Последний хранитель - Колфер Йон (читать книги .TXT) 📗
«Она говорит о себе как о нашей матери. Издевается над нами».
Но все же путы геассы, или чар, были настолько сильны, что даже эта мятежная мысль причинила капитану берсерков физическую боль.
Опал заметила, как поморщился Оро, и спросила:
— О чем ты думаешь, капитан? Ничего крамольного, я надеюсь?
— Нет, моя королева, — ответил Оро. — Просто это тщедушное тельце не способно вместить в себя всю мою жажду крови.
Эта ложь обернулась новым приступом боли, но Оро уже был готов к этому и перенес его, не моргнув глазом.
Опал нахмурилась. У Оро есть собственные мысли, но это не имеет значения. Энергия Оро уже убывает. Но и это не страшно. Главное, чтобы берсерки продержались эту ночь, пока не будет открыт второй замок и не начнется подлинная эра Кобой.
— Так иди, — огрызнулась Опал. — Выбери отряд охотников, но помни, что твоя обязанность — охранять Врата. Я сделала так, что пока что всем людям не до нас, но лишь восстанет солнце, как они волной хлынут сюда, дабы истребить последних из нашего рода, — к концу фразы Опал окончательно сбилась на средневековый язык, считая, быть может, что он дойдет до Оро лучше, чем современный. — Без искры жалости в своих хладных сердцах они явятся за нами.
Похоже, Оро проникся этой готической речью. Он повернулся и поспешил собирать отряд охотников.
В целом, заключила для себя Опал, все идет превосходно. Берсерки будут охранять периметр, наивно веря в то, что их большие мрачные Врата действительно ведут куда-то. А потом они просто испарятся в свое посмертие, так и не узнав, что их просто использовали как орудие в бессмысленной бойне.
«Призраки — не самые надежные свидетели на суде», — с ухмылкой подумала Опал.
Но ухмыляйся не ухмыляйся, впереди ждала работа, для выполнения которой Опал придется пустить в ход все свои умственные способности. Второй замок остается запертым, и главное, что она должна сделать — это любыми способами удержать в себе черную магическую силу, пока та не уничтожила физическое тело Опал. Она уже чувствовала, как у нее надуваются пузырьки между лопатками. Это значит, что магическая сила вскоре покинет Опал, но перед этим разрушит ее. С помощью своей силы Опал залечивала пузырьки, но на это тратилась магическая энергия, а пузырьки… пузырьки снова появлялись.
«Почему бы мне не решить эту проблему, убив кого-нибудь?» — раздраженно подумала она, а затем принялась успокаивать себя мантрой, которая поддерживала ее в тюрьме.
— Вскоре все люди умрут, — нараспев заговорила она, подражая проверенным временем интонациям гуру. — И тогда Опал станет всеми любима.
«А если я и не стану всеми любима, — подумала она, — то, по крайней мере, все люди умрут, и то хорошо».
Оро спускался на маленьких ножках по древним ступеням, которые вели вокруг Врат берсерков, и вдруг отчетливо вспомнил тот день, когда помогал строить эту низкую башню. Во время строительства было положено не столько труда на поднятие тяжестей, сколько магической энергии. Старый Брюн Фадда и его команда загрузили в замок все свои магические силы, до последней капли. Оро помнил, как колдуны стояли кругом, вбивая в камень светящиеся молнии, струившиеся из их ладоней.
«Открывший эти Врата получит больше, чем ожидает», — пообещал Брюн позднее на той же неделе, когда Оро и его люди лежали, умирая. Брюн ошибался. Опал получила именно то, чего ожидала.
«Как она узнала? — удивлялся Оро. — Было же совершенно очевидно, что весь мир забыл о нас».
Берсерки свирепели от подавляемой злобы и сгорали от желания нанести как можно больший вред людям. Слушая обращение Оро, они пытались стоять смирно, но это было так сложно сделать, особенно пиратам, которым никак не удавалось не трещать своими голыми костями.
Оро залез на пень, откуда всем должно было быть видно маленькое мальчишеское тело, в котором он пребывал, и вскинул сжатый кулак, призывая к молчанию.
— Мои воины! — закричал он, и его голос раскатился над рядами берсерков. — Наш день наконец настал!
