Голубые люди розовой земли (Рис. М. Скобелева и А. Елисеева) - Мелентьев Виталий Григорьевич (читать книги полные txt) 📗
Наверное, Зет угадал мысли Юрия, потому что он еле заметно улыбнулся и продолжал:
— Исправить эту ошибку невозможно — назад не вернешься, из корабля наших гостей не выбросишь. И потом, золотое правило нашей Земли — гостеприимство.
— Здесь — больше, — вмешался Миро. — Здесь передача знаний. А это прямо записано в кодексе космонавта…
— Что это за кодекс? — перебил Юрий.
— Правила поведения космонавтов. И в этом кодексе записано: всемерно способствовать передаче знаний местным жителям, при условии, если они не пойдут им во вред. Получать знания от местных жителей — вторая обязанность космонавта.
— Ну вот, — вмешался Зет, — если подумать как следует, то окажется, что второй ошибки, в сущности, нет. Ведь мы не только взяли с собой товарища, чтобы передать ему наши знания, но и в какой-то степени спасали его от неприятностей…
— Ну, это как сказать, — усмехнулся Квач.
— Ладно… Я согласен. Но все равно особой ошибки в этом я не вижу. Юрий сам решил лететь с нами. Мы его не заставляли и не принуждали. Верно?
— Факт…
— Значит, вторая наша ошибка не очень и ошибка. Если бы не белки. Вернее, не исчезающие запасы питания…
— Я не вижу связи между гостями и питанием, — задиристо сказал Квач.
— А я вижу… к сожалению, — ответил Зет. — Стоит только посмотреть на Шарика, и каждый поймет, куда ушли продукты.
Зет взглянул на товарищей. Ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь подумал, будто он жалеет продукты. Но факт оставался фактом, и он говорил о нем.
— Впрочем, мы так и не знаем истинного положения с продуктами, — поправился он. — Контролирующие роботы не доложили о результатах проверки. Миро, попробуй заняться.
И пока Миро, кряхтя от напряжения, щелкал тумблерами, Тэн задумчиво спросил:
— Скажи, Юра, у вас на Земле бывали такие случаи?
— Какие?
— Ну вот когда… живое существо вдруг ни с того ни с сего начинало невероятно расти?
Юра задумался и решительно ответил:
— Я такого не видел. И не читал. Я тоже не могу понять, что произошло с Шариком. Может, космические облучения? Или какая-нибудь особая космическая болезнь?
— Нет. Облучений нам бояться нечего — защита надежная. Болезней таких тоже нет. Тут что-то другое.
Все опять помолчали, и Зет задумчиво произнес:
— Ведь Шарик, кажется, понимает наш язык?
— Похоже. Но ведь он не может говорить. Для разговора у него не приспособлен язык.
— Послушайте! — обрадованно воскликнул Зет. — Послушайте!…
Но ему не удалось окончить: металлический голос робота ворвался в помещение. Он звучал ровно, размеренно и оттого не очень приятно.
— Повторная проверка продовольствия показывает, что запас молекул животных белков, жиров и частично углеводов доведен до критического. И тем не менее их расходование продолжается. Хотя запасы витаминов, растительных белков и гормонов несколько выше, но даже введение в действие химических синтезаторов не обеспечивает выполнение расчетной программы.
Космонавты тревожно переглянулись.
— Таким образом, — продолжал робот, — общий анализ запасов показывает, что команде необходимо как можно скорее принять меры для их пополнения, так как соотношения компонентов не позволяют продолжать полет.
— Вот это да!… — вздохнул Миро. — Такого, кажется, еще не бывало ни в одном полете.
— Влипли! — коротко отметил Квач.
— Однако следует принять во внимание, — робот сделал паузу, — что в результате работы анализаторов установлено, что тот продукт, который был предложен для анализа и размножения, исследован. Выявлены его высокие питательные качества. Группа анализирующих и запоминающих машин отмечает, что рецепта такого продукта питания не отмечалось ни в одном из космических путешествий, и, следовательно, посадка на Голубой планете для приобретения этого рецепта вполне оправдана. Анализаторы приступают к размножению дрожжевых грибков, способствующих созданию этого продукта из растительных белков. Возможно, команда сможет пользоваться этим продуктом, и тогда общее печальное положение с продуктами питания облегчится, хотя и не снимет опасности.
