Последний дракон - Кобербёль Лине (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Поначалу это звучало ужасно. Во рту у меня пересохло, и мне не удавалось как следует настроить губы. Ворона издал короткий презрительный смешок.
— Ну и музыкантша! Просто замечательная! — произнес он. — Коли тебе хочется заполучить ее ради прекрасной музыки, сбавь цену.
Я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам, хотя, собственно говоря, мнение Вороны о моей игре на флейте было последним, что могло меня огорчить. Но я взяла себя в руки. У меня была одна-единственная возможность. И я не имела права ее упускать.
Я надула губы, как учил меня отец, и снова заиграла.
Это не была мелодия. То было куда большее. Шум ветра в трубе. Потрескивание пламени.
«Здесь тепло, — пела флейта. — Тепло и прекрасно. Здесь можно посидеть и чуточку отдохнуть».
Ворона сел. Один из корабельщиков зевнул.
«Уже поздно, — пела флейта. — Полночь. Подумать только, как чудесно было бы лежать в своей постели… тепло и уютно… постели…»
Энок прислонился к беленой стене. Голова его упала на грудь.
Я заставила звуки стать тяжелее, медленнее, спокойнее. Будто тело твое тяжелеет, когда засыпаешь. Будто сердце твое бьется медленнее. Будто дыхание твое становится куда спокойнее.
Матросы спали. Один за другим они падали, не сходя с места, где бы они ни сидели или ни стояли, и сон нападал на них, и они засыпали.
Я медленно пятилась к двери горницы, мне хотелось повернуться кругом и убежать. Но так нельзя делать, если хочешь удержать свою хватку. Так что я шла тихо и наигрывала по-прежнему свои тяжелые, навевающие сон звуки, схожие с последними каплями дождя. Шла туда, к темному переходу. Туда, к двери — к пути на свободу. Я продолжала играть, держа одной рукой флейту, а другой нащупывая щеколду, и открыла ее.
Но дверь по-прежнему не желала повиноваться. Она была закрыта не просто на щеколду. Она была заперта.
— Ты очень умелая, — сказал Ацуан. — Он хорошо обучил тебя.
Искаженный, испуганный писк издала флейта. Я обернулась. Он стоял прямо за моей спиной, и глаза его были вовсе не сонными. В одной руке он держал ключ.
— Где он? — спросил Ацуан.
Он не заснул. Нечему удивляться: он сам владел силами чернокнижника. Но что он имел в виду?
— Кто? — прошептала я.
— Ты ведь не глупа. Прекрати валять дурака! Сецуан! Твой отец! Где он?
И тут меня осенило… Он не знал, что Сецуан умер. Я открыла рот, чтобы рассказать ему об этом:
— Он…
Но тут что-то остановило меня. Не продуманный план, не какая-либо мысль. Только ощущение того, что, чем меньше я расскажу Ацуану, тем лучше.
— Не знаю, — сказала я. — Я давным-давно его не видела.
— Сколько времени?
— Несколько месяцев.
— Где?
Я бросила беспокойный взгляд в сторону перехода, но никто из остальных больше не шевельнулся.
— Прости, но не могли бы мы выйти отсюда? — спросила я. — Прежде чем они проснутся? Тогда ты бы сохранил часть денег для себя.
Он засмеялся коротким, удивленным, невольным смехом.
— Ты и в самом деле умелая, — похвалил меня он. — Прямо сказать, дочь своего отца. И ты права. Это обойдется дешевле.
Он вставил ключ в замок. Но, отпирая дверь, он крепко держал меня за руку, а затем запер в доме Ворону вместе с его матросами.
Морозный туман
На дворе было холодно, и меня быстро проняла дрожь. Соломенные крыши на маленьких рыбацких хижинах были в лунном свете белыми от инея, а лужи затянуло ледком. Ацуан, похоже, не страдал от холода, но на нем, само собой, был его добротный плащ. А у меня не было даже шали — она осталась висеть рядом с моей койкой на борту «Морского Волка».
— А теперь прибавь шагу! — раздраженно сказал он, когда мне стало невмоготу следовать за его широкими быстрыми шагами. — Они вряд ли проспят всю ночь напролет.
— Нет, не проспят…
Но куда он так торопился?
Меня осенило вдруг, что он вовсе не направляется к гавани и к кораблям, а наоборот — прочь от Прибрежья к Дунарку.
