Серебристое дерево с поющим котом - Крапивин Владислав Петрович (онлайн книга без TXT) 📗
– Иди-ка ты, голубчик, к Кутузкину! Он – законная власть, обязан охранять и защищать!
Как ни боялся Лошаткин милиции, но жены он боялся больше и ослушаться не посмел.
Чем кончилась эта история, мы знаем. Но надо сказать, что такой конец Лошаткина не обрадовал. Степан Степаныч просто не поверил участковому, будто всё это детское баловство. Детское – это возможно. А вот баловство ли? Гороскопы недаром предупреждали об опасности со стороны деток. Не возникла ли в окрестностях группа малолетних злоумышленников, которая нацелилась на магазин “К Вашим услугам” и на его хозяина? Нынешнее молодое поколение – оно такое. Не успеешь оглянуться, как съедят с потрохами, личным счётом и недвижимым имуществом…
После недолгих, но мучительных размышлений Степан Степаныч сделал единственно правильный вывод. Защищать себя он должен сам. Никому не доверяясь, ни на кого не рассчитывая. Поэтому он создал “Сыскное бюро “Лошаткин и К°”.
Никакого “К°” на самом деле не было. Бюро состояло исключительно из самого Степана Степаныча. Название же он придумал из соображений романтики. Это доказывает, что даже в озабоченном жизнью, грузном и полысевшем коммерсанте сорока с лишним лет могут сохраниться какие-то неосознанные искорки памяти о детских играх.
Наша дружная компания на Гончарной и не подозревала, что с некоторых пор находится под пристальным враждебным наблюдением. Наблюдение, это “Лошаткин и К°” вёл по всем правилам: приникал к щелям забора, когда друзья собирались во дворе; крадучись шёл следом, когда ребята направлялись куда-нибудь по своим делам; подглядывал издалека в старинную подзорную трубу, которая нашлась в магазине.
Единственное, чего не сумел сделать Лошаткин, это проникнуть на лужайку с транслятором. Милицейской властью он не обладал, заклинание “Бунтер-гюнтер, крокодил…” действовало против него безотказно. Поплутавши в густом репейнике, Степан Степаныч возвращался ни с чем.
Зато вскоре ему повезло со шпионской техникой. Какой-то отставной полковник сдал в комиссионный магазин “К Вашим услугам” наблюдательный прибор фирмы “Наси-васи Фига”. Эта штука состояла из большущего бинокля и звукоуловителя с наушниками. Можно было издалека не только видеть, кого тебе надо, но и слышать, о чём говорят. Смотришь с двух километров, а наблюдаемые объекты со всей их беседой – будто в двух шагах.
На беду для Антошки и его друзей, жил Степан Степаныч в двухэтажном доме, и со второго этажа улица Гончарная видна была на очень большом участке. А широкое окно института Маркони было обращено как раз к дому Лошаткина, стоявшему за пять кварталов. И Степан Степаныч мог вести наблюдение прямо из своей спальни.
Он многое узнал и понял, поскольку был неглуп от природы. Правда, инопланетную сущность Антошки он так и не разгадал, но стало ему ясно вот что. На просторном чердаке, где полно всякой аппаратуры, мальчишки занимаются какими-то опытами. Довольно хитроумными и наверняка незаконными. В результате таких опытов один из них – щуплый, на тонконогого птенца похожий пацаненок – научился влезать в лежащую на боку бочку и пропадать там. Вернее, не совсем пропадать, а превращаться в искру, которая иногда поселялась в стеклянной банке.
Дело это, конечно, удивительное. Но Степана Степаныча встревожила не сама по себе необычность опыта, а возможные последствия. Искра, без сомнений, оставалась живой. И при своей крошечности и незаметности всегда могла проникнуть в самые тайные уголки торгового предприятия “К Вашим услугам”, чтобы выведать сокровенную информацию. Ай-яй-яй… Степан Степаныч теперь вздрагивал даже тогда, когда перед глазами искрилась на солнце случайная пылинка. И, конечно, в любую свободную минуту продолжал наблюдение.
Надо сказать, что чердачное окно располагалось в торце помещения, поэтому весь институт Маркони просматривался в него насквозь. Порой мешали, правда, блики стекла. Но в то утро, с которого начались новые приключения Лошаткина, окно оказалось распахнуто. Несколько дней стояла дождливая зябкая погода, но сейчас опять вернулось горячее безоблачное лето, и Маркони, проснувшись, раскрыл створки.
