Грегор и код когтя - Коллинз Сьюзен (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Не знаю, не знаю, — с сомнением произнес Живоглот. — Он обычно много суетится, нервничает и легко выходит из себя…
— Я могу! — запротестовал Грегор. — Когда я дрался со змеями в джунглях, — мы смогли их прогнать и сами спастись!
— Хм-м-м… — Живоглот все еще сомневался: — И ты мог себя контролировать?
— Да. По крайней мере… впрочем, да, в конце у меня было что-то вроде головокружения, — признался Грегор.
На самом деле это было не просто головокружение — раньше он никогда так паршиво себя не чувствовал: он совершенно потерял контроль над своим телом, его мотало в разные стороны, он врезался в деревья, и его страшно тошнило. Он даже на спину к Аресу забраться не мог. И прошло довольно много времени, пока он пришел в себя.
— Живоглот! — Соловет повернулась к крысу. — Оставляю решение этой проблемы тебе.
— Как будто мне других мало, — пробурчал Живоглот.
— Твое мнение об Аресе? — спросила Соловет у Аякса.
— Он слишком рискует — не может рассчитать свои габариты, действует так, будто минимум в два раза меньше, чем на самом деле, — сказал Аякс. — Он сам нарывается, будто хочет, чтобы его продырявили.
— Неправда! — бросился на защиту своего друга Грегор. — Видел бы ты его в Огненной земле!
— В Огненной земле много свободного пространства, но так бывает не всегда, — возразил Живоглот. — И не горячись, парень, — мы просто пытаемся сделать все, чтобы оставить вашу парочку в живых.
— Какой кинжал ему дать? — спросила Перита.
Соловет на секунду остановила свой взгляд на Грегоре, затем вынула из ножен свой кинжал и протянула Грегору рукоятью вперед:
— Возьми этот.
Этот кинжал — он был прекрасен. Тонкий, изящный. И красота его была не только в инкрустированной красными драгоценными камнями рукояти, но и в остром, прочном лезвии. По выражению лиц окружающих Грегор понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
— Я не могу его взять. Он же твой, — произнес Грегор.
Но на самом деле ему хотелось принять этот подарок.
Если ему вообще нужен кинжал, — то только этот, который сейчас перед глазами.
— Я редко теперь участвую в сражениях. Не хочу, чтобы он ржавел в бездействии.
— Возьми его. Добавь немного яркого цвета в свой чудный наряд, — вмешался Живоглот.
— Спасибо.
Пальцы Грегора сомкнулись вокруг рукояти, и он вдруг не удержался и ударил лезвием кинжала о лезвие своего меча. Раздался приятный звук — металл звякнул об металл. Грегор внимательно осмотрел свое новое оружие. Это был первоклассный кинжал — похоже, не менее прочный, чем меч. И он чувствовал себя польщенным тем, что Соловет отдала ему свое личное оружие. Правда, это чувство было недолгим и быстро прошло.
— Ну, а теперь мы можем вернуться в бой? — спросил Грегор, засовывая кинжал в ножны на правом бедре, чтобы он был всегда под рукой. Ему не терпелось испытать его в действии.
— Вы двое? — переспросила Соловет таким тоном, будто сама мысль об этом казалась ей абсурдной и нелепой. — Нет, конечно. Я отсылаю вас обратно — тренироваться.
ГЛАВА 12
Поначалу Грегор подумал, что Соловет шутит.
Но вообще-то она была не из тех, кто любит розыгрыши. И если сказала «тренироваться», — именно это она и имела в виду.
Грегор хотел сдержаться, но ведь еще минуту назад он находился в самом центре битвы, и яростничество его еще не отпустило. А приказ Соловет — он был оскорбительным, унизительным для него!
— Да что же это такое! Я вам нужен сейчас, здесь! — крикнул Грегор.
Соловет подняла брови:
— Мы сражаемся с грызунами на протяжении многих веков. И, думаю, мы вполне справимся и без плохо обученных мальчиков.
— Это что-то новенькое, — не унимался Грегор. — Ведь вы не особо задумывались о моей тренированности, когда посылали меня в самые опасные миссии, — с того момента, как я впервые здесь оказался!
— Но это не потому, что от тебя ожидали чудес на поле боя, — возразила Соловет.
— Я умею сражаться! Спросите Живоглота! — наступал Грегор. — Он поставил меня на первую линию в Огненной земле.