— Куда мы идем?
— Твое дело — только идти!
Обогнув угол одного из домов, мы вышли из Дунбары. Перед нами простиралась полоска плоской топи, кочки и песок, с канавами и мелкими озерцами с солончаковой водой, поблескивавшими сквозь туманную дымку измороси, когда свет месяца падал на них.
И вот перед нами Дунарк — высокий и темный город, с зубчатыми стенами вдоль скал и немногими крохотными точечками света там, где еще горел фонарь или факел.
Дорога из Дунбары в Дунарк была достаточно широка для того, чтобы повозки и телеги могли проехать по ней, и чуть приподнята над топью, так что напоминала мост.
Мы миновали почти половину этого пути, когда за нами внезапно раздался крик:
— Вот они!
Четверо вынырнули из проулков Дунбары — и даже на таком расстоянии можно было узнать высокую, чуть сутулую фигуру Вороны. Им, верно, пришлось выломать дверь, чтобы выбраться из рыбацкой хижины, а теперь они пустились бегом по дороге нам вслед.
— Не стой же истуканом! — прошипел Ацуан. — Используй флейту!
Я не была уверена, что у меня получится. Одно дело, когда люди стоят спокойно и звуки словно бы тайком прокрадываются к ним, да так, что они об этом даже не подозревают. Но остановить четверых разгневанных матросов, мчавшихся во весь дух… Может, это смог бы сделать мой отец, но не я.
— У меня не получится!
Это дошло и до Ацуана.
— Ладно, тогда беги!
А так как я по-прежнему стояла и медлила, он, обхватив мое запястье, повлек за собой по дороге. Но мои ноги были короче, чем его, и, конечно, короче, чем у Вороны. Расстояние между нами и преследователями быстро сокращалось. Ацуан, бросив взгляд через плечо, выругался. Толкнув меня вперед на дорогу, он сказал:
— Беги! А я попытаюсь их остановить!
Их остановить? Как? Насколько я видела, у него не было никакого оружия. Но, может, у него были лучшие силы Дара Змеи, нежели у меня.
В тот же миг я поняла, что оставалось только одно, если я не хочу снова оказаться в когтях у Вороны. Я резко свернула направо и спрыгнула в канаву по одну сторону дороги. Тонкая корка льда треснула, как стекло, и я провалилась по середину бедра. Но времени обращать на это внимание не было. По-прежнему крепко сжимая одной рукой флейту, я выползла на четвереньках по другую сторону канавы и помчалась изо всех сил по заболоченному лугу. Я перепрыгивала с кочки на кочку, когда могла, и падала и вымазалась в черном иле, когда кочки, на которую можно было встать, не было. Теперь я бежала медленнее, но и с ними было бы то же самое, если у них вообще возникло желание преследовать меня.
У Вороны его явно не было. Вместо этого он крикнул своим:
— Энок, Кео, поймайте девчонку! А мы займемся этим жуликом.
Я оглянулась через плечо. Энок стоял, качаясь, на краю придорожной запруды и, ясное дело, не мечтал промочить ноги. Но он не смел ослушаться. Во всяком случае, он, разбежавшись, попытался перепрыгнуть через широкую канаву. Это ему не больно-то удалось. Краткий миг он раскачивался на краю канавы, размахивая руками, словно пробуя летать. Но потом соскользнул вниз и исчез из виду.
У меня не было времени наслаждаться этим зрелищем. Кео, другой корабельщик, прыгнул удачнее, и теперь он, как и я, перепрыгивал с кочки на кочку. В самый разгар погони я вдруг вспомнила один летний полдень дома, в Березках, много лет тому назад. Давин и Мельниковы сынки поймали тогда по одной жабе, чтобы устроить жабье состязание в беге. Жабы не очень-то одобряли их затею и куда охотней прыгали в сторону, чем вперед, к финишу, так что это получилось неуклюжее состязание. Вот и теперь… Что пользы мчаться вперед сломя голову, нужно двигаться зигзагами, прыжок за прыжком.
Нелегко было разглядеть, куда ставишь ноги. Удушливый, белый, влажный и морозный туман парил над топью, плотнее всего у земли. Мои ноги так замерзли, что совсем оцепенели, а нижняя юбка прилипала к ним, будто черная повязка из ила. Зато пот лил по спине под блузкой, и я начала задыхаться.