В ответ раздался нестройный гул — это была смесь воплей, гиканья, лаянья, свиста. Каждое тело, которое занимали берсерки, выражало восторг на свой лад. Оро не смог не поморщиться. Это были не те воины, которых он помнил, которые сражались и получали смертельные раны в долине Тайллта, хотя и этим не терпелось броситься в битву.
Сражаться они жаждут, но смогут ли? Вон, в их рядах лисы. Святая Дану, разве лиса удержит меч в своих лапах? Пожалуй, стоит слегка подбодрить воинов. В том, что он сумеет это сделать, Оро не сомневался, он считал себя превосходным оратором.
— Мы выпьем горький яд своего поражения и выплюнем его на наших врагов! — прокричал он.
Берсерки захлопали, заревели, завопили в знак одобрения. Все, кроме одного.
— Простите? — сказал лейтенант Гобдоу.
— В чем дело? — недовольно откликнулся Оро.
Бледное лицо второго Грязного мальчишки, в теле которого сидел лейтенант, сделалось удивленным. На самом деле удивление было совершенно непривычным чувством для Гобдоу. Раньше он ничему не удивлялся и никогда не задавал вопросов. Гобдоу был из тех эльфов, которые разговаривают только своим мечом.
— Послушай, Оро, — сказал Гобдоу, сам удивляясь словам, вылетавшим у него изо рта. — Как это правильно понять? «Выплюнем горький яд своего поражения на наших врагов»?
Этот вопрос озадачил Оро.
— Ну, я просто хотел сказать…
— Поскольку, если позволишь заметить, слово «поражение» в мотивационном обращении делает его смысл несколько противоречивым.
Теперь Оро пришел в полную растерянность.
«Мотивационное обращение»? «Противоречивый смысл»? Что, черт побери, все это означает?
Гобдоу, казалось, был готов заплакать.
— Это не я, капитан. Это мой человек-носитель. Он сильнее меня.
— Соберись, Гобдоу. Ты всегда охотно выслушивал мои речи.
— Да, да, капитан. Но мой мальчишка не хочет заткнуться.
Оро решил, что Гобдоу следует отвлечь каким-нибудь делом.
— Тебе выпала честь возглавить отряд, отправляющийся на поиски наших врагов. Возьми собак, Беллико и этих матросов тоже. Всем остальным окружить Врата. Королева Опал трудится над вторым замком. Все понятно?
— Так точно, капитан, — взревел Гобдоу, размахивая кулаком. — Все будет выполнено.
Оро кивнул. Так-то лучше.
Гобдоу, Беллико и охотничьи собаки окружили обрушившийся туннель. Беллико превосходно чувствовала себя в теле Джульетты Батлер. О таком замечательном теле она не могла и мечтать — молодое, сильное, знакомое с различными боевыми искусствами, которые, благодаря памяти Джульетты, Беллико могла отлично пустить в дело.
Беллико увидела свое отражение на лезвии пиратского ножа, и оно ей очень понравилось.
«Совсем не уродина по человеческим меркам. Даже жаль, что моих жизненных сил хватит всего лишь на одну ночь. Возможно, если бы нас позвали из-под земли всего лет через пятьдесят после того, как зарыли, магической силы хватило бы на подольше, но, увы, за столь долгое время наши души ослабели. Заклятие не предполагало, что мы столько веков будем оставаться в могиле».
В памяти Беллико сохранились карикатурные изображения Опал Кобой, но она была предупреждена, что для волшебного народца людские образы отвратительны. Такие, как образ Грязного мальчишки, которого эльфы будут ненавидеть, даже если исказить их память.
Намного меньше своими оживленными трупами были довольны пираты, тела которых рассыпались буквально на ходу.
— У меня все магические силы уходят на то, чтобы не дать развалиться этому кожаному мешку с личинками, — пожаловался бывший воин-великан, овладевший трупом Эйсебиуса Фаула с пробитыми легкими.
— По крайней мере, у тебя хотя бы есть ноги, — проворчал его бывший боевой товарищ Дж'Хиз Наньон, ковылявший на паре деревянных протезов. — И как только этот парень мог передвигаться на этих штуковинах? Я сам себе напоминаю упившегося вдрызг гнома, который вот-вот свалится.