— Ну кто-то же должен был приглядывать за тобой. Я и решил, что между мной и Перитой у тебя больше шансов остаться в живых, — пожал плечами Живоглот. — Но не думай, что это было просто, — уберечь тебя.
— Что?! Да это ложь! — воскликнул Грегор.
Мысль о том, что он стоял рядом с Живоглотом на первой линии только для собственной защиты, была для него непереносима.
Грегор сорвал с головы шлем и был готов чуть ли не вцепиться в морду Живоглоту, но краем глаза вдруг заметил, что Перита как будто отрицательно покачала головой. И сам не понимая почему — может потому, что уважал Периту, — Грегор вдруг остановился и нахлобучил шлем себе на голову с такой силой, что чуть не пострадали его собственные уши. Он видел, как остальные смотрят на него, и понимал, что должен взять себя в руки. Глубоко вздохнув, он попытался унять свой гнев.
— Хорошо. Когда тренировка?
— За тобой пришлют, — ответила Соловет.
Грегор коротко кивнул и вскарабкался на спину Ареса. Когда они поднялись в воздух, Грегор услышал смех Соловет и ее слова:
— Ну, и кто теперь его враг номер один?
В ответ Живоглот хихикнул:
— Он всегда так легко заглатывает наживку…
Грегор понял, что эта сцена была разыграна нарочно, что его проверяли, желая удостовериться, может ли он взять себя в руки и выполнить приказ.
И он… он эту проверку провалил.
— Мне нужно было просто заткнуться, — сказал он.
И они издевались над тем, что, как он думал, у него хорошо получалось!
— Это трудно, когда тебя провоцируют, — произнес Арес мрачно. — Мне пришлось довольно долго этому учиться — тому, чтобы, как ты выражаешься, вовремя заткнуться.
Они направились в больницу, чтобы зашить Аресу крыло.
У Грегора новых ран не прибавилось, но врач, сняв швы с его голени, обнаружил небольшое нагноение, и Грегора поместили в горько пахнущую лечебную ванну, а потом рану снова зашили. Ему выдали чистую одежду, он отстегнул ножны с мечом и кинжалом и вернул амуницию на место.
Они с Аресом были совершенно свободны.
— Я должен поспать, — сказал Арес. — Эти полеты в Огненную землю меня порядком измотали.
Грегор оказался предоставлен самому себе. Он подумал, что пора проведать сестер. Люкса, вероятно, спит, а у него осталось еще как минимум четыре минуты из тех пяти, что ему разрешили с ней провести. Но в следующий момент он вдруг почувствовал, что сыт по горло всем этим и что единственный человек, которого он действительно хочет видеть, — это мама.
Врачи разрешили ему войти в палату, но предупредили, что ее нельзя волновать и расстраивать. Мама лежала, утопая в подушках, и глаза ее были открыты. Глядя на нее, Грегор понял, что температуры у нее больше нет, но все же она выглядела очень слабой и больной. Он поставил стул возле ее кровати, сел и взял ее за руку.
— Привет, мам, — сказал он.
— Привет. А я уж думала, когда я тебя снова увижу.
— Прости. Столько всего происходит! — Он не мог рассказать ей все. Не знал, с чего начать. И потом — ведь ее нельзя расстраивать. Он просто уткнулся головой в край ее постели и даже не пытался ничего объяснять. Ее пальцы гладили его волосы, и все плохое — гнев, яростничество, унижение, отчаяние — начинало отступать. Ему хотелось остаться здесь, чтобы мама вот так ласкала его, чтобы он был всего-навсего ребенком, проблемы которого мама может решить одним поцелуем.
— Я почти ничего не знаю — только отрывочные сведения. Я знаю, что началась война… Я вижу, как мимо палаты проносят раненых. Ты об этом хотел сказать? — спросила наконец мама. — Он только молча затряс головой, не поднимая ее. — И я ничем не могу помочь тебе. И ничего не могу тебе запретить, — грустно продолжала она, по-прежнему гладя его по голове. — Только скажи мне: семья в порядке?
Бабушка в больнице. У отца рецидив. Мама здесь, слишком слабая даже для того, чтобы сидеть. Лиззи в кодовой комнате. Босоножка ухаживает за больными и перепуганными мышатами. А Грегор обречен умереть.
