Полукрылые. Черные песни забвения - Урбанская Дарья (книги без регистрации полные версии TXT, FB2) 📗
– Ну Анна Игоревна… – простонала Настя, но учительница была непреклонна.
– На два листа, Афанасьева. Тебе явно есть, что сказать. А тебе, Черниченко, очень советую поинтересоваться на спецкурсе про Командную Песнь бореадов. Это не мурмурация, конечно, но в чем-то похоже…
Когда биология закончилась, Артем выполз из класса последним. Следующей по расписанию стояла физика, его любимый предмет. Но спешить не имело смысла, иначе пришлось бы толкаться с одноклассниками у кабинета. Ему совсем не хотелось отвечать на тупые вопросы и слушать, как придурок Редькин изображает его «От-т-вали», а остальные ржут, как пегасы. Так что Артем прошел по коридору и, ведя рукой по шершавой, местами облупившейся синей краске на стенах, неторопливо спустился по лестнице на первый этаж.
В пустом помещении царил полумрак, и всегда было прохладно, независимо от времени года. В воздухе витал особенный запах сырой штукатурки, как в подъезде дома, где они с мамой жили раньше. Может быть, именно из-за этого в холле лицея дышалось особенно легко.
Звук шагов гулко разносился по залу, отражаясь от плиточного узора на полу и взлетая до самого потолка, распугивая чужие воспоминания и призраки прошлого. Может быть, именно из-за этого там думалось особенно хорошо.
Артем перевелся в лицей в позапрошлом декабре, но друзей спустя полтора года так и не завел. Впрочем, в предыдущей школе у него тоже с приятелями было не очень. Все из-за дурацкого заикания, которого он жутко стеснялся, а от этого заикался еще больше.
Единственный, кто с натяжкой, но все же мог считаться его другом – Марк, сосед по подъезду, младше его на год. Но и он перестал общаться с Артемом, когда узнал, где тот будет учиться. Точнее не так. Сначала ему, наоборот, стало очень интересно, и он каждый день слал другу сообщения с разными вопросами, даже просил сфотографировать необычное здание лицея изнутри. Пару недель Артем честно отвечал, доказывая, что ничего ужасного в новом месте учебы нет, школа как школа. Было даже приятно, что друг за него так переживает. А потом Марк сообщил, что родители запретили ему общаться с парнем из красноармейского интерната, и заблокировал его во всех соцсетях.
К Красной армии лицей, конечно же, никакого отношения не имел – всего лишь находился в Красноармейском районе. Да и интернатом школа не являлась. Это подтверждала и позолоченная табличка на входной двери, и официальные документы, где черным по белому значилось «лицей-пансион». Но, видимо, сильны еще были в людской памяти воспоминания о послевоенных интернатах для сирот и беспризорных, где ученики жили постоянно. Такие заведения никогда не пользовались доброй славой и, по общему мнению, предназначались исключительно для «трудных подростков». Доля истины здесь все же имелась – в этом лицее дети учились, и правда, особенные.
Ко всем прочим своим проблемам – заиканию, природной стеснительности и неумению сходиться с новыми людьми – в новой школе Артем оказался еще и «учительским сыночком», как на первой же крылатой тренировке, полтора года назад, окрестила его Марина Прилепина.
Титов прекрасно помнил, как это было. Они как раз тренировались задувать свечи Выпеванием. Это самое простое, чему учат птенцов, и все в классе неплохо справлялись. Тренер Виталий Иванович зажигал фитиль, а затем каждый из ребят по очереди тянул несколько нот определенным образом, чтобы погасить пламя. И только у Артема, как он ни старался, Выпевание не выходило. Он старался изо всех сил, делал все точно так же, как остальные, но свеча гасла в лучшем случае с пятой или шестой попытки.
– Виталий Иваныч, а почему новенького к нам в класс перевели, а не в восьмой? – громко спросил тогда Камиль Сафин, совершенно не переживая, что Артему, который стоял рядом, может быть неприятно. – Он же даже свечу с трудом задувает.
