Грегор и тайный знак - Коллинз Сьюзен (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Грегор покачал головой:
— Вы еще хуже, чем Лиззи.
Миссис Кормаци могла сколько угодно хитрить, Грегор знал правду: каждый раз, когда он отправлялся в Подземье на встречу с Живоглотом, у миссис Кормаци непременно находилась в доме какая-нибудь еда, которая «немного начала портиться».
— Ну знаешь, может, Лиззи права: в конце концов этот крыс… что у него есть? Ни дома, ни семьи… и он все время вынужден с кем-то драться. Понимаешь, маленькие радости нужны всем, и слабым, и сильным. Вот и отнеси ему этот салат из соображений милосердия, — сказала миссис Кормаци.
— Хорошо, — ответил Грегор.
Он и сам не понимал, почему ему так претит носить Живоглоту угощение. Впрочем нет, понимал.
Грегор не особенно преуспевал в эхолокации, а Живоглот постоянно подгонял, торопил, давил на него — и это вызывало в нем протест. Он почти перестал практиковаться в искусстве навигации в темноте — и Живоглот это видел. А потому уроки эхолокации превратились, по сути, в двухчасовые лекции, в течение которых Живоглот объяснял Грегору, каким слабым, никчемным и ни на что на способным существом он является.
Так что сама мысль о том, чтобы доставить удовольствие Живоглоту с помощью угощения, приводила Грегора в неистовство.
В прачечной миссис Кормаци сначала проверила обстановку, убедилась, что все чисто, и дала Грегору знак заходить. Он открыл вентиляционную решетку, свистнул — и почти сразу появилась Найк. Босоножка тут же подбежала к ней и стала наглаживать черно-белые полоски на морде летучей мыши.
— Приветствую тебя, принцесса, — промурлыкала Найк.
— Приветствую тебя, принцесса, — эхом отозвалась Босоножка, и обе рассмеялись.
Эта сцена повторялась, наверно, раз в пятидесятый, но Босоножка при этом всегда неподдельно радовалась и веселилась. А про Найк Грегор думал, что та просто хочет доставить удовольствие его маленькой сестренке, поддерживая ее игру.
— Мы зе обе принцессы! — сообщила Босоножка Грегору.
— Ну… это здорово, — сказал он, улыбнувшись.
Найк, дочь королевы летучих мышей, была настоящей принцессой.
А Босоножку тараканы называли принцессой потому, что поклонялись ей, но на самом деле никакой принцессой она не была.
— Ну что ж, дорогие принцессы, давайте поторопимся, а то я опоздаю. — Он сгреб в охапку Босоножку и повернулся к миссис Кормаци. — Вечером увидимся, да?
— Конечно. Желаю вам, детки, хорошо провести время, а я тут за всем пригляжу, — ответила она.
Грегор вдруг почувствовал жгучий стыд за спор с миссис Кормаци о салате. Как ему в голову могло прийти спорить с ней и злиться из-за какой-то дурацкой пасты, когда она столько делала для его семьи?
— Ладно, и спасибо вам большое, миссис Кормаци.
Она нетерпеливо отмахнулась:
— Да за что? Что я такого сделала? Да и заняться мне особо нечем, так что… давайте, вам пора.
Спуск по длинной трубе, потом темнота каменного туннеля — и вот уже яркие огни дворца в Регалии приветливо мигают им навстречу. Правда, Грегор все никак не мог забыть свой спор с миссис Кормаци об угощении для Живоглота.
Приземлившись в Высоком зале, Грегор пулей понесся на урок — у него не было времени даже заглянуть к маме и поздороваться с ней, когда он бежал по больничному крылу дворца.
Он торопился туда, где четыре каменных колонны охраняли тяжелую каменную же дверь. Ноги привычно отсчитывали ступеньку за ступенькой. Совет Регалии дал свое согласие на эти уроки здесь, в пределах города, при условии, что о присутствии Живоглота никто не будет знать — почти никто. Ведь люди и крысы были врагами и воевали в течение многих веков и мало кому из людей, живших в городе, пришлась бы по вкусу мысль о том, что такая опасная крыса находится так близко от их собственного дома.
Живоглот уже ждал Грегора в обычном месте — большой круглой пещере в самом низу.
Крыс стоял, прислонясь спиной к стене, гоняя во рту очередную косточку.
Он зажмурился, когда луч фонарика Грегора ударил его по глазам, и зарычал:
— Убери это от моих глаз! Сколько можно тебе говорить?!
