Механическое сердце - Фролов Андрей (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Глава пятая,
в которой преобладают сырость, ржавчина и болотная тина, а кое-кто выигрывает битву и диктует условия
Пробираясь к лестничным штольням, указанным Подметкой, путники испытывали самые смешанные чувства. Они молчали, сурово глядя под ноги (не забывая оборачиваться и посматривать за спину), и лишь время от времени один из них протяжно и обреченно вздыхал. Встретить человека из прошлой жизни (если такая метафора вообще применима к нашим героям, прожившим на свете совсем немного) – это стало неожиданностью, шоком, негаданным сюрпризом. Это было почти так же внезапно и волнительно, как найти привидение – пока не увидишь лично, веришь с трудом, а уж если повстречал, челюсть не закрывается еще неделю…
Ах, думали все трое, отсчитывая повороты и выискивая нужные коридоры, как было бы славно, если бы Подметку не так загружали работой и тот смог бы довести их прямиком до Ярмарки. В его присутствии хоть и попахивало несвежей одежкой или помоечной гнильцой, но можно было чувствовать себя в безопасности. Да, с ним и его стайкой близнецы бы в два счета попали на нужную поляну…
Размышления, как выяснилось, действительно сходились, но озвучить витавшее над головами решился только Димка.
– Зря ты ему хронометр отдал, Витька. – Мальчик раздосадованно поджал губы, покачивая головой. – Лучше бы, балда, нанял крыс в сопровождение… Мол, вы нас до Ярмарки провожаете, а мы вам вот что взамен… А так – будто выбросил.
Его брат, все еще переживающий потерю сокровища, ничего не ответил. Шел вдоль стены, хмуря брови и о чем-то вспоминая, а на упрек только пожал плечами. Вступилась сестра.
– Ой, смотрите-ка, нашелся великий наниматель! – фыркнула она, свысока взглянув на критика. – Чего ж ты задним умом такой крепкий, а? Не мог Витю в сторонку отвести, пошептаться? Теперь-то горазд болтать «а вот если бы», да «надо было вот как делать»… Храбрец, ишь! Как будто с крысами этими дружишь с пеленок.
Демонстрируя свою поддержку, Настя даже придвинулась к Виктору, и теперь шагала совсем рядом, держа его за руку. Димка на ее нападки только морщился и скалил зубы.
– Подметка, конечно, нам помог… А если бы недоброе затеял? – распалялась девочка. – Слышал, кто мы для него?! Сытые глупые дети, вот кто. А вовсе не друзья из «высшего света»! А прикажи он своей стае нас ограбить? Последнюю еду бы отобрали, да еще и шею намылили. Может, и вовсе на Свалку утащили бы, на пасюков работать! Или забыл дружелюбие той милой поляны?
– Да хватит вам ссориться, – тихонечко попросил Витя, и сестра тут же замолчала – таким невеселым был его голос. – Это у нас просто нервы разыгрались, как мама говорит. Встреча с оборотнем бесследно не проходит… Значит, нужно успокоиться и перестать кусаться, да? Настена, спасибо за поддержку. Димка, а ты… если были соображения, нужно было вправду раньше думать…
Он пожал плечами, сбрасывая с них невидимый рюкзак, набитый тяжеленными кирпичами утраты.
– Да, мне жаль хронометр. Я очень любил его и гордился. Даже обнаруженный Облачком чип слежения не изменил моего отношения к этой вещи. Но Подметка нас без преувеличения спас. А моя жизнь, и особенно ваши, стоит многим дороже какого-то прибора для измерения времени. Прав был бот, пригодился приборчик…
И эти слова, весьма разумные, хоть и произнесенные с глубокой тоской, подействовали на остальных успокаивающе. Ссора утихла в зачатке, и к нужной лестнице (почти неприметной, спрятанной в закутке) они выходили во вполне уравновешенном расположении духа. Поднявшись по ней, дети очутились в узком коридоре, освещение которого обеспечивали диодные лампы целой стены неизвестных приборов.
Довольно скоро проход вывернул в овальную «прихожую», где царил полумрак. Одну из ее стен занимала массивная круглая дверь, ведущая на Грибницу (Настя запомнила, что Подметка назвал поляну именно так). Димка тут же полез в свой мешок, вдруг приподнялся на цыпочках, поскрипел патроном одного из настенных светильников, и комнату залил слабый светло-желтый свет.