Раздался легкий щелчок, и роботы выключились. Космонавты переглядывались и не совсем понимали, что же это за продукт открыли анализаторы. И поскольку все новое с неизвестной планеты могло прийти либо с Шариком, либо с Юрием, все смотрели на Юрия. Он тоже думал, потом все вспомнил и завопил:
— Хлеб! Анализаторы изучили хлеб! Мы можем изготавливать в космосе хлеб.
— Какой хлеб? — недоуменно спросил Тэн. — При чем здесь хлеб?
— Ты помнишь, когда мы создавали землянику? — все еще кричал Юрий.
— Ну… помню.
— А помнишь, как мы передали на анализ… ну… то самое… что осталось у меня в кармане? А потом еще роботы сообщили, что анализ сложен и затруднителен?
— Да, но при чем здесь хлеб? Ведь речь идет о продукте питания… Там даже грибки какие-то… Дрожжевые.
— Так это ж хлеб! Понимаешь — хлеб? А грибки… — не совсем уверенно уточнил Юрий, — грибки — это в дрожжах.
Эту неуверенность уловил Квач. Он насмешливо спросил:
— При чем здесь грибки? Ведь речь идет о хлебе?
— Давайте уточним, — поморщился Тэн, — что такое хлеб.
— Но ты же видел, — почему-то взмолился Юрий.
— Я видел у тебя на руке какую-то размазню, которую ты выудил из кармана. Мне такой хлеб как продукт питания не нравится.
— Но ведь это же не хлеб, Тэн. Это только его остатки. А хлеб… Хлеб — это…
Юрий запнулся. Вся радость, гордость и очень многие иные хорошие чувства, что владели им после объявления роботов, стали меркнуть и отступать.
Оказывается, он мог рассказать, какой хлеб, описать его вкус, внешний вид. Даже сколько он стоит и в каком магазине продается. Но рассказать, что такое хлеб, он не мог. Он не знал, что такое хлеб.
Он молчал, мычал и мялся. Голубые космонавты, озабоченные невероятным, крайне серьезным и даже опасным сообщением роботов, были настроены мрачно и критически. Но, наблюдая за Юрием, они понемногу стали отходить и даже улыбаться.
— Послушай, Юра, что ты не знаешь его формулы, — пришел на помощь Зет, — это мы понимаем. У вас ее не проходили так, как у нас не проходили систему независимой связи.
Миро и Квач быстро переглянулись и слегка полиловели. Юрий не мог не оценить дружеской поддержки Зета. Он почувствовал себя уверенней.
«В самом деле, каждый должен знать, что задаваться нечего. Вы не знаете одного, а я — другого. Вот и все. И нечего, понимаешь…»
— Но, может быть, ты нам расскажешь, из чего состоит хлеб и как он приготовляется? Может быть, тогда мы поймем, что к чему.
С таким делом и не справиться? В это же никто не поверит. И Бойцов бойко затараторил:
— Хлеб у нас бывает разный — ржаной, пшеничный, пеклеванный, ну и так далее. Его выпускают в булках, батонах, потом… это… сайках. Сдобах… Бублики тоже, в сущности, хлеб… Вообще видов хлеба очень много.
Оказывается, тараторить о том, чего не знаешь твердо, наизусть, очень трудно. Тем более, что, если честно говорить, сдоба или бублики — это же все-таки не хлеб. А может, хлеб? Но тогда и пирожки, и печенье, и пряники — тоже хлеб…
Дело явно усложнялось. А тут еще вспомнились макароны, рожки, лапша, вермишель… И чтобы поскорее уйти от опасности, Юра уже не так быстро и, значит, не так уверенно проговорил:
— Он еще бывает серый, белый… и черный. Сладкий или солоноватый… Ну, потом… потом, если хорошо пропечен, то он пышный. А если плохо пропечен, то… не очень.
— Постой, постой. Выходит, хлеб пекут?
— Ну да! — обрадовался Юра. — Сначала делают тесто, а потом пекут.
— Из чего делают тесто?
— Ив чем и как пекут?
— В этих… в печах, — немного поостыл Юрий, потом, вспомнив, как бабушка печет сдобные булочки и ватрушки и жарит пирожки, уточнил: — На листах таких… А то еще жарят. А тесто? Тесто — это так. Берут муку, разводят ее водой, добавляют дрожжей и ставят в теплое место.
— А что такое мука?
