Заколдованные леса - Тутуола Амос (мир книг .TXT, .FB2) 📗
Ну вот, а дух, с которым я подружился, прежде чем мой хозяин вернулся домой, пригласил меня наведаться к его матери в гости — она родилась в Восьмом городе духов, за двадцать миль от города, где мы жили. Мы пришли к ней, и она приготовила нам еды, так что мы в удовольствие поели и выпили, а потом отправились развлекаться в город с другими духами нашего возраста, но, пока мы там развлекались, как могли и хотели, я увидел прекрасную юную духеву и сказал другу, что хотел бы на ней жениться, а он немедленно передал ей мои слова и представил меня, по обряду духов, самым достойным и наилучшим образом, и она согласилась выйти за меня замуж и привела к отцу — уважаемому духу, а он назначил, когда быть свадьбе: в следующий свадебный день, через месяц, потому что у всех без исключения духов есть для свадеб специальные дни.
Мой друг отыскал мне к свадьбе шафера, и это был особенный шафер — он пользовался только дурными словами и даже горел пятьдесят лет в аду за свои дурные слова и злодейства; а когда его не исправил и ад, он был послан до Судного дня в Лес Духов. Наутро в день свадьбы все духи и духевы, мой друг и его хлебосольная мать, и невеста и ее отец, и мой шафер — словом, все жители Восьмого города — отправились в церковь к десяти часам: к десяти часам по времени духов. Как только я вошел в их церковь и осмотрелся, мне стало ясно, что священник там — Дьявол, а когда во время свадебной церемонии меня попросили назвать свое имя и оно оказалось человеческим именем, свидетели громко и в один голос воскликнули: «Ага! Значит, перед брачным обрядом тебя придется заново окрестить!»
На это согласился, не зная заранее, что Преподобный дьявол будет меня крестить живым огнем и горячей водой, как у них крестят духев и духов. Я, значит, согласился, и стали меня крестить, а я заорал так страшно и громко, что если б кто-нибудь стоял за две мили и не хотел бы слушать, то все равно бы услышал — сначала мои бессловесные крики, а потом истошный отказ креститься и отчаянную мольбу к Преподобному дьяволу отпустить меня без адского крещения из церкви, потому что я уже не хотел и жениться, раз перед свадьбой надо креститься живым огнем и горячей водой. Но едва духи услышали мою просьбу, они в один голос ответили так: «Если уж ты вошел в нашу церковь, то будешь крещен, вольно или невольно, живым огнем и горячей водой». Услышав это, я возопил жутким голосом: «Тогда мне придется умереть в вашей церкви!» — а они ответили: «Можешь умирать, ты все равно никому у нас не известен».
А духи не знают ни места, ни времени, где и когда задавать вопросы, поэтому один из них встал и спросил: «Между прочим, как ты попал в Лес Духов, который растет меж Землей и Небом и куда вход людям категорически запрещен? И как ты решился у нас жениться?» Ну, и раз духи не умеют определять должного времени для вопросов и ответов, я ему объяснил, что по молодости лет не ведал разницы между «худом» и «добром», а поэтому ошибочно вступил в Лес Духов и потом разыскивал дорогу домой, пока не попал в Грабительский город, где сдружился с духом и пришел сюда — навестить его престарелую мать. Я все ему объяснил — как здесь написано, — а он потребовал показать им духа, с которым я появился в их дьявольском городе. Но едва он потребовал показать им духа, с которым я появился в их дьявольском городе, мой друг — а он был истинным другом — поднялся и подтвердил все, что я рассказал. А когда его мать тоже все подтвердила, мне сразу простили мое прегрешение, потому что духи из этого города глубоко уважают Грабительских духов, которые снабжают их земными припасами. Мне, значит, простили мое прегрешение, и Преподобный дьявол окрестил меня до конца, хотя мне было больно и горячо.
После крещения Преподобный предатель совершил на нами обряд венчания, причем Злоязычник был нашим шафером. Потом прихожане помолились о зле и спели зловещие молельные песни, а их Злодьякон закончил моление.
