Академик Вокс - Стюарт Пол (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
— Ну что? Думала, попался Костоглот? Ждала, пока он повернётся к тебе спиной? Но Костоглота не проведёшь! Он быстро бегает, и тебе его ни за что не догнать! — Старик довольно хмыкнул и направился к двери в кухню. — А теперь Костоглот выметет все осколки и выбросит их на помойку. Избавились от тебя наконец! Скатертью дорога!
Гоблин исчез за кухонной дверью, и Плут, втянув голову в плечи, бросился к лестнице и, прыгая через две ступеньки, перемахнул первый пролёт. Там он спрятался в тени витой колонны на лестничном марше и увидел, как возвращается Костоглот, шаркая по мраморным плитам, — под мышкой он держал тяжёлую швабру с сучковатой ручкой. Неумело посвистывая, гоблин принялся подметать осколки, сгребая их в аккуратную кучку.
— Важный посетитель, — бормотал он себе под нос. — Нужно произвести хорошее впечатление…
Плут продолжил подъём по парадной лестнице, избегая косых солнечных лучей, проникавших сквозь высокие стрельчатые окна. Его окружали статуи. Они стояли на цоколях и постаментах, выстраивались в ряд по коридорам, расходящимся лучами во всех направлениях, как спицы огромного колеса. Статуи наблюдали за ним из темноты, как будто каменная армия замерла в ожидании чего-то.
«Это всего лишь скульптуры, — уговаривал себя Плут. — Бездушные куски мрамора…» Когда он проходил мимо каменных изваяний, они, казалось, вздыхали и перешёптывались друг с другом, и не раз он улавливал на себе брошенный искоса взгляд, но, обернувшись, видел только пустые глаза застывших навеки фигур.
На шестой площадке воздух был спёртым и к затхлому духу примешивался острый запах ментоловой мази. Плут услышал кашель и медовосладкий, зловещий голос Фламбузии, доносившийся из глубины коридора.
— Если вы не будете сидеть спокойно, я не смогу растереть вам спину как положено, — ворковала она. — Вы что, не хотите избавиться от кашля?
Плут поспешил дальше. Он бежал вверх по лестнице, пока не поднялся на девятый этаж. Там он остановился, чтобы перевести дух. Огляделся. Вместо гладких мраморных плит, которыми были выстелены нижние этажи, здесь были инкрустированные полы с замысловатым орнаментом. Присмотревшись внимательнее, Плут понял, что перед ним не бессмысленный узор, а сложная мозаика, изображавшая бесчисленное множество животных, как известных, так и неизвестных ему.
Ухо лесного зайца, если вглядеться, было одновременно пастью илистой рыбы, чей спинной плавник заполнял пространство между ногами толстолапа. Лемкин плавно переливался в зубогрыза: выступающая вперёд тёмная челюсть, меняя цвет, становилась белым крылом птицы, саблезуб переходил в бритво-шипа, а камнеед — в чеханчика. Все обитатели леса сплетались в единую композицию. Как заметил Плут, здесь был только один путь, в отличие от других этажей, где коридоры расходились лучами.
В дальнем конце коридора сквозь стекло ярко светило солнце, озаряя лучами и пол, и переливающуюся всеми цветами радуги хрустальную люстру. Весёлые солнечные зайчики, кружась и сталкиваясь, искрами вспыхивали на орнаментальном узоре пола. Посредине коридора Плут обнаружил богато украшенную дверь с точёными наличниками. На дверном полотнище сиял герб — символ верховной власти, — в точности такой же, какой Плуту довелось видеть на груди Вокса: солнечный диск, разделённый на сегменты зигзагообразными молниями.
«Хозяйские Покои», — прошептал про себя юноша, двигаясь дальше по коридору.
Не успел он сделать несколько шагов, как впереди раздался страшный грохот. Плут скользнул в затканную паутиной пустую нишу, где когда-то стояла статуя, и, не шевелясь, стал тревожно озираться. Шум явно доносился с улицы, — должно быть, снова упала каменная фигура, украшавшая фасад здания.
На мгновение стало тихо, и тотчас же Плут услышал другой звук, напоминающий скрежет железа о камень. Затем до ушей юноши донёсся треск и хруст деревянной рамы, и в оконном проёме появился гоблин в ратном облачении. Плут, не дыша, забился в угол ниши.
