и Будущего, они пишутся по мере того, как разворачивается история каждого из нас. Но в отличие от Книги Времен прошлое уже вписано на их страницы, и судьбу нельзя изменить. Разве только силой…

— Нет, нет, подожди, я не понимаю: вот эти четыре Печати по очереди контролируют друг друга. Один из тех, кто был Печатью, стал Продавцом… Но почему его так называют? Как можно одновременно охранять книги, то есть Календари, и продавать их? И кому?

Добан невозмутимо ответил:

— Дело в том, что он обязан передать один или несколько Календарей в другие руки, если в этом есть необходимость. Но «продавать» означает терять навсегда. Для людей этот низкий поступок, этот обмен чего-то, что принадлежит тебе, на металл или бумагу, — норма жизни, причем неизбежная. Если Продавец продает Календарь, тем самым он уничтожает его и в то же время оказывается вынужден принять судьбу, что хранится внутри, и больше не имеет возможности влиять на события. Только если кто-нибудь находит Календарь, судьбу можно переписать… но это невозможно. Продать — значит утратить навечно.

— Я понял, понял, — перебил его Нэш и замахал рукой, останавливая рассказ Добана. — Он охраняет книги и понемногу читает их, чтобы контролировать, все ли случилось так, как должно было. Если в том действительно возникает необходимость, он их, так сказать, выбрасывает в окно. Знаешь, я читал про циклопов. Они отдали глаз взамен на способность видеть будущее, но обманулись: да, они получили способность видеть будущее, но только в момент собственной смерти. Так они остались ни с чем, в смысле с единственным глазом посреди лба. — Он умолк на мгновение, затем пожал плечами. — Вообще-то никто не говорит, что знать будущее — дело хорошее. Так написано в «Одиссее», это толстенная книга, ее написал Гомер много-много веков назад. Но возможно, тебе это не интересно…

Добан ответил:

— Напротив, меня очень интересуют эти твои очаровательные древние легенды. У тебя еще будет время рассказать мне их, если захочешь, и удивить меня. Я люблю удивляться. — Он широко улыбнулся.

Нэш почувствовал себя важным и взрослым, как будто вмиг прибавил несколько лет и заодно раздался в плечах.

Добан снова заговорил:

— К сожалению, Равновесие, которое предписывали Аркани Маджьори и которое казалось незыблемым, было нарушено неожиданным событием. Пропал один из семи Календарей, и Темные обвинили Сияющих в том, что это они совершили кражу. Это был просто предлог, чтобы нарушить баланс и развязать войну. Аркани Маджьори вмешались и переместили Темных в Стеклянные Земли, а Сияющих оставили в Лимбии и других Невидимых Городах. С тех пор Темные живут одним желанием — отомстить за себя и пересечь границу Ниоткуданикуда, единственную связь с миром, в котором ты родился, Нэш. Если их желание сбудется, Темные проникнут в мир людей и принесут Зло. На то у них существует целая Армия Устрашения. Они более не достойны ни уважения, ни сочувствия. Их будущее — влачить существование в месте еще более суровом, чем Стеклянные Земли: в Землях Мертвых.

Глаза Добана расширились, как два озера-близнеца, полные боли. Посмотрев в эти глаза-озера, Нэш будто утонул.

— И вот появились страницы первого Календаря. Говорят, они были не такими, как предписывали Аркани Маджьори. Первые строки гласили: «Не существует монеты, у которой не было бы двух сторон, точно так же и Луна, порождаемая союзом Тени и Света, несет в себе оба начала». У истоков всего стояло уравновешенное взаимодействие Добра и Зла. Но равновесие не сохранилось, поскольку жадность не ведает здравого смысла. Темным было дано государство, правила и границы которого они должны были соблюдать, но Зло порождает Зло, и вот, используя все более чудовищные людские сны, они начали расширять свои границы. Это стремление овладело ими настолько, что они сами поверили, будто могут захватить полное господство и тем самым привести к окончательному нарушению Равновесия.

За словами Добана последовала тяжелая, почти физически ощутимая тишина. Это было невыносимо; Нэш почувствовал, что должен встать, наполнить легкие воздухом, а сердце — мужеством, чтобы хоть немного подбодрить своего нового знакомого.

— Мне жаль. Я вижу, что дела здесь идут действительно не очень хорошо, и это тем более грустно, потому что Лимбия — место совершенно уникальное. А как так получилось, что Темные до сих пор живут здесь?

— Понимаешь, их не так-то просто вычислить. Тех из них, кто в открытую объявил о своем происхождении, переправили в Стеклянные Земли, где ничто не рождается и где найдется приют всему, что есть зло и ложь. Но нашлись и те, кто исхитрился остаться…

— Но мы ведь не туда идем? Мне всегда говорили, что…

Добан с улыбкой перебил его:

— Давай пока закончим с объяснениями. Не забудь, знание приобретается понемногу. Представь его как озеро, которое изо дня в день наполняется каплями дождя. Сейчас нам надо спешить: нас ждет необычный дом и еще более необычный праздник. Мы же не хотим опоздать, верно?

Эта неожиданная новость развеяла тьму, которая окутала мысли мальчика.

— Праздник? Здесь? В этом невероятном месте? С ума сойти! Я думал, Лавка Чудес — такой дом-кверху-дном, и мы просто идем в какую-нибудь комнату, где сможем поговорить… Или праздник тоже будет здесь? Наверно, это очень важное событие.

— Да, это действительно важный праздник.

Тут раздался голос Изед, и ее слова бесследно развеяли напряжение в воздухе, буквально искрившем от вопросов и ответов:

— И мы на него того и гляди опоздаем, клянусь всеми Лунами, которые вращаются в противоположную сторону!

— Так чего мы стоим? — спросил Нэш нетерпеливо и в то же время мягко: заглянув в прекрасные глаза Изед, он забыл все свои вопросы.

— Следуйте за мной и не отставайте, — велел Добан и загадочно добавил: — И смотрите не попадитесь в лапы какому-нибудь ДиДиМо, [3] притаившемуся в темноте…

Изед ускорила шаг; Нэш сделал то же самое, поминутно озираясь, не преследует ли их кто-нибудь. Он не спросил, что такое ДиДиМо: с него будет достаточно, если он просто никогда не повстречается с нечистью, которая носит такое имечко.

В Думвиле тем временем не прошло ни секундочки, но многие события там уже успели принять не слишком благоприятное направление.

Сетт, окрыленный успехом своего доблестного предприятия против кошки, которая посягала на его территорию, был единственным, кто учуял в отсутствии Нэша нечто необычное.

Он догадывался, что хозяин должен вернуться ночевать домой, ведь он не унес с собой одежду, в которой обычно ложился спать. Это Сетт знал хорошо, потому что регулярно использовал шлепанцы как инструмент шантажа, чтобы получать еду в неурочное время.

Кстати говоря, он не понимал, в чем смысл носить на лапах эти довески, от которых только вред — то сваливаются, то заставляют спотыкаться и скользить. Он никогда не видел таких ни на собаках, ни на других животных, ни на друзьях-деревьях, под которыми он останавливался, чтобы демонстративно их окропить.

Нэш так торопился, что не захлопнул дверь к себе. Сетт воспользовался этим и проник в пустую комнату, освещенную только радиочасами в форме хрустального шара, которые проецировали время на потолок.

С некоторым трудом (попробуйте непрерывно смотреть на мир снизу вверх, потому что все и все в этом мире много больше вас самих, если не считать собаки мистера Воллера и кое-каких грибов), но ему таки удалось выглянуть в окно в форме полумесяца и увидеть небо, как никогда темное и беззвездное.