Подорожный страж (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Обоюдоострый светлый клинок шириной пальца в два и длиной на глаз чуть больше метра, был упруг и звонок. Стёпка не сомневался, что если воткнуть его между брёвен и навалиться всем весом, то он согнётся, но не сломается. Правда, пробовать ему не хотелось. Потому что — а вдруг всё же сломается. Всю жизнь потом себя клясть будешь.
Выточенная из чего-то прочного и слегка шершавого рукоять лежала в ладони так удобно и привычно, словно её нарочно для Стёпки подгоняли. В навершии, там, где она расходилась резным трилистником, в неё был вставлен чёрный огранённый камень величиной с ноготь большого пальца. Что за камень, Стёпка, естественно, определить не мог, но заподозрил, что это не обычное украшение, а нечто вроде магического талисмана для придания оружию необычных свойств. Так сказать, чёрное сердце вражеского меча. Красивый камень. Однако же против стража оказался слабоват.
Крестовина меча, простая, без излишних завитушек, слегка выгибалась вперёд и была сделана так, чтобы надёжно защищать руку. Чтобы как бы ни скользнул меч врага, по пальцам в любом случае не попал.
Стёпка двумя руками поднял меч, вытянул его перед собой и посмотрел, прищурясь, вдоль клинка. Солнечный блик отразился от зеркальной поверхности, сверкнул на острие пронзительной искоркой и растёкся по лезвию расплавленным золотом, ещё раз поразив демона в самое сердце. Кр-р-расота!
А ведь этим самым мечом мне могли отрубить голову, подумалось Степану, и ему сделалось слегка не по себе, и шею неуютно так захолодило как раз там, где могло оказаться место гибельного разреза. Как хорошо жить с неотрубленной головой! Оркимаг сейчас тоже, наверное, радуется тому, что остался в живых. А меч? Что меч? У него таких мечей по стенам замка, небось, несколько десятков развешано. Не обеднеет.
Осталось провести ещё одну проверку, последнюю. Стёпка вытащил из кармана увеличительный кристалл и посмотрел сквозь него на меч, ожидая увидеть… да что угодно! Меч-то был отобран не абы у кого, у колдуна вражеского, имя с фамилией, жаль, узнать не довелось.
Меч был как меч, что Стёпку весьма обрадовало. А то мало ли — вон ятаганы во что превратились… Он спрятал кристалл, поводил мечом из стороны в сторону. Тяжеловатый, но тяжесть не чрезмерная, приятная, делающая удар весомым и неотразимым. Конечно, просто так, играючи, как во время боя получилось, уже не помашешь и никаких особо хитрых приёмов не изобразишь, но ведь было, было! — а значит и повторить при случае можно, если, скажем, опять враги какие-нибудь нарисуются. Рубануть бы что-нибудь, размахнуться бы от души — и х-хэк! Только не сейчас, а попозже, когда народу чужого вокруг поменьше будет. Эх, а ещё и того, между прочим, жаль, что оркимаг, испаряясь, ножны оставить не догадался! Убить его за это мало, честное слово!..
— А подай-ко ты, отроче, этот меч мне!
Стёпка отвлёкся от мечтаний, поднял голову. Перед ним стоял осанистый дружинник, немолодой уже, с широким загорелым лицом и густой бородой с проседью. Он требовательно тянул руку в кольчужной полурукавице, не сомневаясь, очевидно, что несмышлёный отрок без промедления отдаст явно не ему принадлежащий меч.
— Негоже мальцам с оружием играться. Того и гляди пальцы посечёшь.
— Это мой меч, — сказал Стёпка, опуская клинок. Ну вот, так и знал, что кто-нибудь на его трофей позарится! Ишь, как уставился, оценил что за чудо у отрока в руках.
— Это оркландский меч, — поправил его дружинник. — И цены немалой. Нут-кось…
Но Стёпка отодвинулся, и протянутая рука схватила пустоту.
— Не озоруй, отроче! — рассердился и без того не слишком весёлый весич. — Этакий меч боярину впору. Не голодранцу таёжному им сучья обрубать. Добром отдай. Воевода тебя за него кедриком одарит.
«Я тому богатырю двух лягушек подарю и еловую шишку пожалую», — очень к месту вспомнилось Стёпке строчка из далёкого детства. Он засмеялся, глядя на хмурое неприятное лицо дружинника.
— Этот меч, дядя, больше кедрика стоит. Да только я его даже боярину вашему не продам. Он мне и самому пригодится.