Кап в ту ночь спал в банке. Он поступал так время от времени, чтобы не отвыкнуть совсем от своего ллиму-зинского состояния.
Ещё не совсем прогнавши сон, Кап магнитным импульсом, издалека, включил преобразователь. Этот способ придумал Маркони, чтобы Кап мог сам пускать прибор в ход, когда пожелает. Бочка-биокамера привычно загудела от напряжения. Кап взлетел с упругой капроновой лески, описал круг по чердаку и на полной скорости промчался сквозь бочку. Лихо выкатился на пол Антошкой.
– Привет, Маркони!
Следует заметить, что Антошка давно уже научился появляться в той одежде, которая требовалась по погоде. Поэтому с гардеробом его не было никаких проблем. Сейчас он оказался в джинсах, ботинках и серой поролоновой куртке с капюшоном и блестящими кнопками.
– Привет, – сказал Маркони. – Ты чего так вырядился? Гляди, какое утро, жара будет…
Антошка подбежал к окну. Ещё пахло вчерашним дождем, но солнце сверкало и грело изо всех сил. Антошка засмеялся, сдёрнул и откинул куртку на табурет. Высунулся из окна, повертел под лучами головой. Потом прыгнул в биокамеру, превратился на миг в Капа и снова вылетел Антошкой – уже в красных трикотажных шортиках, в оранжевой майке с чёрным змей-горынычем на пузе и в сандалиях на босу ногу.
А куртка так и осталась на табурете.
На неё-то и смотрел с замиранием Степан Степаныч, наблюдавший эту сцену.
Чтобы полностью понять всё волнение коммерсанта Лошаткина, постарайтесь хоть на миг представить себя на его месте.
На табурете лежал товар. Товар, который между делом, прямо из воздуха сотворил похожий на юркого чибисенка мальчишка.
Куртка, судя по всему, была импортная. И этот птенец, ныряя в бочку то с одной, то с другой стороны, мог, видимо, понаделать таких курток и всякого другого товара видимо-невидимо! Без всяких затрат! Играючи! О-о-о, как сладко заныло сердце Степана Степаныча, как застучало потом! Какие мысли взвихрились в его голове, какие распахнулись перед ним светлые горизонты!
Вмиг он позабыл все обиды на этих мальчишек! Вмиг простил все свои прежние страхи и отбросил подозрения. Он любил теперь обитателей чердака всей душой!
Лишь бы только договориться с ними! Лишь бы убедить, что совместное предприятие принесёт им всем небывалый успех и процветание! Они производят – он продаёт!
Он убедит! Они же славные дети, разумные дети, не враги своему счастью. Надо только спешить, чтобы кто-нибудь его, Степана Степаныча, не опередил!
Первым, кого Лошаткин увидел на улице, был рэкетир Пека Тонколук. Но и к нему Степан Степаныч испытывал сейчас самые нежные чувства. Тем более что нынешний Пека ничуть не походил на злодея.
Пека шёл на занятия к профессору Телеге. Уже прошли те дни, когда занятия эти казались Пеке подневольным делом. С многомудрым “Аликом” и с самим Егором Николаевичем Пека сделался приятелем. Упражнения со словами оказались увлекательнейшим делом, и тайны русского языка Пека открывал для себя, словно смотрел многосерийный мультик с приключениями, пиратами и кладами. Каждый день он шёл теперь к профессору как на праздник. И выглядел поэтому соответственно (благодаря тёте Золе, разумеется). Волосы его были расчесаны, уши сияли розовой чистотой, а на отмытых коленках и на носу горели солнечные зайчики. Сиял и отложной белый воротничок – особая забота тётушки.
Короче говоря, если это и был юный рэкетир, то явно перевоспитавшийся. И Степан Степаныч окликнул его с самой дружелюбной улыбкою:
– Мальчик! Эй, мальчик!.. Можно тебя на минуточку?!
Пека, разумеется, узнал коммерсанта Лошаткина. Однако ни робости, ни смущения не проявил. Остановился и сказал:
– Чего надо?
– Надо, надо, мальчик! Очень надо! Поговорить! По-хорошему, по-ласковому! Как договоримся, всем нам будет сплошное удовольствие. Хе-хе… Ты не бойся…