Стражник растворил окно и, побалансировав секунду на подоконнике, спрыгнул вниз. Сверкнуло на солнце зажатое в зубах остро наточенное лезвие его боевого серпа. Гоблин легко приземлился на корточки, распрямил согнутые ноги и огляделся. Окинув подозрительным взглядом коридор, он двинулся вперёд, мягко ступая босыми ногами по мозаичному полу.
Плут с ужасом следил за ним. Юноше было ясно, что у гоблина только одно на уме — убийство!
Плут сглотнул слюну. Гоблин приближался к двери. Юноша видел, как топорщится каждая щетинка на его волосатых ушах, чувствовал запах давно немытого тела. Гоблин, вытащив зазубренное лезвие изо рта, крепко сжал рукоять боевого оружия. В последний раз окинув взглядом кованые наплечники доспехов, он сделал шаг вперёд и…
Плитка пола хрустнула, как только гоблин наступил на неё, и в ту же секунду откуда-то из черноты, укутывающей высокий плафон, прозвучал ответный щелчок, затем раздался свистящий звук — взззык! — и в воздухе качнулся маятник на длинной цепи. Гоблин не успел понять, что сразило его насмерть: изогнутое лезвие качающегося маятника разрезало несостоявшегося киллера пополам, как кусок сливочного масла.
Плут застыл, разинув рот и не веря своим глазам. Гоблин был мёртв. Его тело, распавшееся на две половины, валялось в луже крови. Плут в ужасе отвернулся от кошмарного зрелища. Над головой опять раздался щелчок: маятник вернулся в прежнее положение. На место встала и предательская плитка мозаичного пола.
«Ловушка для дураков», — вздрогнул Плут.
В каждой фигуре орнамента скрывалась смерть. Любая плитка — на какую ни ступи — могла быть соединена с маятником-убийцей. Он попался в ловушку! Оцепенев от страха, юноша стоял, не в силах сделать шага ни вперёд, ни назад. Рядом с ним лежала белоснежная плита, изображавшая голову Хрумхрым-са. Гнутые рога чудовища плавно переходили в брюхо извивающегося кольцами чёрного змия.
«Чёрный змий! — пробормотал про себя Плут. — Белый Хрумхрымс!»
Белый Хрумхрымс! Чёрное и белое! Из памяти выплыли строки:
Так пел Костоглот!
Выйдя из укрытия, Плут осторожно ступил на чёрного змия, потом на чёрного ежеобраза, перепрыгнул на чёрного лемкина, стараясь не задеть белую жабу-вонючку, лежавшую между ними. Пока ему везло. Отвернувшись от залитых кровью останков, юноша миновал белоснежную голову гнилососа, ставя ногу сначала на чёрного тильдера, потом на чёрного лемкина, и наконец оказался у массивной, богато украшенной двери.
Приложив ухо к резной панели, Плут прислушался. Ни звука. За дверью было тихо. Юноша осторожно повернул дверную ручку — дверь плавно открылась, и Плут, вздохнув с облегчением, скользнул в образовавшуюся щель…
Этот роскошный зал Плут мельком видел сквозь дверцу лифта. Огромное призрачное пространство было погружено в полутьму, а в воздухе витал целый букет разнообразных запахов, среди них преобладал аромат мускусных благовоний. Помещение было тесно заставлено разнообразной мебелью.
Там были стеллажи и книжные шкафы, до отказа забитые пухлыми связками пергаментов, высокие этажерки, задрапированные парусиной стенды на гнутых крюках, с которых свешивались шёлковые ленты и полотнища с золотым и серебряным шитьём, а на полу — ковры и уютные атласные подушечки. По стенам были развешаны тёмные гобелены, а с потолка — будто в библиотеке манускриптов — свисали, не колышась в недвижном воздухе, бесконечные жёлтые квадраты пергамента.
«Должно быть, они липкие от клея», — догадался Плут. С обеих сторон каждого листа прилепилось множество насекомых: лесные мотыльки, жуки-дубовики, пчёлы и осы, а также зубогрызы и птицекрысы, находящиеся на различной стадии разложения; среди экспонатов был даже карликовый гнилосос: его истончившаяся шкурка обтягивала костяк крыльев. Ловушки и капканы были расставлены для всех живых существ, осмелившихся показаться в покоях Верликса. Но самого хозяина нигде не было видно.