– Потому что ему четырнадцать, как и вам, – отрезал тренер. – А способности со временем разовьются. Мы тут для того и собрались, чтобы заниматься.
– Да просто он учительский сынок, – прошептала Маринка на ухо подружке, но услышали все. – Не захотел с мелкими учиться и маму попросил.
Вот не зря у нее такая фамилия – Прилепина. Обидное прозвище прилепилось намертво, хотя сказанное не было правдой. Артем маму ни о чем не просил и даже не подозревал, что его новые одноклассники будут уметь заметно больше, чем он. Он вообще очень мало знал о Полукрылых, когда перешел в лицей.
За прошедшее время Титов, конечно, уже многому научился, а по математике и физике даже стал лучшим. Но до сих пор на крылатых тренировках любой из его класса показывал более впечатляющие результаты, чем он.
Отбросив неприятные воспоминания, Артем устроился на широком подоконнике и достал из рюкзака толстый блокнот на пружинке. На крафтовой коричневой обложке аккуратными печатными буквами было выведено:
Журнал
наблюдений
за Полукрылыми
Он завел этот блокнот на следующий день после того, как узнал о существовании людей-птиц и о том, что сам является одним из них. Мама лишь в общих чертах объяснила ему, что это за существа такие, Полукрылые, пообещав, что Артем обо всем подробнее узнает в новой школе. Но от этого вопросов не стало меньше. Так что он решил записывать все, что непонятно, или что вызывает его удивление. Как настоящий ученый-антрополог в племени, затерянном в джунглях вдали от цивилизации.
На самом верху самой же первой страницы стояло три больших вопросительных знака.
???
Почему они (мы?) называются Полукрылые? Что за странное слово? Это значит – только одно крыло из двух? Или крыльев два, но они укороченные какие-то?
Обрубки, что ли?
Недоразвитые крылья?
Чуть ниже чернилами другого цвета позже была сделана приписка:
«Полукрылые» – значит, крылатые полулюди-полуптицы. Ясно.
Из одноклассников Артему больше всех нравился Никита Черниченко. Он был выше и крупнее остальных в классе, но двигался и разговаривал всегда неторопливо, словно ему некуда спешить. Из-за этого он казался недалеким увальнем, но первое впечатление было обманчиво. А самое главное, он никогда не передразнивал Артема и не делал вид, что устал ждать, когда тот закончит фразу. Черниченко как будто и не замечал, что собеседник заикается.
А еще Ник, единственный из класса, уже знал свою птицу. Остальным оставалось только завидовать и ждать своего времени. Именно поэтому учительница биологии посоветовала Нику спросить на спецкурсе про какую-то «Командную Песнь». Наверняка, что-то из особых способностей его ветви.
Обычно птенцам удавалось впервые окрылиться – то есть трансформироваться в Полукрылого – ближе к шестнадцати-семнадцати годам. До этого возраста можно было только гадать, какая у тебя птица. И только бореадов это правило не касалось – их волосы начали синеть вскоре после того, как у птенца проявлялись способности Полукрылого. Вот и у Никиты были темные, почти черные волосы – цвета воронова крыла, среди которых ультрамариновыми стрелами выделялись крашеные пряди. Точнее, обычные люди думали, что пряди крашеные. Артем и остальные в лицее знали, что это его натуральная масть.
Про бореадов сам Артем узнал не так давно. Никогда прежде не слышал такого слова и сначала подумал, что это то ли кличка Никиты, то ли фамилия такая странная, нерусская. Но оказалось, что нет. Забавно, но не слово относилось к Нику, а Ник к слову.
Титов перелистал несколько страниц блокнота – до той, где сверху было крупно написано БОРЕАД и два раза подчеркнуто. Он перечитал текст, написанный под заголовком:
Известный бореад: Никита Черниченко.
Внешний вид: Синие пряди в волосах. Значит, и перья синие? Умеет ли он уже окрыляться?
Мифология: Бореадами звались Зет и Калаид, герои древнегреческого мифа про путешествие аргонавтов. Они считались сыновьями Борея, бога Северного ветра, и у них были крылья на ногах и спине.