– Ух ты, – изумился Витя. – Когда ты успел прихватить лампу?
– Выкрутил во время одного из привалов, – с плохо скрываемой гордостью ответил брат. – Там защитная сетка была порвана, вот я и решил прихватить на всякий случай.
Теперь, когда стало чуть светлее, они смогли разглядеть выход из внешней стены. И восторга им это зрелище явно не доставило. Комната, а вместе с ней и люк, была сплошь покрыта несколькими слоями темно-синей краски. Она же скрывала старые трафаретные надписи и предупредительные знаки, от которых остались лишь обрывочные: «…ЧЕСКАЯ…» или «…РОЗА…». Красили давно и очень небрежно, нанося блестящую пленку прямо поверх мощных болтов в стенах, необработанных следов сварки на обшивке, сопроводительных надписей и табличек, датчиков температуры и давления. Одним словом – работники, присланные сюда защитить помещение от влаги и грибка, потрудились «спустя рукава», спешно замазюкав все, до чего дотянулись.
– Мда… – протянул Виктор, рассматривая забитую засохшей синевой щель между створкой и дверной коробкой. – Намертво запечатано…
– Предлагаешь другой вариант? – так просто сдаваться Дима был не согласен.
Он поковырялся в куче мусора на входе, обнаружил кусок толстого медного кабеля и тут же начал разбирать его на жилы, овальные в сечении.
– Помнишь ведь, что Подметка сказал – другого пути все равно нет?
– Помню…
Несколько минут Димка ломал толстые жилы кабеля, обеими руками сгибая и разгибая их в одной точке. Сначала металл сопротивлялся, но затем «уставал», основательно нагревался, темно-оранжевая проволока лопалась – и мальчик принимался за другой сегмент. Когда наломанных фрагментов хватило с запасом, он раздал примитивные инструменты брату и сестре, задумчиво подступаясь к двери.
– Я двигаюсь снизу и по часовой стрелке, – деловито распорядился он, тыча в створку самодельной стамеской. – Витька, вот отсюда слева и до условного «полудня». Настенка – ты сверху и пока не дойдешь до моего фрагмента на «четырех часах». Начинаем, друзья. Если не отколупаем краску, об открытии двери можно и не мечтать…
И они приступили к работе – ворча, натирая мозоли и безжалостно пачкая одежду крохотными синими блестками, отлетавшими из-под кусков проволоки. Горка сухой краски, выколупанной из дверной коробки, росла с каждой минутой. Впрочем, как и недовольство детей (мы ведь хорошо знаем, как ребятня не любит тяжелую однообразную работу). Однако в тот момент на кону стояли их судьбы и жизни, а это нередко подстегивает эффективнее любой другой мотивации. Поэтому они работали.
Ругались сквозь зубы (ох, слышал бы их сейчас Петр Петрович… обязательно бы наказал), потели под своими чумазыми куртками, толкались локтями и шипели друг на друга. Делали перерывы и снова работали. Медленно, чудовищно медленно очищая круг двери, как скульптор высвобождает из камня лишь ему явившийся образ.
– Кстати, а если крысы ориентируются на этой поляне, – спросила Настя во время очередной передышки, – значит, это не одна из жилых, верно?
– Выходит, что так. – Витя пожал плечами, уже нывшими от работы. – На «светлые», как Подметка их назвал, поляны им доступа нет – Стража отлавливает нарушителей еще на Шлюзах.
– А как же мы ее минуем?
– Что-нибудь придумаем, – прервал их Димка. – За работу.
И они снова чистили дверь. Чистили и чистили. Минуту за минутой, час за часом, и никто не мог с точностью сказать, сколько времени прошло. Но затем вдруг наступил момент, когда Витька на полшажка отступил от круглого люка, осматривая картину в целом, и радостно воскликнул:
– Мы это сделали!
Да, все именно так и обстояло – они это сделали.
И пусть работа казалась бесконечной, а руки гудели, как ульи разозленных пчел, они расчистили дверную коробку от слоев краски, нанесенных нерадивыми рабочими. Переглянувшись и не сговариваясь, мальчики взялись за поручни засова (разумеется, тоже покрытые блестящим ультрамарином), наваливаясь изо всех сил.
