Клинки чужого мира - Райтер Мартин (читать книги регистрация TXT) 📗

Глава XXIII ПЛЮНЬКИС В ЯРОСТИ

Имела ли беспорядочная пальба успех в начале боя, было неизвестно, но сейчас карлики не обращали на разъяренного Фунькиса никакого внимания. Стерпеть такое пренебрежение глюм не мог и, запустив на глазах Генриха бесполезное оружие в толпу, сиганул на шею одного из скрэбов. И, разумеется, противника он выбрал подостойней, то есть покрупнее. Офицера. Нанося кулачками яростные удары по голове врага, малыш что-то выкрикивал, но его слова тонули в грохоте сражения. Карлик какое-то время бестолково размахивал руками, а затем попытался стащить Фунькиса за ногу. Но сделать это оказалось не легче, чем оторвать от себя взбесившуюся кошку. Фунькис крепко скрестил ноги, ухватился за хохолок офицера и вцепился зубами в его ухо. На выручку командиру бросились два солдата. Один из них схватил Фунькиса за пояс с кобурами, другой попытался развести ноги глюма.

Подобное нарушение правил единоборства привело Фунькиса в неописуемую ярость. Он рванулся, отодрал офицеру ухо, затем наклонился и вцепился рукой в гребень новому врагу. Таким образом, к маленькому глюму оказались прикованы сразу трое карликов.

Генрих рванулся на выручку малышу, но вдруг заметил Ильвиса - предводитель древнерожденных беспомощно лежал на земле, а над ним сгрудились пятеро горбунов. Дубины дружно вздымались и тут же с сокрушительной силой обрушивались на старика. Если бы не доспехи, Ильвису давно пришел бы конец. Панцирь смягчал удары, гном то и дело порывался встать, но всякий раз его снова повергали на землю. За спинами зеленошкурых горилл, безуспешно пытаясь отвлечь их, крутился Плюнькис. Он бил обухом топорика то одного, то другого карлика по спине, но делал это так нерешительно и робко, что скрэбы даже не оборачивались.

- Фунькис! Фунькис в беде! - заорал Генрих, подскочив к старичку-глюму. - Беги к нему, а я выручу Ильвиса.

Плюнькис расслышал крик Генриха, оглянулся по сторонам.

- К склепу, вон к тому склепу. Он там! - Генрих махнул рукой, указывая нужное направление. Старик понял, глянул в ту сторону и от ужаса разинул рот.

Еще два карлика присоединились к толчее вокруг Фунькиса, Несколько раз поднялись и опустились на спину и голову малыша дубины. Но Фунькис в пылу боя боли не чувствовал. Он царапался и кусался, таскал врагов за хохолки и гарцевал на шее карлика-офицера, как заправский ковбой на спине мустанга. Гориллы, наконец, сумели договориться - офицер распластался на земле, остальные навалились на Фунькиса. Замелькали дубины.

И вот тогда Плюнькис очнулся, глаза его налились кровью, лицо перекосилось от бешенства. Генрих знал, что, когда глюмы не видят выхода, они становятся опасными, но то, что произошло со стариком, повергло мальчика в шок. Плюнькис клацал зубами, его маленькое тельце тряслось в лихорадке, шерстка на затылке вздыбилась. Из безвольно повисших рук старичка вывалился топорик.

Из гущи сражения волной вытолкнуло двух гномов и пятерых карликов. Один из чужаков, соблазнившись легкой добычей, решил мимоходом прикончить старого глюма. Но он ошибся, понадеявшись на легкую победу, и ошибка стоила ему дорого. Глюм с неуловимой глазом скоростью прошмыгнул под рукой солдата. Генрих не успел заметить, что произошло, но в следующий миг самоуверенный горбун с хриплым стоном повалился на землю. Плюнькис даже не обернулся. Он двигался только вперед, не отступая в сто рону ни на шаг. Для него исчезли все противники, кроме тех, что навалились на Фунькиса и тех, которые стояли на пути к нему.

- Берсерк! Берсерк! - послышалось со всех сторон. Но Плюнькиса не трогали испуганные крики. Вот он приблизился к командиру десятка, молниеносным движением увернулся от меча и пошел дальше. У офицера от удивления отвисла челюсть. Пока он соображал, что случилось, к нему подскочил кто-то из гномов и со всей силы ударил по отвисшей челюсти молотом.