Грегор убрал фонарик, но ничего не ответил.
Даже в полумраке он видел, как задергался нос Живоглота:
— Что это так пахнет? — осведомился крыс.
— Это тебе Лиззи прислала, — ответил Грегор, протягивая Живоглоту пончик.
Живоглот моментально сунул его в рот и начал жевать, смакуя сладкий вкус:
— Лиззи… Ну почему я такой невезучий… почему мне никогда не удается проводить время с лучшими членами твоей семьи? — Живоглот облизнулся и снова принюхался. — А в пакете что?
— А это — от миссис Кормаци, — сказал Грегор.
— Ах, белла Кормаци, — вздохнул Живоглот. — И что эта кудесница кухонной плиты передала мне сегодня?
— Сам посмотри! — Грегор уже протягивал пакет с салатом вслед пончику, но тут услышал какой-то шорох в глубине туннеля.
Звук заставил его насторожиться — ведь здесь, в самом низу, никого не должно быть, кроме них с Живоглотом.
— Я же велел тебе оставаться на месте! — крикнул Живоглот в направлении туннеля.
Последовала долгая пауза, видимо тот, кто был в туннеле, обдумывал услышанное, а потом снова послышалась возня и раздался жалобный голос:
— Я унюхал еду.
На слове «еда» голос сорвался в отчаянный писк — это напомнило Грегору его кузена Родни, который в подростковом возрасте все время давал петуха, когда у него ломался голос.
— Это что? — спросил Грегор.
— А это твой маленький дружок Мортос, — ответил Живоглот. — После того как он изувечил двух последних нянек, эта работенка перешла ко мне.
— Мортос?! — поразился Грегор.
Он давно не видел Мортоса — несколько месяцев. Все, что он помнил о нем, — это ощущение вздрагивающего тельца, покрытого белой шерсткой, у себя на руках. В декабре прошлого года Грегор должен был убить его, но выяснив, что Мортос еще совсем ребенок, он этого не сделал и оставил крысеныша на попечение Живоглота.
— Я могу выйти? — жалобно позвал голос из туннеля.
— Ох, ну почему нет? — ответил Живоглот устало. — Выйди и скажи спасибо Воину, который спас тебе жизнь.
Грегор направил луч фонарика в отверстие туннеля, ожидая увидеть выходящую оттуда увеличенную копию крысиного детеныша. Но вместо этого уткнулся взглядом в двухметровую гору белой шерсти.
ГЛАВА 2
— Ни фига себе! — только и смог выговорить Грегор, когда обрел дар речи.
Да уж. За эти несколько месяцев из беспомощного щенка Мортос вымахал в огромную — даже по сравнению с Живоглотом — крысу!
— И это еще не все, — отметил Живоглот. — Он продолжает расти, и мы ожидаем еще как минимум полметра к Рождеству.
«Это как снег, — подумал Грегор. — Мы ожидаем, что еще тридцать — пятьдесят сантиметров снега покроет эту огромную гору».
— Хотя вы уже встречались, все же позвольте мне представить вас друг другу. — Живоглот вытянул кончик хвоста в сторону Грегора: — Это Грегор Наземный, тот самый Воин, который не воспользовался шансом и не убил тебя, хотя имел для этого все возможности. — Живоглот сделал жест в сторону Мортоса: — А это крыса, которую мы называем Мортосом, хотя его мамочка дала ему совсем другое имя… такое сладенькое и куда более звучное: она назвала его Жемчужок.
Ну да, потому что его шерстка была белой и переливалась, словно жемчужина. И когда на нее падали лучи света — Грегор видел розовые, голубые и зеленоватые отсветы.
Вообще в Подземье не редкостью были белые мыши-зубастики и даже белые летучие мыши встречались. Но вот белые крысы… такая была только одна. И потому все знали, что Жемчужок и есть тот самый «крыс из забытых холодов», о котором говорилось в Пророчестве Погибели.
— Привет, — сказал Грегор горе мяса, покрытого белой шерстью.
Белый крыс засопел, но ничего не ответил.
— Итак, как бы ты хотел, чтобы я тебя называл? — спросил Грегор.
— Не имеет значения, чего бы я хотел. Все зовут меня Мортосом — все, кроме Живоглота. А ему нравится забавляться с моим именем, — ответил Мортос. — Он именует меня то Жемчупопкой, то Жемчужабкой.