— Да кто тебя, волчонка, уговаривать будет! — замахнулся дружинник, осерчав не на шутку. Его широкое лицо побагровело от гнева. — Смелые вы здесь чересчур. Попрятались по чащобам…
— У вас не спросили, — огрызнулся Стёпка. — Где хотим, там и прячемся. А коли не нравится — поезжайте в свою Весь, там и хозяйничайте!
Дружинник, всхрапнув, протянул к нему уже обе руки. Хорошо хоть за меч свой не схватился.
— Отойди! — страшно прошипел Смакла, поднимаясь над бортом повозки. Он направил на весича самострел и повторил:
— Отойди, кому говорю! Сей меч Стеслав в бою добыл, и не тебе к нему руки тянуть!
Дружинник отшатнулся было, но увидев, кто ему угрожает, злобно ощерился:
— А вонючий гобль чево тут делает? Да ты, неумыта, смогёшь ли стрелу в живую душу послать?
— В оркимага послал и в тебя, красномордый, сумею, — решительно заявил младший слуга. — Не подходи! Стрельну!
— Пошто шум и свара? — громко спросил, подходя, тот толстый весич, что обнимал Всемира. — Кто позволил гоблю с самострелом играться? Свията, обезоружь мальцов сей же миг, да гляди, руки им не сломи. Боярин хочет потолковать с ними. Похоже, они его от смерти спасли, ежели не брешут.
— Вишь, Склад, какое дело, — пожаловался, ёрничая, весич. — Один застрелить грозится, другой — меч не отдаёт. Боюсь, всей дружиной с ними не совладаем.
Он решительно шагнул к Стёпке.
— Стрельну! — не менее решительно осадил его Смакла. Шутить он был явно не намерен, и Стёпка испугался, что он и вправду всадит стрелу в весича, как недавно всадил в оркимага. Только последствия, понятно, другие будут.
— А и стрельни, — растянул губы в невесёлой улыбке Свията, ещё и хлопнул себя по кольчужной груди. — Тебя мои детишки опосля оченно хвалить будут. Четверо их у меня.
Смакла дрогнул, зыркнул чёрными глазами по сторонам, но самострела не опустил. Стёпка поймал себя на том, что крепко сжимает меч и уже как бы и к бою готов… Он осторожно разжал левую руку, а правую с мечом убрал за спину, от греха подальше. Стрелять в весичей и сражаться с ними нельзя, дураку понятно. Однако и отдавать меч вот так за здорово живёшь он был не намерен. Пусть попробуют отобрать, посмотрим, как у них это получится… А Всемир — неужели не заступится за спасителя?
И вдруг всё на хуторе разом смешалось. У колодца кто-то вскрикнул, шумно плеснула вода, земля как живая дёрнулась и ощутимо ударила по пяткам. В стойлах испуганно заржали лошади, с крыши посыпалась труха.
Склад и Свията оглянулись, с привычной готовностью хватаясь за мечи. Смакла опустил самострел; Стёпка вытянул шею, левая рука опять легла на рукоять, словно он с малых лет с мечом не расставался и много раз попадал в такие передряги, когда защитить тебя может лишь верный клинок.
Дружинники разбегались от колодца так, как будто он вот-вот должен был взорваться. Один споткнулся о брошенную бадейку, упал, но тотчас вскочил и ещё резвее припустил прочь. Лица у всех были испуганные.
Ещё раз тяжело плеснуло, и из колодца рывком высунулось нечто невообразимое. Какая-то бугристая чёрно-зелёная морда с большими жабьими глазами. Почти точь-в-точь такая привиделась Стёпке, когда он заглядывал в колодец перед схваткой с оркимагом. Правильно, выходит, привиделась.
Морда остро зыркнула по сторонам, распахнула широкую зубастую пасть и отвратительно завыла на нестерпимо высокой ноте. С неё ручьями стекала вода, из пасти тянулась длинными нитями пузырчатая слизь. Навес над колодцем не выдержал, затрещал и повалился на землю. Стёпка подумал, что попав под прямые солнечные лучи, морда испугается, съёжится, почернеет и живенько уползёт обратно в своё подземелье. Но морда не испугалась и не уползла. Солнце её нисколько не беспокоило.
С содроганием разглядывая жуткую тварь — ну и мерзость! — Стёпка вспомнил дракончика: неспроста тот от колодца шарахнулся, почуял, видно, что за чудо-юдо в глубине таится. Неужели оно всё время там сидело?