Плюнькис этого не заметил. Он сшиб кулаком одну гориллу, другую, а когда его попытались остановить, перехватил чужака за руку и без видимого усилия откинул в сторону… Наконец Плюнькис добрался к намеченной цели. На какое-то мгновение его скрыли крепкие тела с зеленой шерстью, но вот взлетел, беспомощно барахтаясь в воздухе, один карлик, второй, третий. Какая удивительная сила таилась в теле глюмов! Даже самый низкорослый карлик вдвое превосходил Плюнькиса ростом и весом, но ничто не могло спасти их.

В то время как Плюнькис отважно спасал самого маленького защитника Регенсдорфа, Генрих расправился с карликами, наседавшими на Ильвиса. Гном со стоном поднялся с земли, протер залитые кровью глаза.

- Что же делать-то, господин Генрих?! - задыхаясь, спросил старик. Его доспехи и шлем выглядели так, точно по ним прокатил гусеничный трактор. - Проигрываем мы… Проклятие! Их больше. Что же делать? Может, у вас есть идея? Хоть самая маленькая?

- Мне кажется, мы с самого начала неправильно повели бой, - сказал Генрих, вытирая со лба пот. - Мы не сражаемся, а бьемся, как толпа. А карлики организованы, они ведут бой в строю, и в этом их сила.

- Эх, если бы у вас был такой строй - что-то вроде греческой фаланги, римской черепахи или хотя бы…

- Ох, я дурень! - Ильвис хлопнул себя кулаком по лбу. - У нас ведь, у гномов, есть свое боевое построение - «молотобой»! Как же я мог про него забыть? Ведь в сказаниях он описан до мельчайших подробностей!

- Так стройте скорее «молотобой»! - выкрикнул Генрих.

- Как же я народ соберу? - чуть не плача спросил Ильвис. - Все наши завязли в битве, а разработать сигналы мы не додумались.

- Эх вы! Ну, как дети, в самом деле! - в сердцах сказал Генрих. Он хотел выругаться, но сдержался, вспомнив, что древнерожденные Регенсдорфа никогда не воевали и в этом смысле немногим отличались от детей. - Что ж, делать нечего, будем драться, как деемся. А там видно будет…

Генрих вздохнул. Он окинул взглядом поле битвы, определяя, кто более всего нуждается в поддержке, и друг его осенило.

- А что, господин Ильвис, все ли древнерожденные вступили в бой?

Ильвис беспомощно развел руками:

- Половина наверняка здесь…

- Ну, так бегите к воротам, перехватите другую половину и постройте их. А мы уж как-нибудь продержимся часок. Ведь держались как-то до сих пор!

- А ведь это выход… Это спасение! - Ильвис развернулся с необычайной резвостью и вразвалочку затрусил к воротам кладбища. - Продержитесь только! - крикнул он Генриху. - Совсем немного продержитесь!

Генрих усмехнулся. Не очень-то он верил в «молотобой», но выбирать не приходилось.

Глава XXIV УПРЯМЕЦ

Между тем бой продолжался. Старик Плюнькис разделался с карликами, напавшими на Фунькиса, но этого не заметил: отнятой у кого-то дубиной он крушил все, что только попадалось ему на пути: и горбунов, и надгробья, и кресты, и даже могильные ограды. Разукрашенный синяками и кровоподтеками Фунькис не решался приближаться к Плюнькису и только выкрикивал пронзительным голоском: «Дедушка! Дедушка! Ну, пожалуйста…»

Призрак ландскнехта Ремера из Майнбурга на другом конце кладбища вошел в азарт и горланил песню. Дух барона Крауса оглушительно лязгал и скрипел доспехами. Эти ужасные звуки наводили на карликов гораздо больший страх, чем меч барона, хотя призрак старательно сыпал во все стороны огненными искрами и время от времени оглашал окрестности жутким хохотом.

Неподалеку от призраков барона и ландскнехта два десятка гномов построились в каре вокруг Олафа Кауфмана и домового со знаменем. Олаф, конечно, не видел ни карликов, ни своих защитников и потому продолжал размахивать дубиной, сокрушая пустоту. Что касается знаменосца, так бедняге приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы удержать знамя вертикально: длинное полотнище крепилось к невероятно короткому, неудобному древку. Враги окружали храбрецов со всех сторон, но гномам благодаря дружным действиям удавалось более-менее успешно отражать нападение. Увы, бородатые крепыши не решались на контратаки или на прорыв - слишком их было мало. А может, причина заключалась в Олафе - никто с ним не мог объясниться. Призрак Ханса фон Дегенфельда то и дело взывал к другу Генриха, пытался что-то объяснить, но Олаф так увлекся сражением, что ничего не слышал.