Там все прихожане были злодеями. Но вскоре пришел Наизлейший Злыдень, Главный правитель над всеми злодействами, который действовал злей всех других, — он был злоумышленный, злокозненный и злопамятный, злоехидный, зловредный, злонравный и злоязычный, он злословил в лесах, церквах и на улицах, жил в злополучном доме со злосчастной семьей — короче, все, что он делал, было злотворным, и, когда он пожал мне руку после венчания, меня прожгло, как злокачественным током, или злопыхательской, будто пламя, молнией. (Мой друг пытался показать мне глазами, чтобы я не здоровался со Злыднем за руку, но я не понял его сигналов.)
Когда венчание было окончено, мы отправились в дом к моим своякам, где каждому предложили отъесть и отвыпить от разных яств и многих напитков, которыми потчуют на свадебных пиршествах. А потом признанные плясуны из духов начали отплясывать пляски с духевами.
На свадьбу прислали своих представителей и Зловредные Звери, и Страшные Существа — среди танцующих я увидел Черепа, Длинно-бело-колонных Тварей, Скалистых Духов и Разбойного Должника, или Властителя чащобных существ, который рассеял в полуночном бою огромное войско Красных Людей, когда его вызвал Пальмовый Пьянарь; плясал с гостями и Добычливый Дух, который высвечивал добычу взглядом, и Голодное Существо из Дальних Чащоб, жадно проглотившее Пальмового Пьянаря вместе с его амулетами и женой по дороге домой из Города Мертвых, — все они представлялись хозяину пиршества, или отцу моей законной жены, и всех их потчевали до полнейшего удовольствия. Но вскоре Череп из Норы Черепов с возмущением заявил моему законному тестю, который считался Ответственным Управителем Страшных Существ из Чудовищных Чащоб, что Добычливый Дух украл кусок мяса, принадлежащий Черепу, с их общей тарелки — посуды на всех гостей не хватило, и многие ели с тарелки по двое. Но прежде чем отец моей жены подошел к ним, чтобы рассудить их спорное дело, Череп и Добычливый Дух разодрались, причем дрались они столь свирепо, что духи и представители Зловредных Зверей и Страшных Существ и Странных Тварей окружили их плотным, как чащоба, кольцом и начали яростно хлопать в ладоши, а потом тот, кто оказался бы побежденным, покрыл бы себя несмываемым срамом.
Зрители, значит, стали хлопать в ладоши, а Большой Обезьян — раб моего тестя, доставшийся ему по наследству от пращуров, — начал обхлопывать ладонями дерево, и дерево зазвучало барабанным боем. Но как только дерево зазвучало по-барабанному, все приглашенные, включая дерущихся, — духи, звери, твари и существа, я, моя жена, ее отец и мой друг — принялись плясать под барабанную музыку, которую учинил Большой Обезьян, стуча что есть сил по огромному дереву. А я, опьянев от крепких напитков, ошибочно зашиб до безвременной смерти Мелкого духа из Девятого города, потому что я шатался, а он был маленький, но все же пришел на брачное празднество.
И меня сейчас же притянули к суду за мелкое убийство — дух-то был маленький, — но даже самое малое прегрешение влечет за собой в Зло-казнящем Суде самое суровое, или тяжкое, наказание. В час пополудни Злосудного дня Злокозненный судья стал судить мое дело, и, если бы не юрист из Города-в-Бездне, который принадлежит Триединым духам, меня осудили бы на пятьдесят лет злоодиночного тюремного заключения — это самый короткий тюремный срок за самый малый проступок у духов, — но юрист спас меня от такого злосчастья, хотя мы и не были с ним знакомы: просто он оказался добрым юристом.
Когда меня отпустили из-под ареста на волю, я вернулся в город к моим своякам и прожил у тестя примерно три месяца, прежде чем вспомнил брата и матушку, потому что я временно их позабыл, как только женился на прекрасной духеве. Но однажды утром я пришел к тестю и сказал, что хочу отправиться в путешествие, скрыв от него свой истинный замысел, — а мне хотелось вернуться в свой город, откуда я убежал семи лет от роду, — и еще я сказал, что уйду с его дочерью, но он разрешил уйти только мне, а дочку, или мою жену, не пустил. Я, конечно, сразу же про себя подумал, что человек-то может влюбиться в духеву, а дух не способен проникнуться к человеку истинной, или сердечной, любовью, и, значит, мне надо уходить одному. Так что, простившись со знатными духами, я отправился под вечер в дорогу один.
